Священная кровь и священный грааль - Бейджент Майкл - Страница 16

Если об их настоящей миссии так никто ничего никогда и не узнал, то известно из надежного источника, что, обосновавшись в Безю, они стали пользоваться особыми привилегиями. В самом деле, они были единственными из французских тамплиеров, оставшихся на свободе после акции 13 октября 1307 г., предпринятой Филиппом Красивым; но известно также, что в этот день весь их контингент был передан под командование сеньора де Гота.

Гот… Прежде чем взойти на папский трон под именем Клемента V, епископ Бордо — марионетка в руках Филиппа Красивого — звался Бертраном де Готом. А кто была его мать? Иза де Бланшфор, из семьи Бертрана де Бланшфора… Был ли, таким образом, новый папа связан с чудесной тайной, доверенной на хранение его семье, которая останется тайной до XVIII в., когда аббат Антуан Бигу, кюре Ренн-ле-Шато и капеллан Мари де Бланшфор, раскроет его и составит документы, найденные позже Соньером? Если все это так, то стоит ли удивляться тому, что верховный жрец римско-католической церкви предоставил особые привилегии члену своей семьи, имеющему под своим командованием тамплиеров из Безю, а, следовательно, такие же привилегии и последним?

Как мы видим, простая история местной общины тамплиеров отягощена загадками так же, как и вся их судьба. Между ними двумя есть кое-что общее, например, роль Бертрана де Бланшфора, сеньора Ренн-ле-Шато, великого магистра ордена Храма, кузена или племянника папы.

Таким образом, мы оказались лицом к лицу со стечением обстоятельств слишком многочисленных и смущающих, чтобы быть простыми совпадениями. Не обнаружили ли мы замысел этой непостижимой тайны? Но в чьих руках были направляющие нити? Казалось, перед нами снова открываются сказочные перспективы, возможность прекрасной и тщательной разработки плана, в основе которого находилась группа людей, быть может, некий орден, действующий в тени официальной истории. Очень скоро мы надеялись получить подтверждение действительного существования этого ордена.

4. СЕКРЕТНЫЕ ДОСЬЕ

С 1956 г. во Франции начала появляться целая серия работ, статей и документов, относящихся к Беранже Соньеру и загадке Ренн-ле-Шато. С течением лет этот источник превратился в настоящий поток, индустрию, принимающую внушительные размеры, если подумать о средствах, необходимых для ее разработки и распространения, и о важности и неопределенном еще характере дела.

Кроме того, по нашему примеру, в это дело впряглось большое число самостоятельных исследователей, которые, со своей стороны, внесли в комплекс всех работ ценный вклад. Работы эти очень разнообразны, но, скорее всего, изначальный материал исходит из единого источника. Следовательно, по нашему мнению, кто-то где-то имеет интерес «выдвинуть» Ренн-ле-Шато, привлечь внимание публики, возбудить вокруг тайны самую шумную рекламу и самое большое любопытство, какие только возможны.

Причина эта, кажется, не финансового порядка. Скорее, речь идет о том, чтобы создать атмосферу достоверности, произвести подобие воздействия на общественное мнение, короче, организовать пропаганду. Кто бы ни отвечал за это, он заботливо старался действовать в тени, одновременно ярко освещая в желательное для него время некоторые выбранные им самим детали.

Действительно, в течение ряда лет соответствующий материал систематически и вполне сознательно отбирался кем-то фрагмент за фрагментом. Большая часть этой информации, что более или менее ясно, как будто бы исходила из одного и того же источника, конфиденциального и скрытого от нескромного любопытства. Один за другим новые факты прибавлялись к уже известным, но, будучи далеки от того, чтобы прояснить ситуацию, они, кажется, наоборот, еще больше сгущали мрак тайны. Соблазнительные намеки, наводящие на определенные мысли гипотезы, ссылки и недоговоренности перемешивались и сплетались в тонкую сеть специально для того, чтобы разжечь любителей загадок. Вопросами, которые казались ответами, датами, названиями, внушениями и инсинуациями они, подобно ослу, которого приманивают морковкой, оказываются вовлеченными в цепь последовательных ходов, в конце которых всегда сияет возможность ошеломляющего и наиважнейшего открытия.

