Мечтатель - Кобяков Виталий Витальевич - Страница 16

— Сейчас, дай еще раз попробовать, — попросил я Изиду, приоткрыв глаза. Я очень хотел этой второй попытки. Мне надо было оправдать ее доверие.

— Я тебя не тороплю, — тихо сказала она.

Вновь я закрыл глаза. Сделав несколько глубоких вдохов, я начал вспоминать, как создал кортик, который сейчас лежит у меня в руке. Вспоминать, как представлял его длину, как поворачивал его мысленно, как приближал и отдалял. Вспомнил, как хотел, чтобы он появился у меня в руке. Вспомнил, какой взрыв эмоций испытал после его создания. И захотел, чтобы ничего этого не было: ни этих чувств, ни представлений, ни кортика.

Открыв глаза, я увидел, что в моей руке действительно ничего нет. Я осмотрел пол на случай, если я выронил кортик.

— Получилось? — удивленно спросил я Изиду.

— Да, получилось, — улыбаясь ответила она. — Вот ты и попал в те десять процентов «тех, кто смог».

— Но я ведь проделал это со второй попытки? — недоверчиво уточнил я.

— Нет, ты лишь приоткрыл глаза и попросил еще времени. А попытка была одна. Правда, тяжело отказаться от своих желаний?

— Что, прости? — не совсем понял я сути вопроса Изиды.

— Ну, сначала ты страстно желаешь чего-то, а потом также страстно желаешь отсутствия этого. Бывает очень сложно уничтожать предметы именно из-за того, что человеку сложно переключиться.

Странно, но я испытывал такой же взрыв положительных эмоций при «растворении», как и при создании. Вот она, истинная человеческая природа: можно радоваться разрушению так же, как и созиданию…

— Повторим попытку с созданием? — перебила мой поток мыслей Изида.

— Да, мне же надо реабилитироваться за кортик из пластилина, — произнес я, и Изида расплылась в улыбке.

— Давай, делай всё тоже, что и раньше. Только теперь не забывай о свойствах самого ножа. Представь, как его лезвие ведет себя, если им что-то резать, или нагревать его на огне, или же ударить что-то и так далее. Теперь уже попробуй без моего словесного сопровождения. Действуй.

Я вновь начал погружаться в свой мир, закрывая глаза. Представил сам кортик, его длину, вес, в общем, проделывал всё тоже, что и в прошлый раз. Однако к этому добавилось еще и воспоминания (и частично элементы воображения) о свойствах материала, из которого он состоит. Как кортик ведет себя в разных ситуациях, будь то удар им по дереву, по металлу или же по стене. Как его лезвие ведет себя, если попытаться изогнуть его рукой.

Времени повторное создание заняло у меня раза в два больше, чем первое. Оно и понятно: необходимо продумать слишком многое перед тем, как пожелать создание этого. И вновь я почувствовал тяжесть в правой руке.

— Всё продумал? — спросила Изида, когда я открыл глаза и рассматривал кортик.

— Да, готов проверить свои мысли на деле, — решительно заявил я, продолжая рассматривать кортик в своей руке.

— Отлично, бей по стене. Как и в первый раз. Проверим, что у тебя получилось.

Мне очень хотелось, чтобы в этот раз всё вышло лучше, чем в первый. Впрочем, я и не сомневался, что получится лучше. Вопрос был лишь в том, насколько лучше.

Как и тогда, я переложил кортик в левую руку. Как и тогда, я ударил им от бедра по кирпичной стене. Но результат был далеко не как тогда. Его наконечник лишь немного затупился, а от стены отделился маленький кусочек и много крошек красного цвета, чем-то напоминающих песок.

— А вот теперь действительно «вау», — произнесла Изида, похлопав меня по плечу.

— Так хорошо? — поинтересовался я, всё же думая, что она лишь хочет меня поддержать.

— Более чем. Дай-ка мне этот кортик, тоже хочу попробовать, — попросила Изида, я вручил ей оружие и отошел от стены.

