Незримая паутина: ОГПУ - НКВД против белой эмиграции - Прянишников Борис Витальевич - Страница 12

Армия в изгнании

Семь месяцев длилась борьба русской армии Врангеля с превосходящими силами красных. Семь месяцев подвигов, семь месяцев жестоких боев, в которых был смыт позор Новороссийска. Но силы были слишком неравными. Во второй половине октября 1920 года красное командование собрало в Таврии вчетверо превосходящие силы. В кровопролитных боях они сломили сопротивление белых. Арьергардными боями на Крымских перешейках, у Перекопа и Сальково, обескровленные остатки белых дивизий обеспечили эвакуацию из Крыма. Из Евпатории, Севастополя, Ялты, Феодосии и Керчи вышли 126 больших и малых кораблей Черноморского военного и гражданского флота, увозя на чужбину в полную неизвестность 150 тысяч русских изгнанников.

В первые дни ноября необычно выглядели рейд и порт Константинополя. Русские корабли, переполненные голодными людьми, взывали о помощи водой и продовольствием. С них неслись вести о тяжелом состоянии больных и раненых воинов.

Сухо и жестко встретили былых соратников французские оккупационные власти. Забрав в залог русские корабли, они посадили измученную боями армию на полуголодный паек. Разбросали ее по лагерям Чаталджи, Галлиполи и Лемноса, а боевые корабли увели в Бизерту.

Невесело начиналась жизнь на чужбине. Лагерные палатки с их скученностью, холод зимы, недоедание. Но дух борцов за национальную Россию сломлен не был. Обезоруженная, униженная, терпевшая лишения армия сплотилась вокруг своих боевых командиров. Обычно армии не прощают поражений своим главнокомандующим. А Врангель, с честью выведший армию из тяжелых испытаний, за рубежом родной страны стал еще более близким и любимым.

Поредевшие в боях дивизии были в лагерях сведены в полки. В мечтах о новых битвах полки учились ратному делу, крепили дисциплину, превращались в дружные полковые семьи. Белая мечта не умирала. Она светила ярко, согревала сердца, наполняла души надеждами на светлое будущее.

Непререкаемым авторитетом пользовался в Галлиполи суровый генерал Кутепов. Твердой рукой водил он корниловцев, марковцев, дроздовцев и алексеевцев в битвах на родных просторах. А теперь возглавил их на каменистых холмах полуострова, личным примером увлекал подчиненных, своей верой в победу над большевизмом заражал офицеров и солдат побежденной армии. Галлиполи — чудо духа человеческого, поражавшее каждого, кто к нему прикасался.

На правом фланге Галлиполийского лагеря расположились корниловцы. С ними их командир, генерал Скоблин, поправившийся после ранения в бою под Рогачиком. Теперь он был не один, с ним в палатке жила пленившая его Надежда Плевицкая. А ее бывший муж Юрий Левицкий по-прежнему прозябал в рядах полка неприметным и забытым. В Галлиполи Плевицкая развелась с Левицким.

В июне 1921 года в городе Галлиполи, в узком кругу старших офицеров Корниловского полка, состоялось секретное бракосочетание Плевицкой со Скоблиным. На свадьбе посаженым отцом был генерал Кутепов. Адъютант полка капитан Копецкий приветствовал новобрачных. И, обращаясь к Плевицкой, сказал: «Приняли мы вас, Надежда Васильевна, в нашу полковую среду».

Плевицкая — счастлива и довольна. Счастлив и доволен влюбленный, потерявший голову Скоблин. Счастливы и довольны корниловцы — у них теперь мать-командирша. Не раз она воодушевляюще пела в Галлиполи, согревая теплом своих песен сердца тосковавших по родине воинов.

Всемерно французы стремились распылить армию и избавиться от хлопот по ее содержанию в лагерях. От их опеки желал освободиться и генерал Врангель. Хлопоты об устройстве частей русской армии в Сербии и Болгарии увенчались успехом. Обе братские страны согласились принять русских воинов. Летом 1921 года с Лемноса и из Галлиполи один за другим уходили корабли, перевозившие белые полки на Балканы.

Корниловцы покидали Галлиполи последними. В ноябре сильный ветер растрепал палатки, выпал снег. Труднее становилась жизнь. Но так же продолжались обычные занятия. У боевых знамен сменялись караулы. Терпеливо ожидали корниловцы своей очереди. Наконец, 27 ноября большой турецкий пароход «Ак-Дениз» принял на борт корниловцев. Плывя по Черному морю, вглядывались они в северную даль, за которой скрывались русские берега.

