Десантник. Из будущего – в бой - Таругин Олег Витальевич - Страница 35

Патроны у Лехи закончились спустя пять минут… и еще девять гитлеровцев, оставшихся лежать на пыльной траве обряженными в фельдграу неподвижными холмиками. На один из которых еще и собственный танк наехал – какой там у мехвода обзор, особенно когда перспектива напрочь затянута поднятой взрывами пылью и дымом от горящих бронированных собратьев? Запасного короба хватило еще минуты на три: десантник стрелял уж вовсе короткими очередями, экономя буквально каждый патрон. Оставшийся не у дел летун азартно пулял из трехлинейки. Наверное, даже подстрелил кого – не зря ж в стрелковый кружок ходил, расстояние-то для винтовки плевое, метров двести от силы.

Когда до танков осталось меньше сотни метров, Леха аккуратно прислонил к стене окопа пулемет, до хруста потянулся и сообщил товарищу абсолютно спокойным голосом, хоть внутри все дрожало, словно хрестоматийный студень:

– Ну, что, друг Вася? Похоже, пора?

– Что пора? – повернул к нему пыльное лицо Борисов.

– Пора показать фрицам, кто в доме хозяин, – вот что. У тебя патронов сколько?

– Две обоймы и россыпью еще с полсотни, ротный выдал, помнишь?

– Россыпью – отстой, забудь, не будет у тебя времени обоймы снаряжать. Итого десять. Добро, прикрывай меня.

– А ты? – опешил тот. – Ты-то кудой?

– Тудой, блин. Вась, не тупи. Вон те два танка прямо на нас прут, закопают заживо – и не заметят. Тебя танками обкатывали?

– Нет, откуда?

– А меня – да. Оттуда. Все, прикрывай. Делай что хочешь, но пехоту отсеки, не дай им меня подстрелить. Ежели же танк до окопа доедет, падай на дно, но не пузом, а становись на карачки да руки-ноги напряги в полусогнутом состоянии. Когда землей завалит, потихоньку распрямляйся и откапывайся. Покедова.

– Леш…

– Заткнись. – Десантник взял в каждую руку по связке гранат, покачал, оценивая вес. Килограмма по полтора-два, нормально. Еще бы с тем самым, мать его, энергичным замахом разобраться…

Оттолкнувшись ногой, Степанов рывком перекинул тело через бруствер, ушел перекатом на пару метров в сторону и замер. Пока по нему никто не стрелял, видимо, не заметили. И то хлеб. Успокоив бешено колотящееся сердце, Алексей пополз навстречу лязгающей смерти, пытаясь убедить себя, что вражеский механик-водитель его тупо не видит. И вообще, вовсе это не фрицевский панцер из сорок первого, а самая обычная «БМД» из начала нулевых, которой их обкатывали на полигоне. Никакой опасности нет, всех делов – поставить гранату на боевой взвод и метнуть под гусеницу, высчитав время горения запала. Несколько минут работы, и можно возвращаться. А там и перепуганный Васька, и спирт во фляге – пей, не хочу… Всего несколько минут…

Когда до первого танка оставалось метров тридцать, Леха, перевернувшись на бок, открутил крышечку на рукоятке трофейной гранаты и сжал пальцами фарфоровый бублик, прикидывая скорость противника. Запал на этой вундервафле горит никак не меньше семи секунд, возможно, дольше, значит, бросать следует с упреждением. Главное, чтобы фриц в сторону не свернул. Ну, пора? Пожалуй…

Резко дернув запальный шнур и выждав пару секунд, десантник, не поднимаясь, швырнул связку навстречу танку. «Интересно, отчего в старых кинофильмах герои почти всегда поднимались чуть ли не в рост, собираясь метнуть в танк гранату? – пришла в голову несвоевременная мысль. – Чтобы героически погибнуть, напоровшись на очередь курсового пулемета? Глупо ведь, неужели из положения лежа нельзя связку бросить? Вечно эти киношники все с ног на голову перевернут».

Связка плюхнулась метрах в пяти перед танком, подскочила – Леха похолодел, – но осталась на месте. Уф… Беззвучно шевеля губами, Степанов отсчитывал секунды. Вот гусеница вмяла «колотушки» в траву, вот по тракам прокатился первый опорный каток, второй, третий… на пятом и рвануло. Совсем не так эффектно, как в кино, просто клуб темного дыма да клочья дерна. Панцер как ни в чем не бывало пер вперед, прямо на десантника. Неужели не получилось, не хватило мощности? Леха уже собрался откатиться в сторону, но в этот миг залепленная глиной и спрессованной травой, поблескивающая отполированными грунтозацепами гусеничная лента вдруг провисла, судорожно дернулась и торопливо поползла с ведущего колеса, причудливой змеей сворачиваясь на земле. Есть! Есть, с-сука! Порвал-таки гусянку, разул фрица!

