В цель Канонир из будущего - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 20

– Пойдешь ко мне в команду? Людей после пожара не осталось, а мне в Псков надо.

– Почему не пойти? С превеликим удовольствием. Все равно – ни семьи, ни дома, ни денег – ничего нет. На Москву нынешнюю смотреть – одни слезы, лучше уж в другие места податься. А сколь платить будешь?

– Как всем – полушка в день, харчи за мой счет.

– Согласный я, меня Егором кличут.

– Тогда пошли, Егор, со мной. Кораблик наш далековато, версты две отсюда.

– Да разве это далече?

Мы пошли по дороге и вскоре добрались до Яузы. Навстречу медленно опускался по течению наш ушкуй, парусов на нем не было. На носу стоял Фрол и поглядывал на берег. Завидев меня, он махнул рукой Акакию, и ушкуй мягко ткнулся носом в песок.

С борта на берег сбросили сходни, причем сходни новые. Я удивился – мы же, из Москвы убегая, сходни бросили. Фрол похвалился:

– Мужики, что ты прислал, сиднем не сидели. Посетовали они, что на борт карабкались – неудобно, дескать, вот новые сходни и срубили.

– Молодцы рязанцы.

– А то! Это еще кто с тобой?

– Нового человека в команду привел, Егором звать. С нами пойдет. Покушать осталось ли чего?

– А как же, оставили тебе – каша еще не остыла. На двоих маловато будет, так не знали мы.

Мы с Егором по-братски разделили трапезу.

Все собрались на корме.

– Акакий! Ты в Псков дорогу знаешь?

– А то как же, ходил не единожды.

– Отлично. Кто оружием владеет?

Вновь прибывшие члены команды лишь руками развели. М-да, в случае чего рассчитывать придется на себя и на Фрола.

Мы прочли молитву, перекрестились.

– Ну, что, Акакий! Командуй!

Мы убрали сходни, вшестером подняли большой парус и направились по Яузе вниз по течению.

Акакий стоял на своем месте у рулевого весла, мы же мрачно смотрели на сгоревший город. На стрелке Яузы и Москвы-реки повернули направо.

К вечеру удалось добраться до Волока Ламского, где и заночевали.

Утром команда проснулась от стука в борт.

– Эй, на судне, вас волочить, али просто ночуете здесь?

Я свесил голову с борта. На берегу стоял дюжий молодец.

– Волочить.

– Два рубля серебром, и деньги вперед.

Я отсчитал деньги и бросил парню.

Парень сунул пальцы в рот и оглушительно свистнул. Вскоре из леса вышли еще несколько человек, зацепили за нос судна канат и стали крутить лебедку. Ушкуй медленно выполз на берег, точно встав на густо смазанный салом желоб из дерева.

Подогнали коней-тяжеловозов – крупных, с толстыми, мохнатыми ногами. Не иначе – специально отбирали для волока. Лошади медленно потянули судно.

– Эй, на судне! Чего это кораблей на волок уже третий день нету? Все время очередь стояла, а сейчас как отрезало.

– Ты что, нешто не знаешь? – свесился с борта Фрол. – Москва давеча сгорела!

– Как сгорела?

– Татары напали – весь город сожгли, осталось одно пепелище. Людей погибло – ужасть!

Парень от удивления аж рот разинул.

– То-то ж чуяли мы – гарью тянет. Не знали мы – ты первый сказал. А царь? Царь-то где?

– Да что же он – мне докладывает?

Парень почесал затылок и побежал вперед поделиться новостью с артельщиками.

На следующий день мы уже качались на волнах Волги. Конечно, попасть на Волгу можно было и другими путями – например, спустившись по Москве-реке до Оки, а потом, у Нижнего – на Волгу. Но это означало долгий путь, к тому же – по земле, где бесчинствовали крымчаки.

До Твери мы добрались спокойно и быстро – помогали течение и попутный ветер. В Твери встали у городской пристани на ночевку. В городе было тихо – чинно торговали купцы, жители степенно прогуливались по улицам – как будто мы попали в другой мир.

Я спросил у мытаря на пристани – знает ли он о пожаре в Москве. Зевнув, мытарь ответствовал:

– Ну и что – пожар. Эка невидаль! В Твери тоже, бывает, дома горят, а то и целые улицы. Москва – город богатый, отстроятся.

