Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха. - Муркок Майкл Джон - Страница 92

Непроизвольным движением Зенак-Тенг повиновался, нажав на рукоятку, и сфера начала слегка жужжать и сверкать разными красками.

Щупальца пытались сопротивляться и не дать отверстию закрыться. Три из них присосались к Зенак-Тенгу, который застонал и обмяк. И снова Хокмун отрубил щупальца, а сфера наконец закрылась.

Одно за другим щупальца были раздавлены, и Хокмун облегченно вздохнул. Он повернулся к бронзовому человеку:

— Мы свободны!

Но Зенак-Тенг тупо смотрел прямо перед собой, а руки его безжизненно свисали вдоль тела.

— Бесполезно, — медленно произнесли губы, — он забрал мою жизненную силу…

И с этими словами он свалился на пол.

Хокмун наклонился и положил руку ему на грудь, стараясь нащупать сердце. В ужасе он задрожал.

— Он холодный, Д’Аверк! Невыразимо холодный!

— Но он жив?

Хокмун покачал головой.

— Мертв!

Сфера все еще быстро поднималась, и Хокмун смотрел на панель управления с отчаянием, не умея отличить один прибор от другого, не осмеливаясь дотронуться ни до одного рычага.

Хокмун уселся за панель управления и взялся за рычаг, который держал Зенак-Тенг, когда вез их в свой Кампп. Он передвинул рычаг и удовлетворенно отметил, что сфера подчиняется.

— Думаю, что смогу ею управлять, — сообщил он своему другу. — Но как она останавливается или открывается, понятия не имею.

— Пока мы удаляемся от этих чудовищ, меня это не особо волнует, — отозвался Д’Аверк, улыбаясь. — Поверни на юг, Хокмун. Тогда мы хотя бы будем двигаться в том направлении, которое нам нужно.

Хокмун развернул сферу на юг, и они долгое время катили по торфяной равнине, пока вдали не показался лес.

— Интересно, — сказал Д’Аверк, когда Хокмун указал ему на деревья, — как поведет себя сфера, когда мы доберемся до леса… Она явно не предназначена для подобной дороги.

Глава 3

Река Сэйв

Сфера ударилась о деревья, и раздался громкий треск ломаемых веток и скрежет металла. Если бы борта сферы и ее стенки не были хорошо обиты, Д’Аверк и Хокмун скончались бы на месте.

Наконец сфера остановилась, закачалась из стороны в сторону и внезапно развалилась пополам, выбросив Хокмуна и Д’Аверка на землю.

— Ну что ж, — сказал Хокмун. — Мы опять вышли сухими из воды. Вставай, Д’Аверк, нам надо идти вперед. На юг.

— Я считаю, что неплохо бы и отдохнуть, — сказал Д’Аверк, вытягиваясь на траве и глядя вверх на ветви деревьев.

Сквозь них проникал солнечный свет, окрашивая окружающий мир в золотой и изумрудный цвета. Резко пахло березой и елью, а с ближайшего ствола на них глянула белочка. Глаза ее иронично блеснули. Вокруг валялись обломки сферы среди изогнутых корней и палых листьев. Несколько небольших деревьев были вырваны с корнем. Стволы чуть потолще — погнулись. Хокмун понял, что им действительно здорово повезло. Только сейчас его начало трясти, это была реакция организма на происшедшие события. Он уселся на траву, отведя взгляд от обломков сферы и от трупа Зенак-Тенга, видневшегося среди них.

Д’Аверк лежал на спине рядом с ним. Из своей разорванной, повидавшей виды куртки он достал туго свернутый кусок пергамента — карту, которую дал им Зенак-Тенг прошлой ночью, прежде чем они отправились спать. Почти все отметки жилищ Камппов были перечеркнуты, показывая, очевидно, что их уничтожили Чарки.

Д’Аверк показал на место в углу карты.

— Здесь. Вот лес, а к северу отсюда помечена река Сэйв. Эта стрелка указывает на юг, в направлении Нарлина. Насколько я понимаю, мы можем попасть в город по реке.

— Тогда давай отправимся к реке, — кивнул Хокмун, — как только отдохнем. Чем скорее мы доберемся до Нарлина, тем лучше, потому что там мы, по крайней мере, узнаем, в каком времени и месте находимся. Нам не повезло, что Чарки напали именно сегодня. Если бы нам удалось расспросить Зенак-Тенга, мы бы давно узнали, куда попали.

