И осталась только надежда - Бульба Наталья Владимировна - Страница 34

Однако оставить последнее слово за собой хотелось, а для этого оставался один вариант. К сожалению, Сашка не подходил, он и сам был не прочь отправиться на эту прогулку, но не мог. При всех своих талантах так и не научился полностью блокировать способности.

— Кадинар, — помощник Вилдора стоял, подпирая дверь. Когда же я к нему обратилась, вздрогнул и невидяще посмотрел на меня. Да что же это происходит! Как бы я ни хотела замолчать, вынуждена была продолжить, тем более что видение истерзанного воина было столь мимолетно, что оставило после себя ощущение обмана, — может, ты напомнишь своему господину о прайм-базе на Лилее?

Поддержки не дождалась и с этой стороны. Замечание бывшего начальника охраны ялтара меня не обрадовало:

— Я против того, чтобы ты рисковала.

В чем-то я была с ним согласна. Не в оценке риска. Конечно же, он был, куда уж без него. Но я была уверена, что сумею сыграть свою роль, да и Яланиру без веских на то оснований раскрывать себя ни к чему.

Проблема была в ином: я не ощущала в себе того куража, с которым помогала Вилдору вытащить Закираля из ловушки, в которую тот сам залез. Хорошо еще, оставалась вера. И в него и… в себя.

— Твое последнее слово, — с до боли знакомым равнодушием обратился Андрей к дарианцу, дав мне команду приготовиться к худшему.

Как ни странно, затягивать с ответом тот не стал, чем меня сильно удивил. Нагнетать напряжение было в его духе.

— Отправляйтесь. — И уже обращаясь ко мне: — Связь не отключай, ментальный канал не отследить. И постарайся помнить, в чем я поклялся твоему мужу.

Убеждать, что в его завуалированных угрозах я научилась разбираться, не стала. Лишь кивнула.

То, что он все-таки согласился на мое участие в вылазке, еще не значило, что он не может передумать. Последний момент, когда изменить уже ничего нельзя, еще не наступил. Так что стоило соблюдать предосторожность и не раздражать его лишний раз.

Провожать нас с Андреем никто не пошел. Как расценить подобное я не знала, решила, что это демонстрация доверия. Все остальные предположения были менее лестными.

Машина стояла за окружавшей участок оградой, хотя во дворе было место для нескольких таких. Я хотела сесть впереди, рядом с водителем, в роли которого собирался выступать сам Сизов, но тот сам открыл мне дверцу. Пришлось устраиваться сзади.

— На выезде из города к нам присоединятся остальные, — пояснил он, заводя двигатель.

Я предпочла промолчать. И не только потому, что в некоторых случаях это был самый лучший способ общения, вспомнилось уже почти забытое. Наш поход на выручку прадеду и сопровождавший его накал страстей.

Постоянное ожидание чьей-либо выходки утомляло, но создавало вокруг иллюзорное спокойствие. Мы были готовы к любым неожиданностям, но не ощущали тяжести того, что нам предстояло сделать, насколько бы опасным оно не было.

Сейчас же… я верила в будущее, но меня не отпускало ощущение обреченности. Того, что мы уже опоздали. Впрочем, причиной этого могли быть мои дети. За Вэона я беспокоилась не меньше, чем за Амалию. Вести, которые приносил с Лилеи Сашка, не отличались оптимизмом.

Несмотря на свой непрезентабельный вид, машина шла ровно, даже когда мы, объезжая утренние пробки, выбирались на украшенные колдобинами узкие улочки.

— Ты давно знаешь Вилдора? — Андрей не оглянулся, но я встретилась с его взглядом в зеркале.

— Два года. — Дарианец не просил меня скрывать от Сизова информацию, да и ментальная связь со мной позволяла ему в любой момент прервать мои откровения. — Он был правителем мира, с которым мы воевали.

— Был? — Я понимала его удивление. Если судить по повадкам даймона…. — Вы победили?

— Формально — да, — усмехнулась я, отметив еще одну. Если не ошибалась — Кадинара. — А фактически — он заставил нас это сделать.

А вот теперь Андрей пусть на секунду, но обернулся, позволив мне увидеть в своих глазах недоверие.

— У этого был смысл?

Пусть и медленно, но я начала расслабляться. Говорить о том, что уже было прошлым, оказалось легче, чем думать о будущем.

