Десантник. Из будущего – в бой - Таругин Олег Витальевич - Страница 50

– Давай врубай свой чудо-излучатель. Или с разгерметизированным шлемом слабо?

– Умный, – после крохотной паузы сообщил тот, без особой, впрочем, угрозы в голосе – скорее даже с уважением. – Сам догадался?

– Меня неплохо в армии учили. Десант никогда не проигрывает. Умирает – да. Но не проигрывает. Поэтому они пойдут со мной. А тот, что стол нюхает, – сдохнет. Или так, или – никак. Кстати, как ты там сказал – «предотвратить непредсказуемое изменение»? Извини, но опоздал ты, паря, я тут такого накуролесил, что уж поздно, пожалуй, предотвращать. Изменилось твое будущее, хочешь ты этого или нет. И еще больше изменится, когда Гудериана грохну. И хрен ты мне помешаешь. – Не сдержавшись, Степанов все-таки сдавленно застонал. Несмотря на зашкаливавший уровень адреналина в крови, «гимнастические упражнения» дались ему тяжело.

– Э, да ты серьезно ранен? – вполне искренне встревожился спецназовец. – Да убирай ты руку, коллега, не будет никакого излучателя. Блефовал я. У тебя ж палец на спуске, если включу блокаду, мышца автоматически сократится – и все. Садись, помогу. Да не вру я, на самом деле помогу!

И вот тут Леху удивил контрразведчик. Впрочем, скорее всего, он и самого себя удивил – неуловимым движением вывернув из его ладони пистолет, он с силой вдавил ствол в лоб спецназовца, заодно встав так, чтобы укрыться за его телом от остальных бойцов отряда:

– Оказывай помощь, если можешь! Не видишь, плохо ему! Ну?! – На миг замерев, тот скривился. Хотел было что-то сказать, но Батищев неожиданно рявкнул: – Или помогаешь парню, или стреляю! Понятия не имею, кто вы такие, но мне уж точно терять нечего! И ты для меня никто, несмотря на все эти ваши фокусы!

– Ладно, – скрипнул зубами спецназовец. – Нужно оголить ему кожу на руке или ноге.

– Сержант, – не сводя с его лица бешеного взгляда, скомандовал особист летуну. – Слышал? Сделай быстро. Хоть зубами рви.

Борисов торопливо сорвался с места и разодрал и без того распоротую брючину аж до ботиночного берца. Спецназовец снова коснулся рукой поверхности бронекомплекта и приложил к покрытому бурыми пятнами засохшей крови бедру Степанова какой-то очередной хитрый девайс. Хотя почему «какой-то»? Красный крест на крышке приборчика – он и в Африке… ну, в смысле, в будущем красный крест. Медицинское что-то. Автоматическая аптечка, небось как в фантастических книжках описано.

Бедро укололо, раз, другой… пятый. Коже под прибором стало жарко, будто на ногу опустили чашку с горячим чаем. Затем по телу прошел, вызывая дрожь, короткий озноб. В ранах неприятно засвербило, но боли больше не было. Да и в целом чувствовал себя Леха вполне нормально, исчезла слабость, и голова стала абсолютно ясной. Мигающий красный индикатор на крышке сменился сначала на желтый, затем на зеленый, а спустя миг и вовсе потух. Спецназовец убрал аптечку:

– Все. Пару дней отлежишься и хоть снова в строй. А ходить уже сейчас сможешь, ни боли, ни кровотечения больше не будет. Теперь уберете пистолет?

– А это пускай он сам решает, – угрюмо буркнул контрразведчик, имея в виду Степанова. – Ну, что скажешь, разведка? Убирать ствол, нет? Твое решение, парень. Я тебе доверяю.

– Командир! – снова подал голос один из бойцов. – Четыре минуты – и все, край!

Леха автоматически повернулся на голос, с удивлением заметив произошедшие в комнате изменения. Гитлеровцев согнали в один угол и усадили на пол, заставив сложить руки за головой. Переводчик, зажимая окровавленным платком разбитый нос (вторую руку он дисциплинированно держал за головой, поскольку орднунг), что-то тихо шептал в ухо Гудериану, видимо, переводил разговор. Глаза «Быстроногого Хайнца» формой и размерами могли соперничать с крупной монетой. Их контролировали двое спецназовцев, держа на прицеле своего непонятного оружия, еще двое стояли за спиной своего командира, не зная, как поступить.

– Время, – застонал спецназовец. – Да решайте вы уже, что делать. Иначе все доиграемся!

