Альманах Таро - Солодилова (Преображенская) Алена - Страница 10

Самое большое впечатление оказывает на него Кант. У Канта есть очень важная идея «вещи в себе». Согласно Канту, мы не можем знать сущность явлений, мы можем знать только то, как эти явления проявляют себя в нашем восприятии. Наше восприятие может быть физическим (наблюдение внешних объектов) или психологическим (наблюдение внутренних объектов), но и в том и в другом случае мы наблюдаем лишь проявление, феномен, но не ноумен. Вещь в себе, истинная причина причин остается для нас сокрытой.

Это и есть гносеологическая скромность, которой так не хватает 99 процентам занимающихся оккультными практиками. Скромность, которая оказывается своего рода защитной броней от впадения в гордыню, инфляцию или безумие.

Выбирая профессию, Юнг чувствует острый внутренний конфликт между потребностью в чисто духовной, абстрактной теологии и эмпирической науке. В последний момент выбор падает на психиатрию.

Итак, Юнг становится психиатром, практикует несколько лет под руководством доктора Блейера, пока наконец не становится партнером и другом Зигмунда Фрейда. Союз их длится около 10 лет, но в итоге они со скандалом расходятся и до конца жизни больше никогда не встречаются.

Здесь стоит остановиться поподробнее. Разрыв между Фрейдом и Юнгом – это не просто конфликт двух старых друзей, которые не поделили прекрасную даму по имени Сабина Шпилерейн. Это конфликт мировоззрений, установок, культур, который скрыто существовал с первой встречи, но вырвался на поверхность только через восемь лет сотрудничества.

В чем же их разница? И Фрейд, и Юнг знали, что человеческая психика – это не только сознание, эго, которое говорит о себе – «Я». И Фрейд, и Юнг согласились бы с тем, что психика – это множество пластов бессознательного, о котором зачастую наше эго не только не знает, но и не догадывается.

Но для Фрейда бессознательное ограничивается телесными и инстинктивными реакциями. И бессознательным оно становится только потому, что наше эго не желает о нем ничего знать. Эго, по Фрейду, это страус, перманентно погрузивший голову в песок. И кто бы спорил, что так бывает. Беда только в том, что по Фрейду бывает только так. Поэтому и искусство, и религию, и науку, и политическую жизнь Фрейд понимал как определенные формы сублимации подавляемой и осуждаемой сексуальной энергии.

Странная теория. Более того, теория, имеющая весьма неприятный привкус пуританства. Дескать, культура и творчество возможно, только если сексуальность подавлена, а эго находится в состоянии расщепления и комплекса вины. Но скажите мне, что подавлял император Адриан, когда приказал строить Пантеон? Да и вообще в Римской империи взгляды на секс были далеко не викторианские. А какая культура родилась. А античность? А Древний Египет. Достаточно посмотреть документальные фильмы о Древних цивилизациях, чтобы понять, что отношение к сексу у них было куда более естественно и адекватно, чем у современного человека, отравленного фантазией о грехе. И, тем не менее, какие были цивилизации, какая архитектура, какое искусство! А что, господа фрейдисты, подавлял великий бабник и повеса Александр Сергеевич Пушкин для того, чтобы стать гением номер один? Вопросы, на которые в рамках фрейдизма невозможно дать адекватный ответ.

Юнг не мог принять столь одностороннее понимание бессознательного. Он не спорил с тем, что Фрейд открыл важную истину – он просто не хотел соглашаться, что к этому можно свести всю палитру психической жизни. Как писал Юнг, беда Фрейда в том, что он выдает часть за целое, и был прав. Ибо даже столь важная штука как секс не может объяснять все. Кстати, ближе к концу жизни это понял и сам Фрейд, когда предложил концепцию двух влечений – Эроса и Танатоса.

Это объективное бессознательное (в отличие от личного, или субъективного) обладает удивительными свойствами. Во-первых, структуры, которые там находятся, не приобретаются в результате личного опыта. Они там есть изначально. Априори. И именно они создают, оформляют и включают наше восприятие всего, что нас окружает и что с нами происходит. Нечто подобное больше двух с половиной тысяч лет назад предположил Платон, говоря об идеях или эйдосах, но для Юнга архетип – это не просто интеллектуальная идея, которая порождает мир. Это данность. То, что эти архетипы присутствуют, изначально объясняет то, что мифология разных народов до такой степени похожа. До Юнга это объясняли заимствованиями. Дескать, шаман Чукотки мог на досуге заглянуть в гости к африканскому колдуну и поделиться своими последними фантазиями. Просто потому что других объяснений, которые могли бы объяснить фантастическое сходство мифов с точки зрения рационального ума XIX века, не существовало.

Интересно, что совпадение мифологий происходит не только на уровне образов (в конце концов, все мы видим солнце и что удивительного в том, что разные народы вдруг решили бы ему поклоняться), но и на уровне того, как образы образуют сеть мифологических объяснений, структур, концепций. Например, такой сложный мифологический сюжет как идея сотворения мира из тела убитого или умершего великана или Бога, который мы встречаем и в Индии, и в Скандинавии. Или сложное странствие героя в поисках освобожденной принцессы. Или миф о потере золотого века. Подробнее эти сюжеты мы будем рассматривать позднее, когда перейдем к Таро, которое воистину дает ключ к сокровищнице общечеловеческого наследия.

Но это – только внешняя сторона учения Юнга. В конце концов, в самом наличии общечеловеческих архетипов нет ничего невероятного. Из маленького сперматозоида всегда развивается существо с заданным набором рук, ног, зубов. Что принципиально невероятного в том, чтобы и психические образы и символы имели один и тот же набор.

Звучит невероятно, не правда ли? Наша привычная материалистическая картина, где каждый атом является полностью отдельной от всех остальных атомов частицей, рушится как карточный домик. И, тем не менее, это так. Позднее квантовая физика подтвердила открытия Юнга парадоксальным утверждением, что простейшие частицы ведут себя в зависимости от ожиданий наблюдателя. Понимаете, что это значит? Современная наука оказывается куда более магической, чем может показаться недалекому материалисту. Ключевые открытия, составляющие основу западной цивилизации, ученые делали, установив связь с бессознательным, будь то философия Декарта, который увидел сон, ставший основой его идей, таблица Менделеева или открытие нейтрино лауреатом Нобелевской премии и хорошим другом Юнга Вольфгагом Паули.

Для поверхностного человека наука как одноногий солдат опирается только на рациональное. Но многие ли знают, что ракетное топливо, позволившее американцам долететь до Луны, разрабатывал маг, оккультист и последователь Алистера Кроули Джек Парсонс? Многие ли знают, что Ньютон писал алхимические труды, существование которых вынуждена признавать даже официальная наука? Многие ли понимают, какое колоссальное влияние оказывают сны на ключевые открытия?

Впрочем, это лирическое отступление подводило нас к одной из важнейшей из идей Юнга – идее, которую Юнг обнародовал только ближе к концу жизни. Речь идет о понятии синхронистичности, т. е. осмысленной связности внешних событий и внутренних процессов.

Давайте рассмотрим классический пример, который Юнг приводит в обоснование своей гипотезы.