Жанна д'Арк - Твен Марк - Страница 31

Жанна следовала в двух шагах позади графа, а мы трое — в двух шагах позади Жанны. В десяти шагах от короля наше торжественное шествие закончилось. Граф отвесил низкий поклон, назвал имя Жанны, затем снова поклонился и занял свое место у трона, среди группы придворных. Я пожирал глазами коронованную особу, и сердце мое замирало в груди от священного трепета.

Все взоры были устремлены на Жанну. Восхищенные, полные благоговения взгляды словно говорили: «Как она мила! Как прелестна! Как божественна!» Все стояли слегка приоткрыв рот, и можно было заключить, что эти господа, привыкшие ко всему, теперь были поражены и смотрели только на предмет, приковавший их взоры. Они напоминали людей, ослепленных чарами видения.

Мало-помалу придворные стали приходить в себя, пробуждаясь от глубокого сна, стряхивая его, как стряхивают усталость или опьянение. Теперь они заинтересовались Жанной с другой стороны: они сгорали от любопытства увидеть, что она будет делать. На это были свои причины, и все наблюдали за ней с неослабным вниманием. И вот что они увидели.

Жанна не опустилась на колени, не склонила голову, а лишь смотрела на трон и молчала. Вот и все, что можно было увидеть.

Я взглянул на де Меца и был поражен бледностью его лица.

— Что это такое? Скажите, что это такое? — шепнул я ему.

Он ответил так тихо, что я едва мог разобрать его слова:

— Помните, она утверждала в письме, что всегда и везде отличит короля? Зная об этом, они и хотят сыграть с ней шутку. Жанна совершит ошибку и даст им повод для насмешек. Ведь это не король сидит на тропе.

Я взглянул на Жанну. Она по-прежнему в упор рассматривала трон, и мне казалось, что даже ее плечи и спина выражали недоумение. Наконец, она медленно повернула голову и окинула взглядом ряды придворных. Ее взгляд остановился на одном скромно одетом молодом человеке. И тогда лицо Жанны осветилось радостью, она подбежала к юноше, упала к его ногам, обняла его колени и произнесла своим нежным певучим голосом, полным глубокого чувства:

— Да сохранит тебя господь, дорогой, благородный дофин!

Удивленный и взволнованный, де Мец не мог удержаться от восклицания:

— Клянусь именем божьим, это невероятно! — В благородном порыве он до боли сжал мою руку и, гордо вскинув голову, промолвил: — Ну, что же теперь скажут эти раскрашенные куклы!

Между тем скромно одетый молодой человек сказал Жанне:

— Ты ошибаешься, дитя мое, я не король. Он там! — и он указал на трон.

Рыцарь нахмурился и пробормотал, полный негодования:

— Ах, как не стыдно так обманывать ее! Не для этого она подвергала себя опасностям. Я пойду и объявлю всем…

— Подождите! — шепнули мы с Бертраном, удерживая его на месте.

Жанна, не вставая с колен, подняла вверх озаренное счастьем лицо и произнесла:

— Нет, милостивый государь, король — ты, и никто другой.

Тревога де Меца миновала, и он сказал:

— Клянусь, она не угадывала, а знала наверняка. Но как она могла знать? Это чудо. Я очень доволен и не стану больше вмешиваться. Ясно, что не зря пал выбор на нее, и ей не нужна помощь моего ограниченного ума.

Высказанные им мысли отвлекли мое внимание, и я пропустил несколько фраз из другого разговора; однако я уловил следующий вопрос короля:

— Но скажи мне, дитя мое, кто ты такая и чего хочешь?

— Мое имя Жанна, а зовут меня Дева, и я послана сообщить тебе, что волею божьей ты будешь коронован и миропомазан в славном городе Реймсе, а затем ты будешь наместником царя небесного на престоле Франции. И еще желает господь, чтобы ты помог мне исполнить мой долг и предоставил мне вооруженную силу.

После непродолжительной паузы она воскликнула, сверкнув глазами:

— Тогда я сниму осаду Орлеана и покончу с английским владычеством!

Веселое лицо молодого монарха приняло свое обычное болезненно-грустное выражение, когда он услышал эту пламенную речь, от которой веяло воинской доблестью и бранным полем; от его игривой улыбки не осталось и следа; он стал задумчив и сосредоточен. Немного погодя дофин слегка махнул рукой, все расступились и оставили его наедине с Жанной в огромном зале. Рыцари и я отошли в другой конец зала и застыли в терпеливом ожидании. Мы видели, как Жанна, по знаку короля, поднялась с колен и как они о чем-то доверительно беседовали.

Толпе придворных перед этим хотелось поскорее узнать, как Жанна будет себя вести. И теперь они убедились и были весьма удивлены, что Жанна совершила это чудо в полном соответствии с обещанием, данным ею в письме. А еще больше они удивлялись тому, как мало девушка была смущена торжественностью и пышностью приема; она казалась даже спокойнее и непринужденнее в беседе с королем, чем они сами, умудренные длительным опытом служения трону.

Что касается обоих наших рыцарей, они, воспылав гордостью, онемели от изумления, не умея объяснить, как юная Жанна сумела выдержать столь тяжелое испытание, не допустив ни одного промаха, ни одной неловкости, которые могли бы омрачить успех ее великого дела.

Беседа между королем и Жанной была продолжительной, серьезной и велась вполголоса. Мы не могли ее слышать, но внимательно следили за каждой подробностью. И мы, и все присутствующие в зале вскоре подметили одну деталь, чрезвычайно памятную и поразительную, занесенную потом во все хроники, мемуары и в протокол судебного Процесса по реабилитации; все понимали значительность этого факта, хотя никто не мог точно определить, в чем он заключается. Мы увидели, что король, отрешившись от вялости и равнодушия, вдруг неожиданно выпрямился, как настоящий мужчина, и на лице его изобразилось крайнее удивление. Казалось, будто Жанна сообщила ему нечто невероятное и вместе с тем приятное, ободряющее.

Этот разговор долго оставался для нас тайной, но теперь он нам известен, и его знает весь мир. Заключительная часть разговора — о чем можно прочесть во всех исторических трудах — состояла в следующем: изумленный король попросил у Жанны знамения. Он желал уверовать в нее, в ее призвание и в то, что «голоса», которые она слышала, сверхъестественны и обладают мудростью, недоступной для простых смертных. Но мог ли он уверовать в это, не убедившись лично в пророческой силе таинственных «голосов»? Тогда-то Жанна и сказала ему: