Невидимый - Уэллс Герберт Джордж - Страница 31

Онъ перевернулъ свернутый листокъ и увидалъ на сторонѣ адреса штемпель Гинтондинъ. и прозаическую прибавку: «Уплатятъ 2 d.»

Кемпъ медленно всталъ съ мѣста, оставивъ завтракъ неоконченнымъ, письмо пришло въ часъ, — и пошелъ въ кабинетъ. Онъ позвонилъ экономку, велѣлъ ей тотчасъ обойти весь домъ, осмотрѣть всѣ задвижки на окнахъ и запереть ставни; ставни въ кабинетѣ затворилъ самъ, вынулъ изъ запертаго ящика въ спальнѣ маленькій револьверъ, тщательно осмотрѣлъ его и положилъ въ карманъ куртки. Потомъ написалъ нѣсколько короткихъ записокъ, между прочимъ полковнику Эдаю, и поручилъ служанкѣ отнести ихъ, давъ ей при этомъ подробныя инструкціи о способѣ выйти изъ дома.

— Опасности нѣтъ, — сказалъ онъ и прибавилъ про себя «для васъ».

Окончивъ все это, онъ задумался, потомъ вернулся къ остывающему завтраку.

Онъ ѣлъ съ перерывами глубокаго раздумья и, наконецъ, ударилъ кулакомъ по столу.

— Мы поймаемъ таки его! И приманкой буду я. Онъ зайдетъ слишкомъ далеко.

Кемпъ поднялся въ бельведеръ, тщательно затворяя за собой всѣ двери.

— Это игра, — сказалъ онъ, — игра странная, но всѣ шансы за меня, мистеръ Гриффинъ, несмотря на вашу невидимость и вашъ задоръ, Гриффинъ, contra mundum, что и говорятъ…

Онъ посмотрѣлъ въ окно на раскаленный косогоръ.

— Вѣдь каждый день ему надо добывать себѣ пищу, — ну, не завидую! А правда ли, что прошлую ночь онъ спалъ? Гдѣ-нибудь, подъ открытымъ небомъ, чтобы никто не могъ на него споткнуться. Хорошо, кабы завернули холода и слякоть, вмѣсто жаровъ-то… А вѣдь онъ, можетъ быть, слѣдитъ за мной и въ эту самую минуту.

Кемпъ подошелъ ближе къ окну и вдругъ отскочилъ въ испугѣ: что-то крѣпко стукнуло въ стѣну надъ косякомъ.

— Однако, нервенъ же я! — проговорилъ онъ про себя, но снова подошелъ къ окну не ранѣе, какъ минутъ чрезъ пять.

— Воробьи, должно быть, — сказалъ онъ.

Вскорѣ у наружной двери послышался звонокъ. Кемпъ сошелъ внизъ, отодвинулъ болты, отперъ дверь, осмотрѣлъ цѣпь, поднялъ ее и, не показываясь, тихонько отворилъ. Его привѣтствовалъ знакомый голосъ. Это былъ Эдай.

— На вашу горничную напали, Кемпъ, сказалъ онъ сквозь дверь.

— Что вы! — воскликнулъ Кемпъ.

— Отняли у нея вашу записку… Онъ гдѣ-нибудь близко. Впустите меня.

Кемпъ снялъ цѣпь, и Эдай протиснулся кое-какъ въ узенькую щелку и стоялъ теперь въ передней, съ большимъ облегченіемъ глядя, какъ Кемпъ снова запиралъ дверь.

— Записку вырвали у нея изъ рукъ. Страшно ее напугали… Теперь она въ участкѣ: истерика. Онъ тутъ гдѣ-нибудь… Что вы писали мнѣ?

Кемпъ выругался.

— И я-то дуракъ, — сказалъ онъ, — могъ бы догадаться: отсюда до Гинтондина меньше часа ходьбы. Поспѣть!

— Въ чемъ же дѣло? — спросилъ Эдай.

— Вотъ посмотрите!

Кемпъ повелъ Эдая въ кабинетъ и подалъ письмо Невидимаго. Эдай прочелъ его и тихонько свистнулъ.

— А вы что же?

— Предложилъ ловушку, какъ идіотъ, — сказалъ Кемпъ, — и предложеніе послалъ съ горничной. Прямо ему.

— Онъ удеретъ, — сказалъ Эдай, выждавъ, пока Кемпъ отвелъ душу крѣпкими ругательствами.

— Ну, нѣтъ, — сказалъ Кемпъ.

Сверху донесся оглушительный грохотъ разбитаго стекла. Эдаю мелькнулъ серебряный блескъ маленькаго револьвера, торчавшаго изъ кармана Кемпа.

— Это окно наверху, — сказалъ Кемпъ и первый пошелъ по лѣстницѣ.

При входѣ въ кабинетъ они увидѣла два разбитыхъ окна, полъ заваленный осколками, большой булыжнякъ на письменномъ столѣ и остановились на порогѣ, глядя на все это разрушенье. Кемпъ опять выругался и въ эту минуту третье окну лопнуло съ залпомъ пистолетнаго выстрѣла, съ минуту повисѣло въ звѣздообразныхъ трещинахъ и трепещущими, зазубренными треугольниками, грохнулось на полъ.

— Это для чего? — спросилъ Эдай.

— Для начала, — сказалъ Кемпъ.

— А влѣзть сюда нельзя?

— Даже и кошкѣ, оказалъ Кемпъ.

— Ставней нѣтъ?

— Здѣсь нѣтъ. Во всѣхъ нижнихъ комнатахъ… Ого!

