Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха. - Муркок Майкл Джон - Страница 26

Пилэр стал пересчитывать воинов. Хокмун подождал, пока он закончит, и спросил:

— Каковы потери?

На лице Пилэра можно было прочесть восторг и недоверие одновременно.

— Никаких, милорд, мы не потеряли ни одного человека!

— Начало великолепное, — хлопнул Пилэра по спине Хокмун. — А сейчас пора отдохнуть, потому что утром предстоит трудный путь.

На заре часовые, выставленные неподалеку от пещеры, вернулись с известием, не совсем приятным.

— Летающая машина, — доложил один из них Хокмуну, когда герцог умывался в ручейке. — Она кружит над нами уже минут десять.

— Думаешь, пилот что-нибудь заметил или увидел наши следы? — спросил его Пилэр.

— Невозможно, — ответил вместо часового Хокмун, вытирая лицо. — На каменной поверхности ничего не заметно, даже если стоять на земле. Надо подождать — орнитоптеры не могут долго оставаться в воздухе, — им необходимо возвратиться для подзарядки.

Но часом позже часовой вернулся и сообщил, что место первого орнитоптера занял другой. Хокмун прикусил губу, потом принял решение.

— Времени у нас нет. Мы должны добраться до плотины до того, как инженеры начнут там работать. Придется привести в действие более рискованный план, хотя мне этого и не хочется…

Он отозвал в сторону одного из солдат и начал что-то быстро говорить ему, потом приказал еще двоим с огненными копьями выйти вперед и, наконец, отдал команду отряду сесть на лошадей и приготовиться к наступлению.

Чуть позже один-единственный всадник выехал из пещеры и начал медленно спускаться по покрытому травой склону каменистого холма.

Наблюдая из пещеры, Хокмун увидел, как солнечные лучи отразились от небольшого металлического тела летательного аппарата, когда его механические крылья забили в воздухе и он начал спускаться в направлении одинокого всадника.

Именно на любопытство пилота рассчитывал Хокмун. Он махнул рукой, и двое солдат с огненными копьями заняли свои позиции. Потом они подняли вверх тяжелые длинные ружья, дула которых стали медленно накаляться. Одним из недостатков огненных копий была невозможность воспользоваться ими мгновенно, так что часто они накалялись настолько, что их просто нельзя было удержать в руках.

Орнитоптер опускался ниже и ниже. Солдаты, спрятавшиеся в засаде, подняли огненные копья. Уже можно было разглядеть пилота, наклонившегося со своего сиденья и глядевшего вниз. На нем была маска Ворона.

— Давай, — прошептал Хокмун.

Две красные полосы, как одна, вырвались из дул оружия. Первый выстрел попал в орнитоптер и лишь раскалил его металл, но второй угодил в пилота. Оно было охвачено пламенем. Пилот начал бить себя по одежде руками, чтобы сбить пламя, и на мгновение бросил управлять машиной. Крылья захлопали вразнобой, орнитоптер дернулся, сильно накренился и полетел к земле. Пилот лихорадочно старался вывести машину из глубокого виража, уже не обращая внимания на то, что сам горит. Орнитоптер ударился о вершину холма и развалился на куски: крылья его еще какое-то время бились в воздухе, потом тело пилота выкинуло из кабины, и в то же мгновенье орнитоптер рассыпался полностью, издав при этом чавкающий звук. Куски его были разбросаны по всему холму. Хокмун не знал, что служило горючим для орнитоптеров, но они всегда разламывались именно таким образом, а не взрывались.

Хокмун вскочил в седло своего вороного скакуна и показал людям, чтобы они следовали за ним. Через несколько минут они уже скакали вниз по каменистому холму, направляясь к плотине, которую сотворили накануне.

Зимний день выдался ясным, воздух был свеж и прозрачен. Они мчались вперед, ощущая уверенность, радостные и довольные вчерашними успехами. Приближаясь к плотине, они замедлили бег, глядя на реку, текущую по новому руслу. Наконец им стали видны солдаты и инженеры, которые осматривали рухнувший мост, перекрывший течение реки. Всадники галопом ринулись вниз. Солдаты Хокмуна с огненными копьями в руках, приподнявшись на стременах, начали стрелять из своего смертоносного оружия.

