История франков - Турский Григорий - Страница 74

Все присутствовавшие были поражены его рассказом, а святой угодник начал вновь говорить со слезами: «Горе мне, посмевшему открыть такую тайну. Ибо отошел от меня аромат сладости, который я вкусил в месте святом и которым я три дня поддерживал себя без всякой пищи и питья. Но и язык мой покрылся болезненными ранами и так распух, что, кажется, заполнил мне весь рот. И я знаю, что не угодно было господу моему, чтобы тайное стало явным. Но знай, господи, что „я сделал это в простоте сердца“[12], а не в превозношении своего ума. Но прошу, буди милостив по обетованию твоему и „не остави меня до конца“»[13]. И, сказав это, он умолк и вкусил пищу и питье. Я же, пишущий сие, боюсь, как бы кому-либо из читателей это не показалось невероятным, согласно тому, что говорит историк Саллюстий: «Там, где ты упоминаешь о доблести и славе людей достойных, каждый считает для себя это делом легким и принимает равнодушно; а все, что сверх этого, он считает выдуманным»[14]. Ибо всемогущий бог – свидетель, что все, что я узнал, я услышал из уст самого Сальвия.

Уже спустя много времени блаженного мужа вывели из кельи, избрали и против его воли рукоположили в епископы. Когда он состоял в этом сане, как я полагаю, десятый год, в городе Альби свирепствовала паховая чума[15]; и большая часть народа уже перемерла. И хотя в живых остались только немногие из горожан, однако у блаженного Сальвия как у доброго пастыря никогда не появлялось желания покинуть этот город; более того, он всегда увещевал оставшихся, чтобы они молились и неустанно пребывали в бдении и чтобы свои дела и помыслы они постоянно обращали на доброе. При этом он говорил: «Поступайте так, чтобы, если бог пожелает вас взять из мира сего, вы могли бы войти не в судилище, а в вечное упокоение». Но так как он уже знал, как я полагаю, по откровению божию, время своего призвания на небеса, то он сам позаботился о своем гробе, омылся, облачился в саван и только тогда испустил свой блаженный дух, всегда стремившийся на небеса. Был же он муж в святости великий, в стяжании – наименьший и никогда не желал золота. Но если он и вынужден был принимать его, то тотчас же раздавал [194] его бедным. В то время, когда патриций Муммол увел однажды из этого города многих горожан в плен[16], он пошел к нему и всех их выкупил. И господь даровал ему такое уважение от народа, что даже те, кто увел пленных, и выкуп ему уступили и сверх того одарили его. Таким образом он вернул гражданам своей родины прежнюю свободу. И еще много хорошего я слышал об этом муже, но, желая вернуться к начатому повествованию, большую часть опускаю.

2. И вот после того как умер Хильперик, найдя смерть, которую он долго искал[17], люди из Орлеана вместе с людьми из Блуа напали на жителей Шатодена и разбили их, захватив их врасплох. Они предали огню дома, годовые запасы [продовольствия] и все недвижимое имущество, увели скот и взяли с собой все, что могли унести. Когда они ушли, жители Шатодена вместе с другими жителями области Шартра стали преследовать их по пятам и обрекли на ту же участь, которую сами испытали: от них, не оставив у них ничего ни в доме, ни вокруг дома, ни самих домов. Но так как они все еще ссорились и враждовали между собой и орлеанцы потрясали оружием против них, в дело вмешались графы. Был подписан мир впредь до дня расследования дела, чтобы по решению предстоящего суда та сторона, которая несправедливо начала войну против другой, выплатила штраф. Так была прекращена распря.

3. Видаст, по прозвищу Ав, который несколько лет тому назад убил Лупа и Амвросия[18] из-за своей страсти к жене Амвросия, а саму ее, хотя она и считалась его родственницей, взял в жены, совершил много преступлений в области Пуатье. Но когда он встретился в каком-то местечке с Хульдериком-саксом и они поносили друг друга, бранясь, один из слуг Хульдерика пронзил Ава копьем. Ав упал на землю и, после того как ему нанесли еще много ран, истекая кровью, испустил свой презренный дух. Так великий господь покарал его за невинно пролитую им кровь. Ведь он, презренный, часто совершал многочисленные кражи, прелюбодеяния, убийства, о которых, я полагаю, лучше умолчать. Однако этот сакс выплатил штраф сыновьям Ава за его убийство.

4. Между тем королева Фредегонда, будучи уже вдовой, прибыла в Париж, и вместе с сокровищами, которые у нее были спрятаны за стенами этого города, нашла убежище в кафедральной церкви[19], где ей покровительствовал епископ Рагнемод. Остальные же сокровища, оставленные в вилле Шель[20], среди которых было и то золотое блюдо, которое незадолго до того приказал изготовить Хильперик[21], забрали казначеи. После этого они немедленно удалились к королю Хильдеберту, который в то время находился в городе Мо.

5. И вот королева Фредегонда решила отправить послов к королю Гунтрамну со словами: «Пусть придет мой господин и примет королевство брата своего. У меня маленький сын[22], – сказала она, – которого я желаю отдать в твои руки, а самой покориться твоей власти». Когда король Гунтрамн узнал о смерти брата, он очень горько плакал. Но после того как печаль его улеглась, он, собрав войско, направился в Париж И когда он был принят в стенах города, Хильдеберт, его племянник, подошел к Парижу с другой стороны. [195]

6. Но так как жители Парижа не хотели принимать Хильдеберта, он направил к королю Гунтрамну послов, говоря: «Я знаю, любезнейший отец, что от твоего милостивого взора не скрыто то [обстоятельство], как до настоящего времени враждебная сторона вредила нам обоим; из-за этого никто из нас не мог утвердить своего права на причитающиеся ему владения. Вот почему я тебя теперь смиренно прошу соблюдать договоры, заключенные между нами[23] после смерти моего отца». Тогда король Гунтрамн сказал послам Хильдеберта: «О жалкие и вечно вероломные, не имеющие ни на йоту правды и не сдерживающие обещаний, вот вы пренебрегли всем, что мне обещали, заключив новый союз с королем Хильпериком[24], чтобы изгнать меня из королевства и поделить между собой мои города. Вот они, эти самые договоры[25], вот ваши подписи, которыми вы скрепили это соглашение. С какими глазами теперь вы просите, чтобы я принял моего племянника, которого вы благодаря вашему вероломству пожелали сделать моим врагом?». Послы ответили ему: «Если гнев завладел твоим умом настолько, что ты ничего не уступишь из того, что обещал, то позволь хотя бы взять ему из королевства Хариберта то, что причитается». Король им ответил: «Вот договоры, заключенные между нами[26], гласящие, что каждый, кто войдет в Париж без согласия брата, потеряет свою часть, и судьей его и отмстителем будет мученик Полиевкт[27] и исповедники Иларий и Мартин. Затем в город вошел мой брат Сигиберт, который, пав от божественного правосудия, потерял свою часть[28]. Так же поступил и Хильперик[29]. Итак, нарушив договор, они потеряли свою часть. И так как они погибли от божьего суда и от наказаний за попранные договоры, я с помощью закона подчиню своей власти все королевство Хариберта с его сокровищами и если из него и дам кому-нибудь что-либо, то только по своему желанию. Итак, удалитесь, вечно лживые и вероломные, и передайте эти слова вашему королю».