— Это слишком длинная и запутанная история. Будет интересно, потом расскажу. Но я, когда догадалась о том, что он задумал, захотела его убить.

«И убила». — Голос Вилдора не отличался эмоциональностью. Но я это отметила уже чисто машинально, как очередную констатацию известного мне факта.

— И убила, — повторила я за ним, никак не ожидая, что мои слова произведут на человека подобное впечатление.

Визг тормозов, я едва удерживаюсь, чтобы не перелететь на переднее сиденье, а взгляд Андрея даже сравнить не с чем, не встречала я раньше похожего. Чтобы и неверие, и боль, смешанная с ужасом и азарт, как у взявшей след гончей.

Вопроса не последовало, но как только я отдышалась, ментально заверив всех заинтересовавшихся этим эпизодом, что у нас все в порядке, решила ответить более подробно. Достаточно было вспомнить, насколько сама была удивлена, узнав о подобной особенности этой расы.

— Даймоны способны менять тела. Есть ритуалы, которые отделяют сознание и переносят в другой носитель. Вилдор проделал этот фокус, чтобы очистить сыну дорогу к власти.

— Старшему или младшему? — Сизов, как я и боялась, уловил самую суть.

— Младшему.

Дальнейших комментариев не последовало, Андрей, похоже, оказался догадливым и до всего остального дошел своим умом.

Мужчина еще раз посмотрел на меня, словно проверяя свое впечатление, затем отвернулся, чуть поерзал на сиденье, усаживаясь удобно. Мягко рыкнув, заурчал двигатель, и машина вновь тронулась.

Молчание не тяготило, как и отсутствие мыслей. В голове было пусто, на душе — тоже. Думать о том, что уже случилось, не было никакого желания. Все слезы выплаканы, боль загнана настолько глубоко, насколько позволило осознание потери. Размышлять же о будущем… неблагодарное занятие.

Смотреть на дорогу не хотелось. Мне уже довелось убедиться, что этот город перестал быть для меня родным, оставив после себя лишь чувство ностальгии. Ты понимаешь, что назад дороги нет, но память коварна, подкидывает лишь самые приятные воспоминания, создавая иллюзию, которая манит к себе, но тут же распадается хлопьями тумана, стоит тебе в нее поверить.

— Приехали. — Он притормозил у обочины, пристроив свою машину между стоящими двумя, такими же большими и неопознаваемыми. Не то, чтобы я разбиралась в марках, и раньше среди всего многообразия узнавала мерседес, эти же не напоминали ни одну из тех, что я видела на дорогах. — Не выходи.

Ничего другого я не ожидала, так что просто откинулась на спинку, через окно наблюдая за тем, как Андрей подошел к группе стоящих у первого автомобиля мужчин.

Ждать долго не пришлось, разговор оказался довольно коротким. Кому-то крепкое пожатие, с кем-то, не менее крепкое объятие с весьма эмоциональным постукиванием по спине. Потом несколько фраз, кивок в мою сторону, но никто не бросил вслед ему взгляда. Затем несколько вопросов, уже Сизову, на которые тот отвечает, покачивая головой. И рядом с ним остаются трое.

Они еще пару минут что-то обсуждают и, словно обо всем договорившись, направляются к машине.

Андрей садится слева от меня, сдвигая к середине. Справа усаживается парень, которого он мне тут же представляет:

— Миха. — Затем показывает на тех двоих, что устраиваются спереди и знакомит, начиная с водителя. — Толик, Стас. Остальных, — по-видимому, он говорил о тех, что в других машинах, — тебе знать ни к чему.

— А ты не стар для этой крошки? — плотоядно улыбнувшись мне, усмехнулся устроившийся вполоборота Стас. — Да еще и солдафон. Ты хоть знаешь, с какой стороны к девушке подходить?

— Если что, у тебя спрошу. — Довольно добродушно отрезал Андрей и добавил уже для меня, — не обращай внимания. Они считают себя абсолютно неотразимыми, да и женщины их любят. Балуют.

Поддерживать разговор в подобном тоне мне не хотелось, отвыкла я от такого общения, потому и попыталась перевести его в иное русло, обращаясь к тому, кому, похоже, эта техника и принадлежала. По-крайней мере, чувствовал он себя в ней более вольготно, чем Сизов.