Потоки огня понеслись на пораженных гранбретанцев, превращая людей в живые пылающие факелы. С дикими воплями люди бросились к воде. Огонь полоснул по маскам Крота и Хорька и по маскам солдат охраны, на которых были маски Стервятника. Это были наемники Аэровака Микосеваара. Отряд Хокмуна врубился в их строй, и зазвенела сталь. В воздух взлетали окровавленные топоры, мелькали шпаги, в смертной агонии кричали люди, лошади хрипели и становились на дыбы.

Конь Хокмуна, защищенный кольчугой, споткнулся, когда громадный солдат бросил в него боевой топор с обоюдоострым лезвием. Лошадь упала, потащила Хокмуна за собой и придавила его. Солдат в маске Стервятника сделал шаг вперед, занося высоко над головой Хокмуна боевой топор. Тот с трудом вытащил из-под лошади правую руку, в которой был зажат его меч, и меч принял на себя основную силу удара солдата. Тем временем его лошадь поднялась, Хокмун вскочил и схватил ее за поводья, одновременно обороняясь мечом от ударов топора.

И раз, и два, и три встречались меч с боевым топором, рука Хокмуна заболела от невероятной силы ударов. Потом ему удалось все-таки скользнуть мечом по топорищу и нанести удар по руке солдата. Противник Хокмуна отнял от рукоятки топора одну руку, и из-под маски до Хокмуна донеслось приглушенное ругательство. Следующий удар пришелся прямо по маске, и металл прогнулся. Солдат застонал и пошатнулся. Ухватив меч обеими руками, Хокмун изо всех сил опустил его на голову противника. Маска Стервятника раскололась пополам, и показались окровавленное лицо и рот, скрытый бородой и молящий о пощаде. Глаза Хокмуна сузились, потому что наемников он ненавидел больше, чем гранбретанцев. Он нанес третий удар, снова по голове, и человек упал навзничь на другого солдата, который в этот момент сражался с одним из всадников Камарга.

Хокмун вскочил на своего коня и повел отряд против остатков Легиона Стервятника, разя направо и налево до тех пор, пока живыми остались лишь инженеры, вооруженные короткими, как игрушечными, дуэльными шпагами. Они не могли оказать никакого сопротивления и вскоре были убиты, а тела их сброшены на плотину. С нее они соскользнули в реку, течение которой они собирались изменить.

Когда они вновь направились к холмам, Пилэр обратился к Хокмуну.

— В вас совсем нет жалости, капитан!

— Да, — согласился Хокмун. — Нет. Будь то мужчина, женщина или ребенок, но если они — гранбретанцы, они мои враги, которых я должен уничтожить.

Из отряда Хокмуна погибло всего восемь человек. Учитывая количество солдат противной стороны, можно было утверждать, что удача сопутствует отряду Хокмуна. Гранбретанцы привыкли уничтожать, вырезать своих врагов, но они не привыкли к тому, чтобы с ними обращались подобным образом. Возможно, именно этим и объяснялись те небольшие потери, что были у отряда.

Еще четыре отряда посылал барон Мелиадус разобрать плотину и с каждым разом все больше и больше солдат. И все отряды были уничтожены внезапной атакой всадников Камарга. Из двухсот всадников, что отправились с Хокмуном, осталось около ста пятидесяти человек, готовых исполнить вторую часть его плана и постоянными набегами заставить армии Гранбретани со всеми своими военными машинами повернуть к южным границам государства Камарг.

После первой попытки Хокмун никогда не нападал днем, когда в небе кружили орнитоптеры, а совершал внезапные налеты по ночам. Его отряд огненных копьеносцев поджигал палатки вместе с их обитателями, лучники убивали часовых, и тех воинов Гранбретани, кого посылали на поиски стоянки партизанского лагеря. Практически, их оружие не бывало в ножнах, поскольку война шла почти без передышки, боевые топоры затупились от смертной работы, а тяжелых камаргских копий не хватало. Хокмун и его люди были измучены, глаза у них стали красными от постоянного недосыпания. Часто они еле держались в седлах, иногда с трудом избегали встречи с пролетевшим над ними орнитоптером или прошедшим почти рядом отрядом поисковой партии войск Гранбретани. Все свои силы они отдали на то, чтобы дорога гранбретанцев была усыпана трупами их солдат и чтобы дорога эта вела в нужном для Хокмуна направлении.