Леха протянул руку и молча отвел пистолет в сторону. Спецназовец облегченно выдохнул, и десантник понял, что он все-таки боялся – вон даже испарина на лице выступила. Правильно, кстати, делал: сам он в гостя из будущего стрелять бы не стал, а вот контрразведчик пальнул бы не задумываясь. Подвигал раненым плечом – ты смотри, и вправду не болит, хорошая у них там медицина. Взглянул в лицо спецназовцу:

– А почему ты меня коллегой-то назвал?

Боец удивленно сморгнул – похоже, услышать подобный вопрос он ожидал меньше всего:

– Так ты ж десантник, как я понял? Значит, коллеги, я ведь тоже десантник, только не воздушный, а космический. Спецназ космодесанта.

– Хреновый у вас в будущем десант, – мрачно буркнул Степанов. – Беззубый какой-то, вегетарианский. Пальцем никого тронуть нельзя, а то вдруг будущее изменится! Приказом прикрываешься. Зато эти вон, что на полу сидят, убивать не боятся. Причем без разбору, вместе с детьми, бабами да стариками! Целыми деревнями. – Леху внезапно прорвало: – Что, боишься наступить на долбаную бабочку и на свет не родиться? Потому и трясешься над своей драгоценной жизнью, да? А вот предки никого и ничего не боялись! И никого не жалели – ни себя, ни врагов! Потому и говорили «никто, кроме нас»!

– Замолчи! – заиграв желваками, оборвал его спецназовец страшным шепотом. – И не говори о том, чего не знаешь! Да в космодесе половина потерь именно на спецназ приходится! Половина! Я трижды из боевых выходов обратно на борт с двумя-тремя пацанами из десяти возвращался! И не моя вина, что сегодня выполняю именно такой приказ! Получил бы другой, в радиусе километра уже никого живого не осталось! Так что закрой рот! – Он замолчал, зло раздувая ноздри. Проняло человека.

Несколько мгновений они еще сверлили друг друга яростными взглядами, затем Леха коротко кивнул, первым отведя глаза:

– Ладно, хрен с тем Гудерианом. Но без ребят я не уйду. Здесь им в любом случае смерть. Из забитой немцами деревни живым не выбраться.

– И что им в твоем времени делать? Об этом подумал? Их спросил?

– Почему в моем? Разве нельзя их как-нибудь, ну, по дороге, высадить?

– Из телепортационного канала высадить? – иронично хмыкнул тот. – Точка эвакуации – в ста метрах отсюда. Выходной портал уже в твоем времени.

– Твою мать! – выругался Леха, в душе понимая, что собеседник прав. И обратился к товарищам: – Мужики, тут такое дело. Не знаю, поняли ли вы, что я из будущего, но если сейчас останетесь здесь – погибнете. Если пойдете с нами, попадете в мое время и спасетесь, но назад возврата не будет. Времени на размышление нет. Вообще.

– А чего тут думать? – хмыкнул контрразведчик, из последних сил стараясь сохранять спокойствие. – Понятное дело, остаемся. А то дезертирство получится. Верно, Василий?

– Так точно, – внезапно охрипшим голосом ответил Борисов, во все глаза глядя то на десантника, то на спецназовцев. Чувствовалось, что Василию очень хочется о чем-то спросить, но он не решается. – Оружия в хате полно, когда нас вели, я в сенях даже автомат видал, сколько-нибудь да продержимся.

– Уверены, мужики? – Говорить стало трудно, горло словно сжала невидимая рука.

– Ты иди, разведка, иди. Не задерживай товарищей. Мы дальше сами разберемся. – Особист бросил в сторону Гудериана короткий цепкий взгляд. – Прощай, сержант!

Батищев порывисто обнял десантника, хлопнул по спине и отступил в сторону, спросив напоследок:

– Ты хоть из какого года-то сюдой попал?

Степанов ответил, заставив особиста удивленно присвистнуть:

– Эк тебя занесло, разведка, семьдесят с лишком лет, не слабо!

Леха обнял летуна, крепко пожал его холодную от волнения руку:

– Прощай, Вась.

– П… прощай, Леша, – шмыгнул носом Борисов, смущенно отвернувшись.

– А насчет невыполненного приказа пусть товарищи из будущего не беспокоятся, – неожиданно проговорил особист. – Их вины в том не будет.

И прежде чем Степанов понял, что он имеет в виду, Батищев поднял руку с пистолетом и выстрелил в Гудериана. Голова генерал-полковника дернулась, и он завалился на спину с аккуратной темной дырочкой посреди лба. Следующие пули достались оберст-лейтенанту и майору.