Танк вздрогнул, когда первый опорный каток уперся в неожиданную преграду, и начал отворачивать, загребая уцелевшей гусеницей и утробно рыча движком. Секунда – и мехвод понял, что произошло, и застопорил машину, не желая становиться бортом к русским окопам. Бегущие за кормой пехотинцы сбавили скорость, еще не осознав, что именно произошло, и Леха торопливо потянул из кобуры пистолет. Ну и где же его прикрытие, где, млин, ворошиловский стрелок Васька?! Чего медлит?!

За спиной гулко бухнула «трехлинейка», и крайний фриц мешком осел на землю, выронив карабин. Второй гитлеровец ухватил его за ремни портупеи, собираясь оттащить под защиту брони, но «ТТ» Алексея дважды хлопнул, и он повалился на товарища. Остальные трое торопливо прянули за корму. Сдавленно выдохнув – вырывавшийся из груди воздух казался горячим, будто он стоял возле доменной печи, – десантник перекатом сменил позицию, вжавшись в неглубокую дождевую промоину. Надеюсь, у летуна хватит ума не дать этим деятелям высунуться? Иначе хрен он до второго танка вовремя доберется. Так и доползет, гад, до их окопчика да и прикопает Борисова.

Снова бахнула «треха». Пуля ударила по касательной в борт, уйдя рикошетом в сторону. Выглянувший из-за кормы фриц торопливо спрятал башку. Молодец парень, допер-таки, в чем его задача. Значит, и ему пора двигаться, да пошустрей. Патронов у летуна в магазине всего три штуки осталось, затем придется перезаряжаться, а это время. Которого, разумеется, нет. За спиной затарахтел немецкий пулемет, следом оглушительно грохнуло, аж в голове зазвенело – потерявший маневренность танк решил поддержать атаку более удачливых камрадов огнем. Лишь бы по их окопчику не влупил, тогда Ваське точно кранты. Добить бы его, да только чем? Даже банального «ПТР» ни у кого из бойцов нет, а ведь он так классно бортом подставился, с одного патрона можно спалить! Обидно…

Стараясь посильнее вжиматься в землю, десантник пополз вперед, держа в правой руке пистолет, а в левой – связку гранат. За себя он особо не переживал: для танкистов он пока в мертвой зоне, да и не видят они его из своей коробки, а пехотное сопровождение, будем надеяться, летун отвлечет. Если еще жив. Вскоре промоина закончилась, дальше шло практически ровное пространство с торчащими кое-где жиденькими кустиками. Правда, и до ползущего с не слишком высокой скоростью танка, следом за которым бежали пятеро немцев, оставалось всего метров десять-двенадцать, самое то для броска. Успел. Как там летун говорил? Сделать энергичный, мать его, замах? Ну-ну…

Степанов перевалился на бок и отвел руку, примериваясь… Тьфу, чуть не забыл, нужно ж еще эту подвижную фиговину на рукоятке влево до упора сдвинуть. Или вправо? Нет, точно влево. Передвинув флажок предохранителя, он швырнул связку под правую гусеницу немецкой «тройки» (успел сосчитать количество опорных катков), искренне надеясь, что «замах» вышел достаточно «энергичным» для штатного срабатывания ударного механизма. Связка плюхнулась почти удачно, точнехонько в метре перед траками, но чуть левее, если и накроет гусянкой, то только внутренним краем. К сожалению, излишне резкое движение заметили пехотинцы, и вокруг парня зашлепали, поднимая невысокие султанчики, пули. Блин, ну что за непруха? Ладно, а если так?

Перекатом сменив позицию, рывком выбросил тело в позицию для стрельбы с колена – точнее, с колен, так устойчивее, – и добил магазин двумя сериями по три выстрела. Кувыркнулся снова, успев заметить боковым зрением излишне резко дернувшегося ближайшего фрица – видимо, попал. Нашарил кармашек с запасной обоймой и перезарядился, позорно посеяв в траве пустую. И в этот момент гранаты взорвались. На сей раз рвануло гораздо громче, чем в прошлый; между катков выметнулся фонтан дыма и глины, полетели какие-то ошметки, похоже, куски разодранного бандажа или еще хрен пойми чего. Стрельба со стороны пехотинцев прекратилась, и десантник, рывком преодолев три метра голого пространства, сполз в оставленную взрывом гаубичного снаряда воронку. Ну, что там, подбил – нет? Поглядеть бы, да стремно высовываться. Если фрицы успели заметить, куда он делся, мигом просверлят во лбу третий глаз – с вынесением мозга через затылок. Опять же, каску попортят, казенное имущество.