За пределами просветления - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 90

Один из его друзей подошел к нему и спросил:

– Что с тобой? Мы веселимся, а ты стоишь здесь такой грустный – тебе не хочется уходить на пенсию? Тебе уже семьдесят пять лет, ты должен был уйти на пенсию пятнадцать лет назад. Но ты такой великий хирург, что даже сейчас, когда тебе семьдесят пять, никто не может сравниться с тобой. Так что выходи на пенсию и отдыхай!

Он сказал:

– Именно об этом я и думал. Мне грустно от того, что мои родители заставили меня стать хирургом. Я хотел быть певцом, я так любил петь. Даже если бы я стал просто уличным певцом, я бы, по крайней мере, нашел себя. Сейчас я всемирно известный хирург, но я не нашел себя. Когда люди хвалят меня как хирурга, я слушаю так, как будто они хвалят кого-то другого. Я получал награды, ученые степени, но ничто не вызывало радости в моем сердце – потому что это не затрагивало меня. То, что я был всю жизнь хирургом, убило меня, уничтожило меня. Я хотел просто играть на флейте, даже если мне пришлось бы просить милостыню на улицах. Но я был бы счастлив.

В этом мире есть только одно счастье – быть самим собой.

И поскольку никто не является собой, каждый пытается как-то скрыть это – отсюда маски, притворство, лицемерие. Люди стыдятся того, кем они являются.

Мы сделали из мира рыночную площадь, а не прекрасный сад, где каждому дозволено быть тем цветком, которым он является. Мы же заставляем ноготки быть розами – как ноготки могут стать розами? Эти розы будут искусственными, и в глубине сердца ноготки будут плакать и испытывать стыд: «Мы оказались недостаточно отважными, чтобы восстать против толпы. Она заставила нас стать искусственными цветами, но мы родились настоящими цветами, в которых текут наши соки, – но мы не можем проявить себя как настоящие цветы».

Вас учат всему, но не учат быть самим собой. Это самая отвратительная форма общества, которая только возможна, потому что такое общество делает всех несчастными.

Я слышал еще об одном великом человеке, известном профессоре литературы, который уходил на пенсию. Собрались все университетские профессора, все его друзья – всем было весело. Но внезапно они заметили, что профессора нет среди них. Один из его друзей, адвокат, вышел из дома… и обнаружил его в саду. И что же он там делал? Он сидел под деревом.

Адвокат был его ближайшим другом, другом детства. Он спросил:

– Что ты здесь делаешь?

Профессор ответил:

– Что я делаю? Помнишь, пятьдесят лет назад я признался тебе, что хочу убить свою жену. А ты сказал: «Не делай этого, иначе получишь пятьдесят лет тюрьмы». Я думаю, что, если бы я не послушал тебя, сегодня я уже вышел бы из тюрьмы и был бы свободен. Меня это так бесит, что появляется желание – почему бы мне не убить хотя бы тебя! Сейчас мне семьдесят пять лет. Даже если меня посадят в тюрьму на пятьдесят лет, меня не смогут продержать там весь этот срок. Лет через пять-семь я умру. Ты не был мне другом, ты оказался моим злейшим врагом.

Быть тем, кем вы не хотите быть, жить с тем, с кем вы не хотите жить, делать то, что вы не хотите делать, – вот основа всех ваших несчастий.

И с одной стороны, обществу удалось сделать всех несчастными, а с другой – то же самое общество ожидает от вас, что вы не будете показывать свое несчастье – по крайней мере, не на людях, не открыто. Потому что ваше несчастье – это ваше личное дело.

Все это создается обществом – в действительности это общественное, а не личное дело. Та же самая толпа, которая создала все причины вашего несчастья, в конце концов говорит вам: «Ваше несчастье – это ваше личное дело, но когда вы выходите из дома, вы должны улыбаться и не показывать свое несчастье другим».

Общество называет это этикетом, хорошими манерами, культурой. На самом деле, это лицемерие.