Я так понял, что люди еще не осознали масштабов постигшей Москву катастрофы.

Переночевав у городской пристани, мы позавтракали и уже собирались отплыть, когда на ушкуй завалилась толпа пьяных с утра кромешников. Наглые, упиваясь своей властью и безнаказанностью, опричники заявили, что им надо в Углич, на службу к государю. На слова Акакия, что мы плывем в другую сторону, они только посмеялись, а самый наглый ударил кормчего в зубы.

– Ты в ноги поклонись, не то с борта выкинем – вас и так на посудине много.

Я, стиснув зубы, придержал Фрола, схватившегося за поясной нож.

– Хорошо, в Углич – так в Углич.

И подмигнул Акакию.

Мы подняли паруса и отвалили от пирса. Пьяная компания побуянила намного, попела песни да и разбрелась по кораблю, уснув в самых неожиданных местах. Видно, пили и гуляли всю ночь – перетрудились на государевой службе. Лишь один опричник проявил ненужное любопытство – открыл трюмный люк и полез проверять – что там находится. Пьяно осклабившись, пошутил:

– Коли вино везешь, считай, что не повезло – все до Углича выпьем.

Когда он спустился в трюм, я захлопнул люк и задвинул запор. Да что ж мне так не везет с этими кромешниками? Или их уж очень много на многострадальной Руси?

Я подошел к Акакию.

– Ты что, в самом деле к Угличу путь держишь?

– Как бы не так – я уж с Волги на Тверцу повернул, только эти пьяные ироды не заметили.

Я подошел к Фролу.

– Что делать будем с незваными гостями? Очухаются вскоре – прикажут в Углич везти.

– За борт их всех – натерпелся я ужо от них. А там – ничего не видели, не знаем.

– Я не против, только что рязанцы и Егор скажут? Не продадут ли в ближайшем городе?

– Не должны.

Мы с Фролом подошли к лежащим опричникам. Взяв за руки за ноги первого, вышвырнули его за борт. По-моему, эта пьянь даже проснуться не успел.

За первым последовал второй, третий… Акакий с удовольствием наблюдал, как очищается палуба, и поглядывал назад.

– Ни один к берегу не выплыл – все утопли, – с видимым удовольствием сообщил он.

– Не все – есть еще один, вино в трюме ищет.

Рязанцы, доселе наблюдавшие за экзекуцией со стороны, побежали к трюму, откинули люк и выволокли на палубу упиравшегося опричника.

– Эй, братья! Измена! – заорал он. Увидев пустынную палубу, заткнулся, глянул на нас затравленно. – Вы что с ними сделали?

– Так они освежиться после пьянки захотели – не удерживать же их.

– Я плавать не умею! – заканючил он.

– Вот и учись! – Егор врезал ему в ухо здоровенным кулачищем. Кромешник свалился на палубу. Рязанцы схватили его и бросили за борт. Опричник заорал, стал молотить по воде руками, но вскоре ушел под воду, пустив на прощание пузырь.

– Не все вам людей топить, как в Новгороде, – пробасил Егор.

Ну вот и славно, на корабле вроде дышать легче стало. И новые члены команды не подвели, показали себя с лучшей стороны – не ошибся я, отбирая людей на корабль. Пожалуй, во избежание инцидентов, лучше ночевать у берега. В городах, у пристани, конечно, спокойней. Но так казалось до сегодняшнего дня.

Мы миновали Вышний Волочек и заночевали у берега. Пришлось по очереди дежурить, но это все же лучше, чем терпеть издевательства опричников.

Выбрались на Мету, и по ней – до озера Ильмень. Немного поспорили – заходить ли в Великий Новгород, что стоял на его северном берегу. Решили – не стоит рисковать. Город после расправы с ним Ивана Грозного опустел, торговли нет, опричников полно. Лучше пройти мимо. Так и сделали.

По Волхову вышли в Ладогу. Громадное озеро не уступало по размерам иному морю – только вода была пресной, но волны катились по Ладоге вполне серьезные. Ушкуй раскачивало, и у рязанцев чуть ли не приключилась морская болезнь. Слава богу, плавание по Ладожскому озеру оказалось непродолжительным, и мы вошли в Неву. Я с интересом поглядывал на пустынные берега – через полтора столетия Петр Великий заложит и поднимет здесь город. А сейчас – низкие, местами болотистые берега, поросшие чахлым лесом.