Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Подводный Авессалом

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Муравейник - Подводный Авессалом - Страница 5

Изменить размер шрифта:

* * *

Мысленные взоры человека

обнимают разные предметы,

каждого по вкусу и влечению.

Булка привлекает хлебопека,

а меня — растаявшие лета,

где ищу я смысл или значение.

* * *

Размышления и сомнения

в ариаднину мысль сплелись,

и дорогою, мне не знакомой,

через вехи смертей и рождений

устремляясь усердно ввысь

бездонной пропасти близ,

я судьбою иду влекомый.

* * *

Человек выражает себя, наблюдая весеннее небо,

созерцая тона облаков, освещенных лучами

восходящего солнца над розовым снегом,

постигая Божественный замысел первоначальный.

* * *

Я не спешу себя представить миру.

раздеться и пройти по свету нагишом,

крича: вот я! вот я! — ликующим народам.

Неторопливо я настраиваю лиру,

довольствуюсь укромным шалашом

и наблюдаю Вседержителя природу.

* * *

За положенными мне пределами

мысль моя невозбранно скитается

презирая оковы граничные,

но из путешествия смелого

обязательно возвращается

на круги, для меня привычные.

* * *

Родному языку не чуждые гармонии

творю по мере сил и разумения,

ищу земли и неба понимания.

Неяркое пятно на общем фоне я,

владычествуют надо мной сомнения,

а отличает качество старания.

* * *

Языка усердная штудия —

мое основное занятие;

скребу по родным сусекам,

играю словами трудными,

чтобы читатель понятливый

делался человеком.

* * *

Вторая родина мне улыбнулась краше первой

(хоть жаловаться на судьбу мне не пристало),

во глубине лесов объяла покрывалом,

не обозримым по своим размерам;

и посреди тайги, под кронами сосновыми

я вьюги и пурги овладевал основами.

* * *

В прошлом не находится опоры.

Старый друг вперед не повезет.

Преступая юность, наступает зрелость.

Но

вечерами задвигаю шторы,

не стремлюсь в неведомый поход

и пою, что в молодости пелось.

* * *

Добрые мои учителя

обучали меня, в сущности, зря:

все, что я в жизни постиг,

приходило помимо них.

Злые же мои учителя

изводили меня тоже зазря:

все, чего я в жизни достиг,

пришло, несмотря на них.

И теперь, на своих двоих,

я не помню ни тех, ни других.

* * *

Подлежащее и сказуемое,

не подвластны уму моему они,

отзываются в теле трепетом;

и к наречию с деепричастием

ей же Богу, совсем не причастен я

грамматически детским лепетом.

Я пишу стихи по наитию

своему сообразно развитию,

озабочен своими мыслями,

чтобы были они не случайными,

чтобы ясно они прозвучали бы,

и мозги бы мои почистили.

* * *

Мои юношеские опыты

звучали совсем не шепотом —

скорее, орлиным клекотом.

Годы скромности мне прибавили:

неудачи слагали штабелем,

самомнению не потрафили.

И пою теперь тихим голосом,

не вершины ценю, а полости,

и спокойствие паче гордости.

* * *

Разговоры с собой молчаливо веду вечерами,

когда шум утихает дневной в одинокой моей голове,

и сияние Цели не столь утомляет глаза,

а контуры Смысла мешаются с ясными снами

где небо со снегом соперничает в синеве,

а в глазах у любимой светится бирюза.

* * *

Сбежали ручьи по проталинам,

наполнили озеро снежное

журчанием переливчатым.

Песня моя печальная,

дума моя безбрежная,

а судьба половинчата.

* * *

Данный от Бога мир не устроил меня.

Другой я построил сам, но не ужился в нем.

Куда мне идти теперь, где разыскать коня,

как напоить его, дышащего огнем?

* * *

Смысла во мне немного,

но где-то он окопался,

далеко, глубоко, — не знаю,

где, но зовет в дорогу,

грозит лежебоке пальцем,

сомнений пугает стаю.

* * *

В отрочестве читанные книжки

плохо объясняли мир мальчишке, —

скорее, его заменяли.

А теперь, совсем уже взрослому,

с книгами тоже не просто мне,

что на меня упали.