Друзья и враги Анатолия Русакова - Тушкан Георгий Павлович - Страница 74

Анатолий отвез товар по назначению и вернулся в гараж. Выражение изумления и страха на лице Ахметова подсказали Анатолию ответ на вопрос о виновнике порчи тормозов. Поговорить с Ахметовым не удалось. Он мгновенно исчез. Семсемыч, не дослушав взволнованную обвинительную речь Анатолия, насмешливо спросил:

— Ты где-нибудь заявлял об этом?

— Нет.

Улыбаясь, Семсемыч усадил Анатолия в кресло, присел на ручку и сказал:

— Разве у тебя глаза? Это грозовое небо, откуда сыплются молнии. А губы? Некрасиво сжимать губы в рубчик. Разве так дышит счастливый человек, имеющий работу, учебу и милую? Просто удивляюсь. Думал я — вот пришел в комбинат по-настоящему честный, порядочный человек. Глаз у него зоркий. Заметит недостатки — шепнет мне. Я исправлю. Так нет. Уходит. Что же получается? Я спрашиваю — лучшие люди где? И отвечаю — на фабриках и заводах. Лучшие люди не желают идти в нашу артель. Хочешь не хочешь, а приходится пользоваться услугами таких, как Ахметов. Ахметов клялся мне не ловчить, а ловчит! Я ведь предупреждал тебя?

— Предупреждали!

— Вот так! Да, за случившееся надо Ахметову руки с корнями вырвать. Сволочь! А как узнаешь? Ведь так ловко заметает следы, подлец!

Нет, не верил теперь Анатолий задушевному тону Семсемыча, улыбкам и похлопыванию по плечу. Он спокойно сказал о своем желании учиться, напомнил, что свободно может уйти, пока еще не окончился испытательный срок, и попросил принять от него «Победу», ключи от гаража и машины и тысячу рублей аванса.

— Ладно. Что с тобой сделаешь? Но жаль, жаль… Денег не возьму. Ты их заработал.

Семсемыч пошел с ним к гаражу и по пути рассказывал скабрёзные анекдоты, хохотал и не слыша смеха Анатолия, локтем подталкивал его в бок. Семсемыч сам запер двери гаража и ключи положил в карман. Прощаясь, он положил руку на плечо шофера:

— Если не повезет тебе в жизни, — сказал он, — возвращайся. Возьму.

Анатолий и в этом почувствовал фальшь. Он понял, что Семсемычу хочется отпустить его примиренным с собой.

«Добьюсь, добьюсь, чтобы и Нина ушла отсюда», — сказал себе Анатолий.

— Ушел с работы, — сказал Анатолий матери.

— Уволили? За что?

— Да нет! Сам ушел, не хочу. Шарашкина контора!

— А может быть, не стоило ссориться?

— Да ты что? — Анатолий подробно рассказал о случившемся.

— Ну и слава богу! — сказала мать. — Теперь ты свободно можешь учиться.

— И висеть на твоей шее? Никогда.

— Ну хорошо, хорошо. Но, ради бога, не спеши и подыщи работу хорошую, по своему вкусу… Ведь и Юра и Коля тебе обещали!

Глава XVIII

ДРУГ ЛИ ТЫ?

— А тебе, сынок, какой-то Хлопунов раза три звонил. Говорил, «пусть обязательно поинтересуется Троицким и мне позвонит». О чем он? — сказала Ольга Петровна сыну, который вернулся из школы и сел ужинать.

— Да это о брате Лики…

Не допив чай, Анатолий поспешил к телефону. Он быстро набрал пять цифр, а на последней задержался. Он даже довел девятку до предельной скобы, но, вместо того чтобы отпустить диск, удержал его и задумался. Вдруг Лика откажется разговаривать с ним?

Палец отпустил диск. Раздался продолжительный гудок, потом донесся голос Агнии Львовны. Первым порывом было положить трубку. Пересилив это желание, Анатолий назвался и попросил к телефону Лику. Тут же поспешно добавил:

— Надо посоветоваться по школьным делам.

— Так ведь она с вами!

— Со мной? — удивился Анатолий.

— Конечно! Или Боб чудит? Ведь он сейчас тоже с вами?

— Нет ни его, ни Лики.

— А где же они?

— Не знаю.

— Как не знаете? Я спрашиваю серьезно.

— А я серьезно отвечаю. Ни Лики, ни Боба со мной нет. Я Боба несколько дней не видел.

— Значит, вы не возле кино?