И пока человек не решит: «Чего бы это ни стоило, но я хочу быть просто самим собой. Пусть меня осуждают, не принимают, пусть я потеряю респектабельность – но я не могу больше притворяться кем-то другим…» Это решение и это заявление – заявление о свободе, свободе от гнета толпы, – дают рождение вашему естественному существу, вашей индивидуальности.

Тогда вам не нужны никакие маски. Тогда вы можете быть просто самими собой, такими, какие вы есть.

И в тот момент, когда вы сможете быть такими, какие вы есть, вы ощутите величайший покой, который превосходит понимание.

Третий вопрос:

Ошо,

Пожалуйста, объясни разницу между доверием к существованию и фатализмом?

Разница между доверием и фатализмом очень тонкая.

На поверхности кажется, что они означают одно и то же, но в действительности это два диаметрально противоположных явления.

Вера в судьбу – это утешение. Вы бедны и видите, что другие становятся все богаче и богаче – необходимо какое-то утешение. Вы делаете все, что в ваших силах, и вы делаете это честно, искренне, следуя законам морали. Вы никогда не используете неправедные средства, но тем не менее остаетесь неудачником. И вы видите, что другие ведут себя нечестно, остаются хитрыми, неискренними, безнравственными, совершают преступления, используют всевозможные неправедные средства – но они преуспевают, становятся богаче, достигают власти, престижа. Как это объяснить?

Это не ново. С самого начала человек ломал над этим голову. И ему пришлось в качестве утешения создать некую идею. Рок, кисмет[12], судьба, предопределение, Бог – все записано в линиях на вашей руке, в линиях на вашем лбу; все предопределено расположением звезд в момент вашего рождения, вы ничего не можете сделать с этим. Силы, которые определяют вашу жизнь, слишком велики. Вы обречены на неудачу; лучше уж принять неудачу как свою судьбу. Если все свалить на судьбу, то становится не так больно; это дает утешение. Тогда нельзя сказать, что это ваша неудача, что к этому привели ваши поступки – что вы можете сделать против звезд? Вы же не можете выбирать год, день и час вашего рождения.

Вы приходите в мир точно так же, как актер выходит на сцену с готовой ролью. Он ничего не может изменить.

Время от времени актеры могут что-то изменять, ведь спектакль есть спектакль…

Я слышал, что в одной деревне… Каждый год в это время по всей Индии, в каждой деревне, разыгрывается спектакль из жизни Рамы, индуистского бога. И в начале… это совсем как в любом кинофильме: треугольник – одна женщина и двое влюбленных в нее мужчин. Сита – эта женщина, а Рама и Равана – двое влюбленных в нее мужчин. Рама очень молод. Равана обладает огромной силой.

В те времена царские дочери имели право пользоваться любыми уловками для выбора мужа. Сита потребовала… В ее семье хранился лук, который когда-то принадлежал богу Шиве. Это был такой большой и тяжелый лук, что не каждый мог поднять его, для этого был нужен великий борец. Сита поставила условие: тот, кто сможет поднять лук, и не только поднять, но и сломать его голыми руками, – это был стальной лук, – тот будет ее мужем.

Сотни царей, великих борцов, лучников… Рама тоже был среди них. Но никто не думал, что от него может быть какой-то прок, он был слишком молод. Все боялись, что победит Равана – грозный десятиголовый гигант. Все были обеспокоены – отец и родственники Ситы боялись, что она попадет в лапы этого идиота. Ее надо было как-то спасать.

Итак, участники состязания выходили вперед – и никто из них не мог даже сдвинуть лук с места, а о том, чтобы поднять его, не могло быть и речи; они вызывали лишь насмешки…

И вот перед тем, как подошла очередь Раваны, прибежал какой-то человек… Это была уловка, чтобы заставить Равану вернуться в свое царство. Он был царем Шри-Ланки. И тот человек закричал: «Что ты здесь делаешь? Шри-Ланка горит! Все твое царство охвачено огнем!»

Равана забыл о том, что собирался жениться на Сите. Он умчался, чтобы выяснить, что же происходит в его царстве. Это была хитрость; на самом деле на Шри-Ланке все было в порядке. Но к тому времени, когда Равана вернулся, Рама уже сломал лук, женился на Сите и уехал с ней.