Копье милосердия - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 9

Ирод немного успокоился, даже улыбнулся (правда, улыбка вышла несколько кривоватой), и ответил:

— Если все случится, как ты задумал, моя благодарность за твою верную службу превзойдет все твои ожидания…

Маги покинули дворец Ирода только к утру. Они не чаяли сносить головы, когда царская стража подняла их среди ночи и под конвоем повела неизвестно куда. Потом выяснилось, что стражники и сами не знали, кого и к кому ведут.

Но все обошлось. На удивление, Ирод был сама любезность. Он рассыпался в комплиментах по адресу гостей, угощал их изысканными яствами, расспрашивал о пути в Иудею, о жизни в Вавилоне… А под конец аудиенции, изобразив священный трепет, спросил, правда ли, что родился царь иудейский? На что Мелхиседек бестрепетно ответил:

— Да, великий царь, это так. Родился Саошинта, Царь Царей.

— Когда это случилось?

Взгляд Ирода был, как у волка, попавшего в западню.

— В прошлом году, в месяце тевет*, — сказал Мелхиседек.

— Как вы это определили?

— В созвездии Рака есть две звездочки, называемые Ослятами, а среди них маленькое облако, которое называют Яслями. Когда родился Саошианта (или Машиах, как величают Спасителя в Иудее), Ясли так ярко засияли на небосклоне, что их можно видеть даже невооруженным глазом.

— Я преклоняюсь перед мудростью звездочетов, — сказал Ирод. — Что ж, и мы можем внести свою лепту в столь значимое событие. Вы спрашивали жителей Ершалаима, где, в каком месте можно найти новорожденного царя иудейского. Так знайте же, это случилось в Вифлееме. К сожалению, нам неизвестно, в какой семье родился Машиах. Поэтому я надеюсь, что вы со своими великими познаниями сможете быстро найти его, дабы я тоже мог поклониться будущему Царю Царей.

— Царь задумал что-то плохое, — сказал Вифисарий, когда маги пришли в караван-сарай, где они поселились, прибыв в Ершалаим.

— Я знаю, — спокойно ответил Мелхиседек. — Мне известно и то, что за нами идут несколько царских шпионов. Пусть их… До вечера отдохнем, а потом двинемся в путь. Ночью нам будет легче оторваться от соглядатаев. До Вифлеема недалеко, около двух парасангов*. Но дорога туда скверная, каменистая. Поэтому нам понадобится на менее четырех часов, чтобы добраться до места.

— Как быть с дарами Ирода? — спросил Гатаспа, взвешивая в руках мешочек с денариями*.

— Пусть наши слуги раздадут деньги ершалаимским нищим, — строго сказал Мелхиседек. — Это серебро нечистое.

Дорога в Вифлеем оказалась тяжелее, чем предполагал Мелхиседек. Она была вся в выбоинах, на ней валялось много мелких камней, и маги ехали медленно и очень осторожно. Перед тем как покинуть караван-сарай, Мелхиседек приказал лохагу* — начальнику воинов, которые сопровождали их от самого Вавилона, чтобы, как только начнет светать, караван ушел из Ершалаима.

— Мы не вернемся в Ершалаим? — удивленно спросил Гатаспа. — Но ведь царь Ирод просил, чтобы ему сообщили, где и в какой семье находится Саошианта…

Вместо Мелхиседека, который в этот момент о чем-то напряженно размышлял, ему ответил Вифисарий. Он лукаво улыбнулся и сказал:

— Царь Ирод совершил ошибку — он не взял с нас слово, что мы ОБЯЗАТЕЛЬНО должны это сделать. Мудрейший посмотрел в свой кристалл и он подсказал ему, что если вернемся в Ершалаим, нас ожидают муки и скоропостижная смерть. Поэтому, отыскав Саошианту, мы немедленно отправляемся домой. Караван будет ждать нас на Вифлеемской дороге, которая идет в южном направлении — на Идумею*.

Услышав объяснение Вифисария, Гатаспа торопливо полез в свои одежды и достал мандалу их хризопраса. Прежде почти прозрачный светло-салатного цвета камень стал мутно-зеленым с коричневатым оттенком. Гатаспа побледнел и тихо пробормотал себе под нос:

— Экий я болван! Не удосужился раньше посмотреть…

Вифлеем лежал перед магами большим темным пятном на фоне более светлой местности. Звезды светили так ярко, что не нужно было и луны, тонкий серп которой уже начал подниматься над горизонтом. «Как мы можем найти в этом хаотическом скоплении жилищ нужный нам дом?» — в растерянности подумал Гатаспа, глядя на город. Ответ на его безмолвный вопрос пришел незамедлительно. Мелхиседек будто подслушал его мысли:

— Тот, кто нас ведет, подскажет… Помолимся, братья.

