Неправильная женщина (СИ) - Стриковская Анна Артуровна - Страница 40

— Совсем больная. Кто из них пойдет против Виктора Егорова ради какой-то мокрощелки, даже очень красивой?

— Ты понимаешь. Все понимают. А ей не объяснишь. Но когда все стало рушиться, и никто на помощь не прибежал, она заявилась ко мне. Я повторил свое предложение. Она снова отказалась. А потом позвонила, и сообщила радостно, что ей обещали помочь. Назвала вашу фирму и тебя лично.

Я-то думала, откуда он о нас пронюхал. Гадюка сама нас и заложила.

— После этого Вы стали нас пугать.

— Скажем так, предостерегать.

— А мы не испугались.

— По агентурным данным, шеф твой от страху в штаны навалил. А вот ты оказалась храбрая женщина, и я решил с тобой встретиться. Именно с тобой, хотя с твоим шефом поладить было бы легче. Но его бы я просто задавил, а тебя надеюсь убедить.

— В чем убедить?

— Расскажу. Давай выпьем кофе, а то у меня уже в горле пересохло.

Официант появился как из-под земли.

— Мне двойной эспрессо, а даме…, - официант обернулся ко мне.

— Мне, если возможно, горячий шоколад, большую чашку. И минеральной воды со льдом, — я чувствовала себя совершенно измочаленной предыдущим разговором, и перед новым раундом хотела как следует подкрепиться.

Егоров удивленно поднял брови, но ничего не сказал.

— Дама желает десерт? — вежливо осведомился официант.

— Мороженое. Любое, только не шоколадное.

— С тропическими фруктами?

— Пойдет.

— И мне с тропическими, — Егоров явно отсылал парня. И тот моментально растворился в окружающей среде.

— Ну вот, а теперь я делаю тебе конкретное деловое предложение. Ты встречаешься с Ларисой и предлагаешь ей сдаться на моих условиях.

— На каких конкретно?

— Она знает.

— Зато я не знаю. Пожалуйста, разъясните.

— Ну, хорошо. Во-первых, она возвращает мне компанию. За долги. Во-вторых, продает мне загородный дом по разумной цене. Сумму я тут написал, — он сунул мне листочек из блокнота, — И пусть идет на все четыре стороны и больше не попадается у меня на пути.

— А иначе?

— Иначе пойдет в тюрьму за неуплату налогов. И у нее отберут все.

— Каким образом?

— А я начну с проверок. Да одних штрафов ей начислят столько, что она вынуждена будет последнюю рубашку с себя снять.

— А дальше?

— Все, что я у нее заберу, отдам тебе. Дом, фирму — все. Ты сумеешь толково всем распорядиться. Будешь богатой женщиной. Заслужила. А мне это все ни к чему.

— Все ясно. Извините меня, но я не могу дать своей клиентке такой совет. Это противоречит ее интересам.

— Что?!!! — Егоров привстал. Я вдруг действительно испугалась. Впервые в жизни. Сейчас он меня убьет. — Да ты в своем уме, дура?! Кому ты это говоришь?!

Он нависал надо мной, как грозовая туча, и тут я по-настоящему разозлилась. Страх прошел. Я впала в холодное бешенство, то редкое состояние, которого боятся все, кто имел с ним дело. Внешне я — само спокойствие, но пру как танк, и, как говорят очевидцы, излучаю такую ледяную злобу, что у собеседника кровь стынет в жилах.

— Сядьте, Виктор Андреевич, и выслушайте меня. Вы мне поведали Вашу душещипательную историю. Я Вас долго слушала. Позвольте теперь мне сказать: ЭТО НЕ МОЕ ДЕЛО. Ваши любовно-коммерческие истории меня не касаются. Госпожа Корн обратилась к нам за помощью как обычный клиент. И я не вижу, почему должна к ней относиться иначе. Раз уж взялась, доведу дело до конца. Не потому что очень люблю госпожу Корн. Просто потому, что «Флора де Люкс» — наш клиент. Ничего личного. Это основа профессиональной работы. Насколько я знаю, в банковском деле так же. Существуют объективные показатели, а личные чувства остаются за дверью. И не надо меня покупать. Моей профессиональной чести Вам не купить за все Ваше состояние.

Вот так, Виктор Андреевич. Не надо было меня пугать.

Мое сердце бешено колотилось. Еще минута — и я вцеплюсь ему в глаза.

— Принципиальная, блин. Уважаю. Значит, богатства не хочешь, для тебя важнее чистая совесть?

