333 секунды до тебя (СИ) - Вильегас Алеся "Alli Villegas" - Страница 14

— Ну, уж нет, — качает она головой.

— Да, — отвечаю я за нее, и откидываю штаны в сторону. — Да, Габриэль Уайт.

Она подскакивает на ноги, но не успевает, и дернуться с места, как оказывается в моих руках. Успеваю стянуть с нее серую майку, пока она смеется и визжит, отнекиваясь, потом принимаюсь за штаны, касаясь её бедер. Вновь вырывается, но смысла больше нет, потому что оказывается на моих руках.

— Я убью тебя! Карма всегда рядом! Ты слышишь меня?! Не делай вид, что не слышишь!

Я смеюсь и ступаю в прохладную воду. Не могу сказать, что она ледяная, но идя все дальше мне перестает нравиться моя идея. Пытаюсь отвлечься от холода на её черное нижнее белье и дергаюсь, когда она снова начинает визжать. Правильно, я стоял по пояс в воде, которая добралась и до нее.

— Ты…ты, — стуча зубами, бормочет Габриэль, и ступает ногами на дно.

Стоит рядом со мной и дрожит как маленький щенок, промокший под первым в его жизни дождем.

Я опомниться и не успеваю, как оказываюсь весь облитый холодной водой. Пытаюсь отомстить ей тем же, но цепляюсь за что-то и падаю в воду. Резкий хлопок по ушам и её тело только что нырнувшее в воду.

Она больше не злится, лишь улыбается мне и выныривает вместе со мной.

— Идем, — беру я её за руку, и усаживаю к себе на спину, хватая на бедра.

Она стучит зубами прямо мне на ухо до тех пор, пока я не опускаю её на песок и не понимаю, что мой левый глаз замерз. Уайт прыгает возле меня и растирает видимо оледеневшие от холода руки.

— Я не чувствую их, — протягивает она мне руки, и все еще скачет. — Совсем не чувствую.

Я беру её ладони в свои и, сжав в кулачки, преподношу к своим губам выдыхая теплый воздух. Еще раз, и еще. Она перестает дрожать и лишь смотрит, как я пытаюсь согреть её ледяные пальчики. Такая тихая и своя. До безумия родная и нежная.

Габи.

Глава 4.

— Что вы видели? — произносит голос сзади, как только я касаюсь ручки на двери.

Чья-то рука ложится на мое плечо, и я хватаю ее, заводя за спину противника.

— Ты не тронешь ее, понял? — тихо проговариваю я, наклонив Тео.

— Отпусти меня, я не собираюсь ее трогать! Я хочу объяснить!

Несколько секунд я раздумываю и ослабляю хватку. Парень выпрямляется и встряхивает рукой.

— И что это было? — спрашиваю я.

— Не то, что ты думаешь.

— Да ладно? Может тогда, объяснишь, что бы я думал иначе? — интересуюсь я и все еще с подозрением смотрю на него.

Он протягивает руку под куртку, и я готов к выстрелу, как оттуда он достает пачку сигарет. Вытягивает одну и присаживается на ступеньки.

— Ты сидел, верно?

— Полгода, — отвечает Тео и закатывает рукав кожаной куртки. — Я помню каждый порез. Чувствую его. Чувствую, как пули впиваются в мою кожу.

— Этого ведь не могло быть в Магнолии.

— Я переехал сюда с матерью совсем недавно. Как только она вышла за Джейка. Жаль, что его не было в те времена.

— Какие времена?

— Когда моя сестра болела, а я торговал травкой, что бы купить ей лекарств.

— А сейчас? В закусочной?

— Нет. Я больше не занимаюсь этим.

— Тогда, что ты там делал?

Он выдыхает белый дым и смотрит на меня.

— После того как меня поймали и я отсидел полгода, я больше не возвращался к этому, но они звонят и требуют. Мне приходится уходить из дома и встречаться с ними там, повторяя снова и снова, что я не торгую, — он вновь смотрит на руки, — Все эти порезы оставлены ими. Они не верят и решают все таким путем.

— Как насчет полиции?

— Это привлечет внимание к моей семье, да и какой белый коп поверит темнокожему?

Верно. Это было слишком правдиво, чтобы отрицать.

— Что у тебя с ней? — тихо спрашивает он, глядя на дом Габриэль.

— Мы друзья.

— Серьезно? Ты ведь понимаешь, что дружбы между парнем и девушкой не бывает? — усмехается Тео.

— Я — да, она — видимо, нет, — пожимаю я плечами.

Тео стряхнул пепел и преподнёс сигарету к губам.

— Ты не против, если я здесь еще немного посижу?