Они мирно поспали в лесу час или больше, потом поднялись и направились на север к реке. Кустарник становился все гуще, деревья росли все плотнее, холмы становились все более пологими. К вечеру они страшно устали, настроение у них испортилось, так что они почти не разговаривали.

Хокмун порылся в кошельке, прикрепленном к поясу, к нашел трут. Они шли еще с полчаса, пока не подошли к ручейку, что вливался в небольшое озеро. Рядом с озером была небольшая полянка. Озеро было окружено высокими берегами. Хокмун сказал:

— Тут мы и заночуем, Д’Аверк, поскольку я не в силах идти дальше.

Д’Аверк согласно кивнул и опустился на колени, жадно глотая чистую воду.

— Тут глубоко, — произнес он, поднимаясь и вытирая рот.

Хокмун разжигал огонь и ничего не ответил.

Вскоре огонь разгорелся.

— Может, нам стоит поохотиться? — лениво проговорил Д’Аверк. — Похоже, я проголодался. Ты ничего не знаешь о жизни в лесу, Хокмун?

— Немного, — ответил Хокмун, которому было не до шуток. — Но я не голоден, Д’Аверк.

С этими словами он улегся на землю и заснул.

Ночь была холодной. Хокмун проснулся от ужасного, дикого крика Д’Аверка. Хокмун мгновенно вскочил на ноги, уставившись в направлении, указываемом Д’Аверком, и выхватив меч из ножен. Он тоже вскрикнул, ужаснувшись тому, что увидел.

Из вод озера поднималось чудовище — рептилия со сверяющими черными глазами и чешуей, черной, как сама ночь. С боков чудовища стекала вода. Его пасть, широко раскрытая, демонстрировал белые огромные зубы. С громким шлепающим звуком выбралось оно из воды и двинулось на них.

Хокмун попятился, ощущая себя никчемным карликом в сравнении с этим чудищем. Голова рептилии моталась вверх-вниз, зубищи клацнули подле самого лица Хокмуна, гнилостное дыхание зверя почти душило его.

— Беги, Хокмун, беги! — крикнул Д’Аверк, и они вместе что было сил рванулись к лесу.

Но чудовище уже вылезло из воды и бросилось за ними в погоню. Из горла его вырвался ужасный квакающий звук. Хокмун и Д’Аверк, держась за руки, чтобы не потеряться, почти ничего не различая, мчались во тьме.

Вновь раздался квакающий звук, и на сей раз длинный, мягкий язык, свистнув, словно кнут, обхватил Д’Аверка вокруг пояса.

Д’Аверк закричал и ударил по языку мечом. Хокмун тоже нанес мечом удар по корпусу чудовища. Однако язык неумолимо продолжал тащить Д’Аверка к разверстой пасти. Хокмун понял, что бесполезно пытаться спасти Д’Аверка таким способом. Он отпрыгнул в сторону, затем взял свой меч и изо всех сил опустил на толстый черный язык. Ткань языка стала медленно расходиться, и оттуда хлынула дурно пахнущая кровь. Прозвучал дикий вопль, и чудовище завертелось на месте, ломая и круша деревья на своем пути. Хокмун схватил Д’Аверка за руку, рывком поднял его и сбросил с его пояса кончик отрубленного языка.

— Спасибо… — Д’Аверк тяжело дышал, но даже в такой ситуации не унывал. — Мне начинает нравиться эта страна, Хокмун, в ней, кажется, еще больше всякой дряни, чем в нашей собственной!

Кряхтя, квакая и вопя от невыносимой боли, чудовище из озера все-таки продолжало их преследовать.

— Оно опять совсем близко! — закричал Хокмун. — Нам не удалось удрать!

Они повернулись, напряженно вглядываясь в темноту. Все, что им удалось увидеть, — это яростно блестевшие громадные глаза, нависшие над ними. Хокмун взвесил на руке меч, проверяя, как он сбалансирован.

— У нас только один шанс, — сказал он и метнул меч в глаз чудовища.

Раздался еще один квакающий звук, а потом сверкающие глаза исчезли, и друзья услышали, как чудовище тяжело пробирается обратно к озеру.

Хокмун облегченно перевел дух.

— Я не убил его, но оно, несомненно, решило, что мы — не такая уж легкая добыча, как ему показалось с первого взгляда. Идем скорее, Д’Аверк, давай доберемся до реки. Я хочу уйти из этого леса.

— А с чего ты взял, что на реке нам будет легче? — иронически проговорил Д’Аверк, когда они вновь стали пробираться в направлении реки, ориентируясь по мху, растущему на деревьях.