Маги расстелили коврики, сели на них и погрузились в транс; они словно превратились в каменные изваяния. Так прошел час, другой… Неожиданно в незыблемом расположении звезд произошли какие-то изменения. Одна из звездочек начала расти в размерах и приближаться к Земле. Вскоре она опустилась так низко, что до нее, казалось, можно добросить камешек.

Взволнованные маги, которые перестали медитировать, молча наблюдали за чудом, которое свершалось на их глазах. Неземной свет звезды был голубоватым, а ее лучи сфокусировались в одну точку. Нащупав лучами дорогу, звезда медленно двинулась по направлению к Вифлеему. Маги подхватились, сели на верблюдов и поторопились вслед за ней.

Они не могли видеть, как шпионы Халафты — лучшие из лучших (их называли Невидимыми), которые все это время следили за магами и которых не смог заметить даже Мелхиседек — замерли на месте и как завороженные уставились на невиданное чудо. Их ноги словно приросли к земле. А когда звезда погасла, ими овладел глубокий сон, который длился почти до обеда.

Звезда привела магов к двухэтажному дому и после яркой вспышки, на мгновение осветившей весь Вифлеем, стала удаляться от земли, пока не превратилась в одну из крохотных светящихся пылинок, усеявших весь небосвод. Удивительно, но несмотря на то что уже начала заниматься утренняя заря, улицы города оказались пустынны, словно все горожане вымерли. Даже многочисленные сторожевые псы не лаяли, когда маги вышагивали по узким улицам и переулкам Вифлеема.

Маги смущенно топтались на месте, не решаясь будить хозяев. Неожиданно раздался детский плач, и крохотное оконце на первом этаже осветилось. Маги удивленно переглянулись — судя по запаху навоза, нижний этаж приспособили под хлев.

У иудеев было принято иметь в доме небольшое количество домашнего скота, который обитал на первом этаже. Там же хранились запасы еды, корм для животных и орудия труда. Часто на первом этаже находилась кухня и даже столовая. Семейные спальни всегда располагались на втором этаже, называемом верхним жильем (гостиницей). Находясь в доме, животные были защищены от воров; кроме того, теплом своих тел они поддерживали температуру в доме в холодные ночи.

Но почему святое семейство ночует не в верхнем жилье? Ответ на этот вопрос нашел Мелхиседек:

— В Иудее сейчас идет перепись населения, — объяснил маг. — Похоже, родители Саошианта живут в другом месте. Но в связи с переписью они должны явиться в родные места. Видимо, дом уже переполнен прибывшими для прохождения переписи родственниками, поэтому в гостевых комнатах святому семейству и не нашлось места. Скорее всего верхнее жилье заняли родственники, старшие по возрасту и общественному положению.

Маги постучали в низкую дверь. Спустя какое-то время она отворилась и на пороге появился уже немолодой мужчина. В руках он держал жировой светильник, пламя которого высвечивало седины в его бороде. Позади него виднелась загородка с овцами и козами; их глаза светились, как много маленьких лун. Увидев, КТО перед ним, мужчина хотел пасть на колени, но быстрый Гатаспа подхватил его и заставил принять вертикальное положение.

Нужно сказать, что маги успели переодеться. Они сбросили запыленные темные одежды и надели на себя расшитые жемчугом и драгоценными каменьями дорогие плащи, приличествующие их сану. На Мелхиседеке был темно-зеленый бархатный плащ с желтым шелковым подбоем, на Вифисарии — белый, а Гатаспа щеголял в алом, как кровь, плаще, отороченном по краям золотой бахромой. Свои фригийские колпаки, уместные для путешествий, маги заменили на небольшие золотые венцы, напоминавшие короны. Это был знак того, что они принадлежат к Посвященным Главного Круга.

Маги вошли в помещение. Младенца успели покормить, он уже не плакал, а улыбался. От него исходило свечение, но этого никто не видел, кроме магов. Взволнованные до глубины души Мелхиседек, Вифисарий и Гатаспа приблизились к матери, которая держала дитя на руках, и пали ниц…