За пределами просветления - Раджниш Бхагаван Шри "Ошо" - Страница 35

Страх перед отдаленностью от мастера – это страх отсутствия любви и доверия.

История Махакашьяпы не является единственным ответом. Каждый должен быть ответом самому себе.

Махакашьяпа находился рядом с Буддой, и после смерти Будды он умер; он не мог продолжать жить без Будды.

Но это – уникальность Махакашьяпы. Эта история – не единственный ответ.

Я расскажу вам несколько других историй о Будде, чтобы вам было понятно.

Ананда прожил рядом с Буддой сорок два года. Никто больше не жил рядом с Буддой так долго, никому не было позволено оставаться рядом с ним так долго. Но была одна проблема. Ананда был двоюродным братом Будды, и он был старше Будды, а по восточной традиции… Перед тем как принять посвящение, Ананда – а он был старше – сказал Гаутаме Будде:

– Сиддхарта, – так Будду звали в семье, – послушай меня. После инициации я буду делать все, что ты скажешь. Я буду твоим учеником, ты будешь моим мастером. Сейчас же я – твой старший брат, а ты – мой младший брат; ты должен делать все, что я говорю. Ты должен помнить о трех условиях – не забывай о них, когда я стану учеником.

Это красивая история.

Будда спросил:

– Что это за три условия?

– Во-первых, – сказал Ананда, – я всегда буду жить рядом с тобой, ты не должен отсылать меня ни в какое другое место для распространения учения. Во-вторых, если я захочу, чтобы кто-то встретился с тобой – даже посреди ночи, – ты не должен мне отказывать, это будет моей личной привилегией. И в-третьих, я буду спать в той же комнате, где спишь ты. Даже на время сна ты не должен оставлять меня где-то в другом месте.

Будда дал слово, и эти три условия соблюдались на протяжении сорока двух лет.

Но Ананда не стал просветленным. Можно представить себе его боль и отчаяние: люди, которые пришли намного позже, чем он, стали просветленными, а он остался в своем невежестве точно таким же, каким был раньше. В тот день, когда Будда умирал, Ананда спросил у него:

– Что со мной будет? Я не смог стать просветленным, хотя я находился рядом с тобой сорок два года – день за днем, двадцать четыре часа в сутки. Без тебя у меня не будет никакой надежды.

Будда сказал:

– Ты не понимаешь динамики жизни. Возможно, ты станешь просветленным только после того, как я уйду; я являюсь препятствием. Ты принимаешь меня за нечто само собой разумеющееся. В тот день, когда ты поставил эти три условия, я подумал, что они станут для тебя препятствием. Даже сейчас ты не можешь забыть о том, что ты мой старший брат. Ты не можешь забыть о том, что у тебя есть определенные преимущества перед другими. Ты не можешь забыть о том, что я согласился на эти три условия только ради тебя, не ради кого-то еще. Возможно, моя смерть поможет тебе.

Будда умер. И через двадцать четыре часа собрались все его просветленные ученики, чтобы записать то, что говорил Будда в течение этих сорока двух лет. Но проблема была в том, что никто, кроме Ананды, в течение этих лет не находился рядом с ним постоянно, – а Ананда не был допущен на собрание, потому что он не был просветленным. Невежественный человек, непросветленный – на его слова нельзя было положиться. Он мог что-то присочинить, мог что-то забыть, мог привнести свою собственную интерпретацию. Это дело трудное.

И это была действительно трагическая сцена. В зале проходило собрание, а Ананда сидел снаружи на ступеньках и плакал – ведь он прожил с Буддой целых сорок два года, он знал больше, чем кто бы то ни было. Он помнил каждое мгновение, но он – непросветленный. И пока он сидел за дверью и плакал, с ним что-то произошло. Он никогда раньше не плакал. Вместе с этими слезами исчезло его эго, он стал, словно ребенок.

Кто-то открыл дверь, чтобы посмотреть, сидит ли все еще Ананда на ступеньках, – поскольку ему было сказано: «Сиди здесь. Если нам что-то понадобится, мы спросим у тебя, но участвовать в собрании тебе нельзя».