— Я только что вернулся с занятий и звоню из дому.

— Не понимаю…— В голосе Троицкой послышалась тревога.

— А что случилось?

— Боже мой! Я так волнуюсь, голова пошла кругом… Значит, вы ничего не знаете? И Лика вам не звонила?

— Нет, Агния Львовна.

— Что же это? Я ведь просила ее позвонить. Вот характер! Я так поняла, что она поехала к вам, а вместе с вами за Бобом. Зачем понадобилась эта мистификация? Почему Боб чудит? Вы что-нибудь понимаете?

— Но в чем же дело? — Анатолию передалось волнение Троицкой.

Из ее стремительного и сбивчивого рассказа он понял, что у Агнии Львовны произошло с сыном бурное объяснение. Она даже ударила его зонтиком и теперь страшно об этом сожалеет. Но Боб стал просто невыносимым. Последние дни он был взвинчен, груб, вел себя отвратительно… Ссора произошла позавчера утром. Боб ужасно выругался, убежал в чем был и первый раз в жизни неизвестно где провел ночь.

— Первый раз в жизни? — резко спросил Анатолий. — Вы уверены?

Его злила эта недоговоренность. Злила потому, что он чувствовал недоверие к себе.

— Ну, знаете! — возмущенно воскликнула Троицкая, но вдруг тихо спросила: — Значит, няня уже успела наябедничать, что он без нас иногда не ночевал дома?

— Ничего она мне не говорила. Но если вы хотите, чтобы я помог, то говорите все. Начистоту!

— Это наше семейное дело… Я не настолько знаю вас…

— Так как же я смогу помочь?

Троицкая продолжала сбивчивый рассказ.

Оказывается, после ссоры Боб неизвестно где провел ночь. Он не пришел и утром. Сегодня третий день, как его нет. Она обзвонила всех друзей Боба, побывала на даче, даже звонила в больницы. И вот сегодня Павел Авксентьевич вынужден был обратиться в милицию… Конечно, у Боба много недостатков, но он же честен! Да, у него дурные друзья — Пашка и компания. Поэтому приходится считаться с возможными недоразумениями, тем более что Пашка однажды напоил Боба водкой… Агния Львовна запнулась, а затем с необыкновенной горячностью принялась убеждать Анатолия никому не рассказывать об этом. В милиции о Бобе тоже ничего не известно. Обещали принять меры к розыску.

— И вдруг, как рассказывает няня, нас не было дома, минут двадцать назад раздается телефонный звонок. Трубку взяла Лика и страшно разволновалась. Няня спрашивает, в чем дело, а она даже рассказывать не хочет, а потом сказала: «Маму незачем волновать. Только что Эля встретила Боба возле кино, в плохой компании. Объявился! Я поеду с Анатолием». Няня так и поняла, что Лика отправилась к вам, чтобы вместе поехать за Бобом. А та, уже выбегая за дверь, крикнула няне: «Пусть мама ждет у телефона!»

— О каком кино шла речь? — взволнованно спросил Анатолий.

— Минуточку, спрошу у няни.

Анатолий старался сообразить, что же произошло. Мальчишку, пожалуй, успели «втянуть». Из трусов воры веревки вьют… Но почему же Лика не позвонила, не зашла? Все еще сердится?

— Мама, — крикнул Анатолий, — Лика звонила?

— Соседка сказала, приходила девушка и спрашивала тебя.

Троицкая долго не отвечала. Анатолий волновался и даже нетерпеливо дул в трубку. Наконец послышался голос Троицкой:

— Я Полю лекарство капала. У него с сердцем неладно… Кино на Пятницкой улице.

— Какое?

— Не знаю, на Пятницкой…

— Я немедленно поеду туда на вашей машине. Ключи и документы у вас или у шофера?

— У меня. Я вызову шофера.

— Не надо.

— Но уже слишком поздно, я нигде не смогу заверить на ваше имя доверенность на управление машиной, поэтому поеду с вами.

— Напишите доверенность на Русакова Анатолия Владимировича, укажите свой телефон. Если меня задержат, то вам позвонят по телефону. Какой номер машины?

— Восемьдесят три сорок три. Но почему вы не хотите, чтобы я поехала?

— А вдруг Лика позвонит по телефону, а вас не будет дома?

— Муж дома.

— Вы же сами сказали, что ему нездоровится.

— Хорошо, — согласилась Агния Львовна, — я буду дежурить у телефона. Но, ради бога, позвоните мне с Пятницкой, я так волнуюсь.