— Точно так, — мой ответ прозвучал с присвистом, точно шипение змеи.

— Пей свой шоколад. Ты обещала, если тебе не понравится мое предложение, выдвинуть встречное.

Меня отпустило. Теперь я тяжело дышала, в голове стучало, в глазах мутилось, но бешенство прошло. Я отхлебнула горячую тягучую густую жижу., и мне сразу стало легче. Я смогла говорить.

— Виктор Андреевич, все зашло настолько далеко, что я предпочту раскрыть карты. Расскажу Вам о том, какой совет собираюсь дать своей клиентке. Это противоречит профессиональной этике, но в данной ситуации представляется мне разумным. Возможно, мы сумеем прийти к консенсусу.

— А если не сумеем?

— Значит, не сумеем. Это, как Вы понимаете, больше от Вас зависит.

— Говорите.

Я, не торопясь, отпила еще немножко шоколада, давая себе время подумать. Ладно, буду говорить, как есть. Все равно без подготовки соврать не сумею, он меня сможет без труда уличить. Главное не зарваться, не сказать лишнего.

— Положение компании угрожающее, но не катастрофическое. Хороший менеджер без труда навел бы там порядок. Но, как я понимаю, Вы купили Ларисе Юрьевне бизнес, но о бизнес-образовании для нее не позаботились.

— Я ей поставил на ключевые должности отличных квалифицированных людей, Ей главное было не мешать!

— Ага, эти Ваши квалифицированные люди ее обворовали и подставили. Хотите сказать, что они действовали по Вашей указке, держали Вашу руку? Будучи вашими людьми они спали с вашей женщиной и воровали ваши деньги, — Егоров вскинулся, но промолчал, — Воровать они начали не вчера, только, пока вы были с Ларисой вместе, делали это более аккуратно, и рога попутно Вам наставляли.

— Ковров с ней не спал.

Я понятия не имела, кто с кем спал, но бросила походя:

— Вы уверены?

У Егорова округлились глаза, и он не ответил не мой выпад. Задумался.

— Вы вступили в сговор с подонками, чтобы раздавить женщину, какая бы она ни была. Ладно, проехали. На сегодня Лариса сама с управлением не справится, она даже бухгалтерскую отчетность читать не умеет, а людей подобрать ей квалификации не хватит. Но компания сама по себе отличная, высоколиквидная. Что я ей могу предложить? Во-первых, выгнать ваших Толика и Владика, и начать против них уголовное преследование. За хищения и махинации с налогами. Перевести стрелки, так сказать.

— А доказательства?

— Доказательств море. Они работали очень грубо и наследили.

— Под многими документами стоит ее подпись, она тоже пойдет под суд.

— Не беспокойтесь, ее несложно будет отмазать.

— Хорошо, а потом?

— Потом нанять нашу команду для восстановления бухгалтерского учета. Для чего, спрашиваете? А чтоб потом продать.

— На фирме долгов…

— Покупатель их оплатит, обычная практика. В результате, после всех штрафов и налогов, пара миллионов ей очистится.

— А дальше?

— Что Вы все спрашиваете: «А дальше?» Не знаю. Дальше не мое дело. Пусть живет, как знает. Конечно, если она будет ждать у моря погоды, Вы провернете все так, как задумали, и никто не сможет Вам помешать. Возможно, Лариса даже сядет в тюрьму за неуплату налогов. А если меня послушает, то выкрутится.

— А дом?

— Какой дом? Про дом речи нет, он к компании не имеет никакого отношения. Учтите, я могу действовать только в рамках моих полномочий.

— Нет, меня это не устраивает.

— Хорошо, а что Вас устраивает?

— Я уже сказал.

Ой, права была Танька, мужик упертый. Самое жуткое, что ему сейчас может втемяшиться в голову с нами разделаться за непослушание. Надо признать, рычаги он найдет. Размажет так, что костей не соберешь. Надо что-то срочно придумать. Я снова уткнулась в чашку с шоколадом. В общем, ему хотелось навязать мне роль посредника в отношениях с бывшей любовницей. Но он будет вполне удовлетворен, если я просто уберусь со сцены.

— Итак, мы с Вами уперлись в дилемму: я не могу поступиться своей профессиональной честью, Вы не хотите отказаться от своих притязаний. Виктор Андреевич, я вижу тут только один выход. Если, конечно, не считать выходом теракт в офисе нашей фирмы, при котором погибну я и все остальные.