Небогатая Болгария, побежденная в Первой мировой войне, дала белым воинам все, что могла. Достались корниловцам плохенькие летние казармы болгарской гвардии в селе Горно-Паничерово. Кое-как перезимовали. А весной не знавшие физического труда офицеры брали любую работу, чтобы прокормить себя и семьи.

Праздник Пасхи в 1922 году провели хорошо. На второй день в полковом театре был спектакль. Пела Плевицкая на радость однополчанам.

Жизнь белых русских в Болгарии омрачалась враждебными действиями болгарских коммунистов. Ободряемые из Москвы и пользуясь свободой при правительстве Стамболийского, коммунисты возбуждали население против русских белых. Нередко раздавались и открытые угрозы. Генерал Скоблин получил несколько анонимок, извещавших, что до 1 мая он будет убит.

Прошел 1922 год. Наступил 1923 год, и 9 июня правительство Стамболийского было свергнуто. Новое правительство профессора Цанкова расправилось с коммунистами и загнало их в подполье. Жить русским стало легче, но зарабатывать на хлеб насущный было по-прежнему трудно. Разбрелись кто куда. Многие стали шахтерами в Пернике.

С каждым новым днем чины армии все больше и больше превращались в профессиональных рабочих. Но полковая спайка оставалась прежней — нерушимо крепкой. В память пребывания в Галлиполи основали Общество галлиполийцев.

Как армия белые полки уже не существовали. 1 сентября 1924 года генерал Врангель объявил о преобразовании армии в Русский Обще-Воинский Союз — РОВС. Изменилось название, а порядки и воинская дисциплина остались прежними.

В прошлое ушли битвы Гражданской войны. Но жажда борьбы оставалась неутолимой. Белая мечта продолжала жить и на чужбине.

С песней в чужих краях

Не сиделось Плевицкой в захолустном Горно-Паничерове. Слишком тесными были рамки скромного полкового театра. Стала выезжать с концертами по Болгарии. Как верный паж, всюду ее сопровождал Скоблин. В угоду ей стал он пренебрегать своими обязанностями, не раз покидая корниловцев в трудные моменты их бытия. По настоянию жены, отпросился он у командира корпуса в заграничный отпуск.

Зимний сезон 1922/1923 года провели Скоблины за пределами Болгарии. Ярким метеором промчалась Плевицкая по эстрадам Прибалтики и Польши, вызывая восхищение слушателей. Бурно приветствовала ее многочисленная русская колония в Праге. 29 марта пела она в берлинском зале имени Бетховена. Зал был полон, овации жаркие. Тут она впервые исполнила ностальгическую песню «Замело тебя снегом, Россия», глубоко взволновавшую души изгнанников, так остро тосковавших по покинутой родине.

Дав в Берлине еще два концерта, Плевицкая отправилась дальше. 12 и 16 мая пела она в Брюсселе, 28 мая — опять в Берлине. 5 июня с исключительным успехом выступала она в Белграде. Триумфальными были большие турне по городам Сербии и Болгарии, закончившиеся в феврале 1924 года.

И под эгидой импрессарио Ю. Боркона — опять Берлин, в зале Блютнера. Пела она в Берлине 26 февраля, 7 марта и 17 апреля. Восторженно принимала ее берлинская русская колония. На страницах газеты «Руль» высокую оценку ее пению дал музыкальный критик Легато.

В эти свои берлинские дни сошлась чета Скоблиных с состоятельным человеком Марком Эйтингтоном и его женой, бывшей московской артисткой. Не раз они бывали гостями в их роскошной квартире на Раухштрассе.

И конечно — Париж. В зале Гаво пела Плевицкая 15 и 24 марта. 2 и 5 апреля выступала она в театре Виктора Гюго перед изысканной аудиторией еще не прожившей своих капиталов и бриллиантов русской аристократии, поселившейся в фешенебельной Ницце. Здесь она впервые спела собственную песню, полную скорби о томящемся под коммунистами русском народе. Патетически произнесенные последние слова песни «И будет Россия опять!» так потрясли слушателей, что несколько дам лишилось чувств. По требованию взволнованной до глубины души публики певица повторила эту песню несколько раз…