Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Гайдамаки. Музыкант. Наймычка. Художник. Близнецы - Шевченко Тарас Григорьевич - Страница 45


45
Изменить размер шрифта:

– Вот тебе гостинец из Полтавы.

Сказавши это, он, улыбаяся, сел около нее.

Наташа долго молча читала бумагу, и, не дочитавши, выпустила ее из рук и со слезами бросилась обнимать и целовать Антона Адамовича. А мы с Марьяной Акимовной с изумлением посматривали друг на друга.

Наконец я поднял бумагу, посмотрел на нее и… то была моя отпускная!

Все, что ни сказал бы я вам про свои ощущения в эту великую минуту, все бы это и тени не было похоже на то, что я чувствовал.

– Виолончель тоже наш, – проговорил, улыбаясь, Антон Адамович.

Я упал перед ним на колени и целовал его руки, обливая их слезами.

– Ну, Наташа, теперь за тобою очередь, продолжай, – сказал Антон Адамович, обращаясь к Наташе. – Возьми эту бумагу, и отдай нашему другу, и скажи: вот, мол, тебе мое приданое. А мы с Марьяной Акимовною скажем: «Боже вас благослови!»

Все четверо мы бросились друг к другу и залились слезами.

И вот уже более недели, как мне мое счастие спать не дает. И знаете, кто все это сделал? Наташа! моя милая, моя бесценная Наташа! Она предпочла меня и знатным, и богатым. Меня, крепостного музыканта. И, открывшися во всем своим благородным благодетелям, просила их делать с нею, что найдут лучшим. А добрый, молчаливый Антон Адамович, не долго рассуждая и не говоря никому ни слова, решил по-своему, одним разом. Он заплатил за мою свободу с виолончелью 2500 рублей. Если бы г. Арновский был моим владыкою, этого бы никогда не случилось. Спасибо тебе, Елисавета Павловна. Тебе и во сне не снится, что ты, хотя совершенно невинная, причина моего настоящего блаженства.

Теперь Антон Адамович хлопочет об определении меня в канцелярию дворянского предводителя, – уж это я и сам не знаю для чего. А когда это сбудется, тогда мы с вами будем видеться по крайней мере раза три в неделю. А пока приезжайте в воскресенье на ферму и полюбуйтеся на совершенно счастливых людей.

Преданный вам музыкант N*.

Дочитавши это самим счастием написанное письмо, я впал в какую-то болезненную задумчивость. Боже мой, неужели это была зависть? Нет, я не завидовал никому на свете. Это было горькое, невыразимо горькое чувство одиночества. Я чуть не заплакал от внутренней боли. В то время, как я собирался плакать, вошел ко мне Иван Максимович и спросил:

– Ну что, далеко уже прочитали мое немудрое повествование?

– Все прочитал, – ответил я.

– И описание свадебного пира?

– Нет, ни читал.

– Так прочитайте, непременно прочитайте. Потому, что я, можно сказать, больше всего рассчитываю на эффект этого великолепного изображения.

– А скажите, Иван Максимович, старики еще живы?

– Здоровехоньки. А о счастии и говорить нечего. А если б видели, что за внучку им бог послал! Совершенный ангел божий!

Я снова задумался.

– А знаете что, Иван Максимович? – спросил я его через минуту.

– А что?

– Отпустите меня завтра одного на ферму, а сами в воскресенье приезжайте.

– Ни за что. А коли уж вам так загорелось, то и я завтра могу с вами ехать. Да что вам так вдруг…

– У меня уж характер такой: я ужасно люблю смотреть на счастливых людей. И, по-моему, нет прекраснее, нет усладительнее зрелища, как образ счастливого человека.

– Это совершенная правда.

На другой день мы были на ферме. И я видел и был совершенно счастлив счастием этих простодушно благородных людей! Видел и свидетельствую истину сего неложного сказания. Аминь.

15 января 1855

Повесть написана в 1854–1855 годах в Новопетровском укреплении. Первое прозаическое произведение, в котором Шевченко обратился к теме крепостного интеллигента. Судьба главного героя Тараса была особенно близка автору, в ней отразились его личные переживания.

Киевская археографическая комиссия – занималась собиранием и публикацией старинных документов и археологическими исследованиями. В конце 1845 года Т. Г. Шевченко начал работать в комиссии, по ее поручению ездил по Украине и рисовал памятники старины.

Штернберг Василий Иванович (1818–1845) – художник, друг Шевченко.

Бельведер(тал.) – башня над домом для обозрения окружающих видов.