Сначала, она повертела его в руке, потрогала лезвие, попыталась его согнуть. Потом она взяла кортик за ручку обратной стороной, то есть, лезвие выходило из-под мизинца, а не из-под большого пальца, как брал его я. Занесла мое творение на уровень плеча и нанесла резкий и сильный удар по стене. Мне почему-то стало ужасно жалко «мое дитя». Не для того я создавал эту свою работу, чтобы ей так бесцеремонно били о стену. Наверное, такое же ощущение испытывает художник, если кто-то начинает использовать его картины в качестве орудия или, скажем, топлива для камина.

Однако кортик пережил и этот удар с минимальными повреждениями, а стене было всё хуже и хуже.

— Великолепно, — тихо восхитилась она.

— И чем же так великолепно?

— Ну, создать при второй попытке нож из хорошей стали не у многих получается. А такого успеха по свойствам я вообще не припомню.

— То есть, ты не можешь сделать также? — спросил я тихим голосом, не веря своему успеху.

— Я? Нет, я могу. Могу и чуточку лучше. Да и много кто может, если быть честной, — разбила она в пух и прах мою раннюю гордость. — Но! Но на втором разе так действительно никто не мог. Из известных мне случаев, конечно.

— А как обычно получалось? — интересовался я, почесывая свое правое ноющее плечо.

— Часто получается что-то наподобие пластмассы, или тот же пластилин, только немного более жесткий, — произнесла Изида и рассмеялась. — Ты не против, если я покажу этот кортик Кузнецу?

— Этот? Он уже немного побит. Может, мне создать такой же новый?

— Давай, если хочешь лишний раз потренироваться. Только создай именно такой же. Сгодится, как есть.

И вновь я погружаюсь во мрак своих мыслей, и вновь я проделываю всё те же операции. Но они получаются у меня на порядок быстрее, чем раньше. Видимо, сказывается минимальный опыт.

— Вот, — протянул я ей свое очередное творение. — Давай старый, уничтожу его.

— Спасибо, — произнесла она со своей неизменной ангельской улыбкой на лице, взяла у меня кортик и отдала мне мое старое израненное дитя.

Я довольно быстро смог его растворить, раза в три быстрее, чем при первой попытке. Главное, как говориться, начать.

— Может пивка? — поинтересовалась Изида.

— Пивка? — переспросил я.

— Да, именно его. Тем более, наверное, у тебя голова еще окончательно от перехода не прошла, а алкоголь, как известно, способен снимать легкую боль.

Действительно, голова моя была тяжелее, чем обычно, плюс немного свистело в ушах после стрельбы, но я практически этого не замечал из-за того, что происходит сейчас вокруг, из-за того, что происходит со мной.

Изида тем временем «убрала» кирпичную стену и песок под ней. У нее в руках появилось две бутылки коричневого цвета. Обычные стеклянные бутылки, без каких-либо этикеток или отличительных знаков. Одну бутылку она протянула мне, и, приняв ее из рук Изиды, я сделал небольшой глоток.

Пиво как пиво, ничего особенного. Обычно, я редко баловался алкоголем, и то только легким (будь то пиво или вино). И в крайне небольших количествах. И по очень важным поводам.

— За твои успехи, уже проявленные и будущие! — воскликнула Изида, мы чокнулись бутылками и сделали еще по глотку.

— Спасибо за поддержку, это много для меня значит, — искренне поблагодарил я.

— Ты заслужил это. Присядем? — предложила Изида она, указывая на кровать. Я был не прочь посидеть, а то ноги мои уже прилично подустали. — Одежда у тебя не рвется еще?

— Одежда? Вроде нет, — задумавшись, ответил я.

— Опять-таки очередное подтверждение силы твоего перехода. Скажу по секрету: при моем переходе практически вся одежда порвалась уже через пару часов, — призналась Изида, смотря мне в глаза и улыбаясь.

— То есть, ты осталась практически голенькая? — задал я столь нескромный вопрос и сделал еще пару глотков.

— Да, практически голенькая, — подмигнув, ответила она, и мы засмеялись. — Поспать тебе надо, Паш. Очень полезно, особенно после такого дня, как сегодняшний.

— Прямо сейчас? — удивленно спросил я. Хотя действительно в сон меня немного клонило. Но заканчивать наше с Изидой общение мне вовсе не хотелось.

— Желательно. Пока есть такая возможность, — кивнула она.

— Ладно, я попробую уснуть, — ответил я, тяжело вздохнув. Видимо, выбора у меня в данной ситуации всё равно нет.