Жанна д'Арк - Твен Марк - Страница 28

Мы разместились в гостинице, и вскоре почти весь город собрался под нашими окнами, желая взглянуть на Деву.

Ах, этот противный король и его противные слуги! Наши добрые рыцари вернулись из дворца подавленными и расстроенными. Они доложили Жанне обо всем, что произошло. Прежде чем был начат рассказ, все мы встали перед Жанной почтительно и смиренно, как подобает подчиненным лишь в присутствии короля или его приближенных. Мы бы долго простояли так, если бы Жанна, смущенная нашим глубоким уважением, воспитанная в скромности, не приказала нам сесть, что нам нелегко было сделать, ибо после ее предсказания о смерти изменника, который потом утонул, и после других подтвердившихся предсказаний мы убедились, что она действительно послана нам самим богом, и благоговели перед ней. Когда мы, наконец, уселись, сьер де Мец сказал:

— Король получил письмо, но нам запретили встречаться с ним лично.

— Кто запретил?

— Собственно, никто не запрещал, но там было трое или четверо высокопоставленных лиц — интриганов и изменников, чинивших нам всевозможные препятствия, использовавших любые средства, вплоть до шантажа и клеветы, лишь бы сорвать намеченную встречу. Больше всех старались Жорж де ла Тремуйль и эта коварная лиса — архиепископ Реймский[20] . Пока они будут держать короля в плену праздности, в плену безумств и оргий, они будут всесильны и значение их будет возрастать. Но достаточно ему опомниться и решительно возглавить борьбу за престол и отечество, их власти придет конец. Пока что они пользуются всеми привилегиями, и им совершенно безразлично, останется или погибнет королевство, а вместе с ним и король.

— Вы говорили с кем-нибудь еще, кроме них?

— Да, но не с придворными. Придворные — послушные рабы этих временщиков, пресмыкаются перед ними, подражают их словам и действиям, думают так, как они; поэтому они были холодны к нам, отворачивались от нас, старались не встречаться с нами. Но мы беседовали с послами из Орлеана. Они единодушно заявили: «Странно, что король, находясь в таком отчаянном положении, проводит время в бездействии, поддастся апатии и, видя, как разваливается королевство, даже пальцем не пошевельнет, чтобы спасти его. Удивительное явление! Он отсиживается здесь, запертый в крохотном уголке своих владений, как мышь в мышеловке; кровом ему служит мрачный старый замок, похожий на гроб, с тряпьем, источенным молью, вместо ковров, с поломанной мебелью, — поистине убежище отчаяния! В казне всего сорок франков, и, бог тому свидетель, ни гроша больше; нет ни армии, ни даже подобия ее; и на фоне этого вопиющего убожества мы видим нищего короля, лишенного короны, но окруженного сворой шутов и фаворитов, разодетых в шелка и бархат; подобного безумства нет ни при одном дворе христианского мира. Он не может не знать, что когда падет наш город, — а он должен пасть, если не подоспеет помощь, — то погибнет и Франция; он не может не знать, что в этот злополучный день он станет изгнанником и что английский флаг будет беспрепятственно развеваться над каждым акром его великого наследия. Он знает все это, знает, что наш верный город в одиночестве борется против болезней, голода и вражеских угроз, мужественно переносит все лишения, знает и не делает ни малейшей попытки спасти его, не хочет внять нашим мольбам, не хочет даже видеть нас». Вот что сказали нам послы, исполненные скорби и отчаяния.

Жанна спокойно ответила:

— Все это, конечно, печально, но отчаиваться им не следует. Дофин их скоро примет. Так им и скажите.

Она почти всегда называла короля дофином. По ее мнению, не будучи коронованным, он еще не был королем.

— Мы скажем им, и это их обрадует; ведь они верят, что ты посланница неба. Архиепископа и его союзников поддерживает старый ветеран Рауль де Гокур[21] , обергофмейстер, человек достойный, участник многих войн, но ограниченный и не способный на большие дела. Он никак не может понять, как это простая, не сведущая в военном искусстве девушка может взять меч в свою детскую руку и одерживать победы там, где лучшие генералы Франции в течение пятидесяти лет терпели одни поражения. Он сидит при дворе и, глядя на все иронически, покручивает свои седые усы.

— Когда сам господь направляет меч, не имеет значения, какая рука держит его — малая или большая. Побеждает правда. Неужели в Шинонском дворце нет людей, сочувствующих нам?

— Есть. Теща короля Иоланта, королева сицилийская, умная и добрая женщина. Она и говорила с сьером Бертраном.

— Да, она стоит за нас и ненавидит приспешников короля, — подтвердил Бертран. — Она проявила к нам большой интерес и задавала много вопросов, на которые я отвечал, как умел. Выслушав мои ответы, она долго сидела, погрузившись в глубокое раздумье. Мне даже казалось, что она уснула глубоким сном. Но это было далеко не так. Очнувшись, она, наконец, проговорила, как бы про себя: «Семнадцатилетнее дитя… девушка… выросшая в деревне… неграмотная… не знает военного дела… не умеет владеть оружием и управлять боем… скромная, кроткая, застенчивая… бросает свой пастушеский посох, облекается в стальные доспехи, пробирается за сто пятьдесят лье по захваченным врагами землям, исполненная веры, надежды и не ведая страха… и она идет к королю, она, которую один его вид должен повергнуть в трепет и ужас… она предстанет перед ним и скажет: не бойся, я послана богом спасти тебя! Ах, откуда же могло взяться такое мужество, такая твердость убеждений, как не от самого бога?» Королева умолкла, призадумалась, а потом сказала: «Богом она послана или нет, но в ней есть нечто такое, что возвышает ее над воинами, над всеми воинами Франции, что воодушевляет их на подвиги, превращает сборище трусов в армию храбрецов, и они обретают в ее присутствии бесстрашие, бросаются в бой с радостью в глазах, с песней на устах и ураганом проносятся по бранному полю. Именно такой дух может спасти Францию, и только он один, откуда бы он ни исходил! И этот дух живет в ней, я твердо в этом убеждена, иначе как бы такое дитя перенесло столь долгий и трудный поход, презирая опасности и преодолевая усталость? Король должен принять эту девушку, и он примет ее!» Сказав эти добрые слова, королева отпустила меня, и я знаю, что она сдержит свое обещание. Конечно, ей будут мешать эти негодяи, но в конце концов она добьется своего.