Эта информация разглашается самыми разными способами, причем часто они имеют вид работ, подлежащих широкому распространению, более или менее загадочных, более или менее соблазнительных или удачных. Таким вот образом Жерар де Сед произвел на свет целую серию этюдов, посвященных таким разным сюжетам, как катары, тамплиеры, династия Меровингов, розенкрейцеры, Соньер и Ренн-ле-Шато. То уклончивый, то намекающий, то скромный, то мистифицирующий, автор постоянно дает понять, что он знает больше, чем говорит, если только это не присущий ему элегантный способ скрыть тот факт, что он обо всем этом знает меньше, чем претендует. Однако, в его работах имеются некоторые детали, которые легко проверить и которые являются связками между соответствующими темами, так как автор утверждает, что эти различные сюжеты накладываются один на другой.

От кого Жерару де Седу поступает такая информация?

Когда мы начали снимать на Би-Би-Си наш первый фильм о Ренн-ле-Шато, мы попросили у нашего парижского издателя некоторые фотодокументы, которые он нам тот час же прислал. Мы отметили, что на обратной стороне каждого из них фигурирует надпись «Плантар». Тогда нам это имя ни о чем не говорило, но когда в конце одной из работ нашего автора мы увидели интервью с неким Пьером Плантаром, то мы поверили, что этот неизвестный каким-то образом тесно связан с исследованиями Жерара де Седа. И в самом деле, он станет одним из главных героев наших поисков.

Вся информация об интересующем нас деле, появившаяся после 1956 г., не имеет того доступного или же шутливого характера, который свойственен стилю некоторых авторов. Другие книги скучны, напыщенны или даже отталкивающи, как, например, работа, опубликованная Рене Декадейя, бывшим хранителем муниципальной библиотеки Каркассона. Она посвящена истории Ренн-ле-Шато и его окрестностей и изобилует социоэкономическими отступлениями, производящими самое мрачное впечатление: полный список рождений, смертей, свадеб, материального благосостояния, налогов и общественных работ, имевших место между 1730 и 1820 гг. Эта работа как бы противостоит произведениям легким и заведомо обреченным на успех, которые г-н Декадейя подвергает строгой критике.

Одновременно с этими работами в различных газетах и иллюстрированных журналах появилось большое количество статей и интервью со знаменитыми незнакомцами, утверждающими, что им известен тот или иной аспект тайны. Но самую интересную информацию надо искать не в прессе, не в ученых этюдах и не в работах, вышедших большим тиражом. Напротив, ее надо искать в документах, брошюрках или небольших трудах, выпущенных маленьким тиражом частными издательствами и сданных в парижскую Национальную библиотеку;

большая часть этих изданий, однако, не представляет никакой ценности, является простыми копиями отпечатанных на машинке страниц или обыкновенными фотокопиями.

Эти вышеупомянутые брошюры еще больше, чем работы, которые продаются в магазинах и о которых мы уже говорили, кажутся исходящими из одного и того же источника. Благодаря хитрой системе замечаний, ссылок на Соньера, Ренн-ле-Шато, Пуссена, меровингскую династию и другие уже известные темы, каждая из них дополняет и подтверждает другую. Наконец, в большинстве случаев они подписаны весьма сомнительными именами, являющимися, по всей вероятности, псевдонимами, причем, довольно прозрачными. Мы можем назвать Мадлен Бланкассаль, Никола Босеана, Жана Делода и Антуана Отшельника. Что касается первого имени — «Мадлен» («Магдалина»), то здесь очевиден намек на Марию-Магдалину, «магдалеянку», которой была посвящена церковь в Ренн-ле-Шато и башня Магдала, построенная аббатом Соньером; имя «Бланкассаль» составлено из названий двух речушек, сливающихся в одну близ Ренн-ле-Шато — Бланка и Саль. «Босеан», искаженное «Beausean» — военный клич рыцарей Храма; Жан Делод (Delaude) на самом деле — de l`Aude, — Од — департамент, где находится Ренн-ле-Шато; наконец, Антуан Отшельник — это святой, статуя которого украшает церковь Ренн-ле-Шато, праздник его — 17 января; эта дата фигурирует на могиле Мари де Бланшфор, а также в этот день у аббата Соньера случился удар.