Трахъ! послышался снизу трескъ досокъ подъ тяжелымъ ударомъ.

— Чортъ бы его подралъ! Это должно быть… Да, это одна изъ спаленъ. Онъ хочетъ оборудовать весь домъ. Дуракъ! Ставни закрыты, и стекло будетъ сыпаться наружу. Онъ изрѣжетъ себѣ ноги,

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Еще окно возвѣстило о своемъ разрушеніи. Кемпъ и Эдай въ недоумѣніи стояли на площадкѣ.

— Вотъ что, — сказалъ Эдай, — дайте-ка мнѣ палку или что-нибудь такое; я схожу въ участокъ и велю принести собакъ. Тогда конецъ ему!

Вылетѣло еще окно.

— У васъ нѣтъ револьвера? — спросилъ Эдай.

Кемпъ сунулъ руку въ карманъ и остановился въ нерѣшимости.

— Нѣтъ… лишняго.

— Я принесу его назадъ, — сказалъ Эдай. Вы здѣсь въ безопасности.

Кемпъ, стыдясь своего минутнаго отступленія отъ истины, подалъ ему оружіе.

Пока они въ нерѣшимости стояли въ залѣ, одно изъ оконъ въ спальнѣ перваго этажа загремѣло и разлетѣлось вдребезги. Кемпъ пошелъ къ двери и началъ какъ можно тишѣ отодвигать болты. Лицо его было немного блѣднѣе обыкновеннаго.

— Выходите сразу, — сказалъ Кемпъ.

Еще минута, и Эдай былъ уже за порогомъ, и болты вдвигались въ скобки. Съ минуту онъ колебался, — стоять спиною къ двери было спокойнѣе; потомъ зашагалъ прямо и твердо внизъ по ступенямъ, прошелъ лугъ и подошелъ къ воротамъ. По травѣ будто прибѣжалъ вѣтерокъ; что-то зашевелилось совсѣмъ рядомъ.

— Погодите минуту, — сказалъ голосъ.

Эдай остановился какъ вкопанный и крѣпче сжалъ въ рукѣ револьверъ.

— Ну, — сказалъ Эдай, блѣдный и угрюмый, и всѣ нервы его напряглись.

— Попрошу васъ вернуться въ домъ, — сказалъ голосъ такъ же угрюмо и напряженно, какъ говорилъ Эдай.

— Очень сожалѣю, — сказалъ Эдай немного хрипло и провелъ языкомъ по засохшимъ губвмъ.

Голосъ быть у него слѣва. «Что если попытать счастія, — броситься вправо?» думалъ онъ.

— Зачѣмъ вы идете? — спросилъ голосъ.

Оба они сдѣлали быстрое движеніе, и въ раскрытомъ карманѣ Эдая сверкнуло солнце.

Эдай отказался отъ своего намѣреніи и задумался.

— Куда я иду, — проговорилъ онъ медленно, — это дѣло мое.

Не успѣлъ онъ выговорить этихъ словъ, какъ за шею его схватила рука, въ спину уперлось колѣно и онъ шлепнулся навзничь. Кое-какъ вытащивъ револьверъ, онъ выстрѣлилъ нелѣпѣйшимъ образомъ, послѣ чего его треснули въ зубы и вырвали револьверъ. Онъ сдѣлалъ тщетную попытку ухватить скользкую ногу, попробовалъ встать и упалъ снова.

— Чортъ! — сказалъ Эдай.

Голосъ захохотать.

— Я бы убилъ тебя, кабы не жаль было пули, — сказалъ онъ.

Эдай видѣлъ направленный на него и висѣвшій въ воздухѣ, револьверъ, футахъ въ шести.

— Ну? — сказалъ онъ.

— Вставай, — сказалъ голосъ.

Эдай всталъ.

— Слушай! — сказалъ голосъ и продолжалъ повелительно: — Не пробуй со мной никакихъ штукъ. Помни, что твое лицо мнѣ видно, а тебѣ мое — нѣтъ. Ты долженъ вернуться назадъ въ домъ.

— Онъ меня не впуститъ, — сказалъ Эдай.

— Это очень жаль, — сказалъ Невидимый, — къ тебѣ я никакого зла не питаю.

Эдай снова облизнулъ губы. Онъ оторвалъ глаза отъ дула револьвера, увидѣлъ вдали море, очень темное и очень синее подъ полуденнымъ солнцемъ, гладкія, зеленыя дюны, бѣлые утесы на верху горы, многолюдный городъ, — и жизнь вдругъ показалась ему прекрасной. Глаза его вернулись къ маленькой металлической вещицѣ висѣвшей за шесть футовъ, между небомъ и землей.

— Что жъ мнѣ дѣлать? — спросилъ онъ угрюмо.

— А мнѣ что? — спросилъ Невидимый. Тебѣ помогутъ. Возвращайся только домой, больше ничего не нужно.

— Попробую… Обѣщаешься ли ты, если онъ впустятъ меня, не вламываться въ дверь?

— Съ тобой я не имѣю причины ссориться, — сказалъ голосъ.

Выпустивъ Эдая, Кемпъ поспѣшилъ наверхъ, на четверенькахъ проползъ среди разбитаго стекла къ окну кабинета и осторожно заглянулъ за подоконникъ; онъ увидѣлъ Эдая, бесѣдовавшаго съ пустотою.

— Что жъ онъ не стрѣляетъ? — шепнулъ про себя Кемпъ.

Тутъ револьверъ немного двинулся и засверкалъ на солнцѣ. Заслонивъ глаза отъ свѣта, Кемпъ попытался прослѣдить движеніе ослѣпительнаго луча.