Они увидели преображенное существо. Прежний Ананда, прежний эгоист исчез. Невинное существо со слезами радости… И все они могли видеть свет, окружавший его.

Они пригласили его:

– Входи. Теперь нам нет нужды беспокоиться. Но это удивительно… Ты не мог стать просветленным в течение сорока двух лет, и вот всего лишь через двадцать четыре часа ты достиг этого состояния – и об этом постоянно говорил Гаутама Будда.

Ананда сказал:

– Это была моя вина. Его смерть стала смертью моего эго.

Все существующие писания основаны на воспоминаниях Ананды.

Были и другие просветленные ученики, которые не умерли вместе с Гаутамой Буддой. У них спрашивали: «Если Махакашьяпа умер, как вы можете продолжать жить?» После смерти Махакашьяпы этот вопрос стал очень важным.

Один из учеников, Моггальян, сказал: «Теперь я должен жить, чтобы нести послание моего мастера. На самом деле я больше не живу – я умер вместе с ним, теперь он живет во мне. То был один путь, путь Махакашьяпы – раствориться в Будде. У меня другой путь. Я тоже растворился, но смерть никому не поможет. В мире так много слепых, которым нужны глаза, так много людей, живущих в темноте, которым нужен свет. Я буду жить. Я буду жить столько, сколько возможно, я буду жить ради Будды».

Так что вопрос не в том, что единственным примером должен являться путь какого-то одного человека. Каждый человек должен быть по-своему уникальным. Кто-то умирает ради мастера, кто-то живет ради мастера, и нельзя сказать, кто из них более велик, – возможно, никакое сравнение не будет правильным. Каждый из них является самим собой.

Помните только об одном – о своей любви. Тогда, где бы вы ни были, пространство и расстояние в пространстве не имеют значения. И при определенной глубине даже время не имеет значения.

А когда время и пространство оказываются несущественными, тогда вы действительно касаетесь ног мастера.

И тогда, что бы ни казалось вам важным – жизнь ради послания или смерть, все, что приходит естественно и спонтанно, – позвольте этому случиться.

Глава 8. Безразличное отношение к уму – это медитация

Первый вопрос:

Ошо,

У меня часто возникало желание задать тебе вопросы, но через какое-то время я сталкивался с тем, что ты уже ответил на них. И вместе с тем я открывал для себя, что все эти вопросы были совершенно глупыми, исходящими из ума, они никак не были связаны с моим сердцем. Мое сердце хочет только плакать, а мой ум хочет только знать, несмотря на любой ответ.

Не мог бы ты прокомментировать, как быть с постоянно спрашивающим умом, который в любом случае не заинтересован ни в каком ответе? А может быть, я просто греческий осел?

Ученик, который умеет ждать, обязательно получит ответы на все свои вопросы в подходящий момент.

Но ожидание – это великое качество: это огромное терпение, это большое доверие.

Ум не может ждать, он всегда спешит. Он ничего не знает о терпении, поэтому он продолжает нагромождать одни вопросы на другие, не получая на них ответа.

Это нечто очень тонкое для понимания: важен не ответ, а правильный выбор времени, ваша готовность получить ответ, иначе он не достигнет вашего сознания. Нетерпеливый ум слишком занят задаванием вопросов. Он забывает, что само по себе задавание вопросов бессмысленно – важен ответ, но для ответа нужны тишина, покой, открытость, восприимчивость. Ум не способен обладать этими качествами, поэтому тысячи лет он задает и задает вопросы, но не находит на них ответа.

В мире ума есть только вопросы.

А в мире сердца есть только ответ, потому что сердце знает, как не спрашивать, как ждать: нужно просто позволить весне приходить самой по себе. Ждите, подобно измученной жаждой земле… и дождевые облака придут, они всегда приходят. Вам не нужно сомневаться, поскольку еще не было случая, чтобы доверие кого-нибудь подвело, чтобы ожидание не оправдалось, чтобы терпение не было бы вознаграждено сторицей.