Амазонки и амазоны – в повести Шевченко это всадницы и всадники.

Виргилий – римский поэт, герой «Божественной комедии» Данте; Шевченко называет этим именем своего героя, сопровождающего его в поездке.

Марш из «Вильгельма Теля» – опера итальянского композитора Россини (1792–1862).

Сенклерское аббатство – место действия романа «Лес, или Сен-Клерское аббатство» английской писательницы Анны Радклиф (1764–1823).

Икона иржавецкой божьей матери – казацкая икона, считавшаяся «чудотворной», хранилась в селе Иржавец.

Золотаренко Иван Никифоров и ч (умер в 1655 г.) – нежинский полковник, соратник Богдана Хмельницкого; в 1654–1655 гг. – наказной (походный) гетман казацкого войска.

Персия – древнее название Ирана. Персепол (Персеполис) – древняя столица Персии.

Амфитрион – персонаж древнегреческой мифологии, в переносном значении – гостеприимный хозяин.

Гроссфатер(нем.) – дедушка; старинный немецкий танец.

Гольбейн Ганс (1465–1543) – немецкий художник.

Нимфы – в древнегреческой мифологии – второстепенные богини, олицетворяющие силы природы.

А к т е о н – пастух – персонаж древнегреческой мифологии; был превращен богиней Артемидой в оленя.

П р о с п е р о – персонаж пьесы «Буря» Шекспира (1564–1616).

Шпор Людвиг (1784–1859) – немецкий композитор.

Мендельсон Б а р то л ьд и – Ф ел и кс (1809–1847) – немецкий композитор.

Серве Андриен-Франсуа (1807–1866) – виолончелист и композитор. Шевченко слушал его игру в Петербурге.

Вебер Карл-Мария (1786–1826) – немецкий композитор. «Пре– циоза» – одна из его опер.

Миннезингеры – немецкие ііридворньїе поэты-певцы в эпоху средневековья.

«Н о р м а» – опера итальянского композитора Винченцо Беллини (1801–1835).

Орфей – мифический древнегреческий певец.

Качуча – испанский народный танец.

Томагаук – оружие индейцев Северной Америки.

Соломон – еврейский царь X столетия до нашей эры. Легенды приписывают ему особую мудрость.

Меценат – имя древнеримского вельможи; сделалось нарицательным для богатых покровителей искусств.

Автомедон – образ античной мифологии, проводник, кучер.

Буонарроти Микеланджело (1475–1564) – великий итальянский художник, скульптор и архитектор.

Одалиска – рабыня или прислужница.

Лист Ференц (1811–1886) – венгерский композитор и пианист. Гастролировал в России. Шевченко, вероятно, был на его концертах.

Плакатные билеты – паспорта, которые выдавались крепостным, отпускаемым на заработки.

Гайдн Иосиф – (1732–1809) – австрийский композитор.

Литовский замок – тюрьма в Петербурге.

Феб – в древнегреческой мифологии бог солнца.

Фетида – в античной мифологии богиня моря.

Bene, benissimo (лаг.) – хорошо, очень хорошо.

Фронтиспис – рисунок, отражающий наиболее характерные моменты содержания и помещенный на одном развороте с титульным листом.

Прометей – в древнегреческой мифологии – титан, подаривший людям огонь; герой поэмы Шевченко «Кавказ».

Семирамида – легендарная царица Ассирии, известна как устроительница «висячих садов» в Вавилоне и Мидии.

Клеопатра (69–30 гг. до нашей эры) – последняя царица из династии Птоломеев в Египте. Ее образ нашел широкое отражение в литературе и искусстве.

Партитура Мендельсона «Сон в Ивановскую ночь»– вступление к комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь».

БЛИЗНЕЦЫ

10 июня 1855

Всему просвещенному миру известно и переизвестно, что понедельник день критический или просто тяжелый день и что в понедельник всякий более или менее образованный человек не предпримет ничего важного. Он лучше пролежит целый день; хотя бы там, как говорится, само дело просилось в руки, он перстом не пошевелит. Да и в самом деле, если хорошенько рассудить, если мы из-за презренного серебреника надругаемся над священными преданиями старины, что же тогда из нас будет? И выйдет какой-нибудь француз или, чего боже сохрани, куцый немец, а о типе или, так сказать, о физиономии национальной и помину не будет. А по-моему, нация без своей собственной, ей только принадлежащей, характеризующей черты похожа просто на кисель, и самый безвкусный кисель.