— А как же дом? — спрашиваю я.

— Меня там не особо ждут, — пожимает он плечами. — Мать до сих пор не доверяет мне. Не верит, что тогда я лишь пытался заработать на лекарства Камилле.

— Камилле?

— Моя сестра. Ей будет пять этой осенью? — он затушил сигарету о деревянные ступеньки крыльца и взглянул на мое запястье. — Что с тобой произошло?

Я прячу кисть рукавом байки и, тяжело вздохнув, медленно возвращаюсь туда, где не хотел бы появляться всю свою жизнь.

— За прошедшие полгода я прошел через все девять кругов ада. Попал в то место, где, если тебя не убьют, ты убьешь себя сам.

Глаза Тео сужаются, и я уже знаю, каков будет следующий вопрос, но е успеваю ответить, потому что сзади меня что-то скрипит, и произносится голос Лео.

— Мне стоит спрашивать?

Я кидаю взгляд на время. Почти шесть утра. Верно, дедуля встает в последнее время довольно рано.

Я протягиваю Тео руку, пожимаю и выравниваюсь, становясь на голову выше деда.

Он отходит в сторону, наблюдая, как Тео уходит по тропинке к дороге, а я направляюсь к себе в спальню, чувствуя ужасную слабость. Ступень, еще ступень. Солнечный проблеск, чей-то знакомый смех, светлые волосы. Что-то накидывается на меня ледяной волной, и я понимаю что возвращаюсь в реальность как только касаюсь холодной простыни на кровати. Такой же белой и шершавой как там.

Ложусь на кровать, уткнувшись лицом в подушку, и погружаюсь в сон.

« — Отпусти меня! — выкрикиваю я одному из мужчин. — Отпусти меня, ублюдок!

Она уходит. Черт побери, она снова бросает меня.

— Мам! — мой голос срывается. Он хрипнет. — Мам, не уходи!

Но она будто не слышит. Этот сукин сын вместе с ней. Под левым глазом все еще виден синяк, а вся правая щека счесана. Лучше бы я его убил. Размазал по стене. Уничтожил к чертовой матери.

— Мама, прошу, — всхлипываю я.

Я больше не кричу. Я умоляю. Не бросай меня, прошу. Где угодно, но только не здесь. Не в этих стенах, не с ними. Я больше не могу, мам.

Твердый пол режет болью мне в подбитые колени, и я чувствую, как связывают мои руки смирительной рубашкой.

— Мам…

С губ срывается всхлип, раздавшийся эхом в пустой комнате. Я один здесь.

Она снова ушла, оставив меня здесь.

Сделала из меня сумасшедшего.

Я не такой. Я не причиню ей вреда. Я никому не причиню вреда. Я всегда рядом и всегда защищу ее, но теперь ей это не нужно».

***

Чей-то голос поет мне колыбельную. Сначала тихо, потом громче. Будто детский голосок, как в мультике.

Я переворачиваюсь на бок, ощущая боль в ребрах. Открываю глаза и вижу перед собой девочку в беленьком платье. К горлу подступает ком, потому что я знаю, что с ней случилось на моих глазах, и она не может сейчас здесь сидеть.

— Анна?

Она оборачивается ко мне, глядя на меня темными глазами, и я буквально подрываюсь с постели.

Она здесь. Рядом. Сидит на краю постели и вяжет. Как и тогда вязала. Но почему она здесь?

— Мам?

— Доброе утро, — улыбается она мне и откладывает спицы в сторону.

— Что ты здесь делаешь?

— Поговорим об этом за обедом, — поднимается она с кровати. — Я просто зашла проверить, как ты спишь.

— Он тоже здесь? — мой голос без воли становится грубым, и от услышанного она останавливается в дверях.

— Да. Он внизу. Я буду ждать тебя там, — быстро проговаривает она и уходит, будто боится получить мой отказ.

Она всегда так делала, когда просила его не задерживаться на работе. Кусок дерьма.

Неделю не видел его наглого выражения лица, и не хотел бы видеть до конца своей жизни, в особенности, в её обществе.

Откидываю одеяло в сторону и ступаю на холодный пол. За окном идет дождь, что, в общем-то, не удивляет меня. Хоть с чем-то эта погода сегодня гармонирует. Да, с появлением этого дерьма в доме моего деда и бабули.

Вытираюсь полотенцем, выйдя из душа, и направляюсь в комнату, чувствуя запах свежеиспеченных пирожков. Так пахло в детстве каждый раз, когда я приезжал сюда летом. А вот последние два года проживания здесь бабушка не радовала меня таким счастьем. Видимо, я больше этого не заслуживал.