Военная контрразведка от «Смерша» до контртеррористических операций - Ефимов Николай Николаевич - Страница 38

В ходе разговора, ловко направляемого «душкой Вилли», коллекционер незаметно для себя переходил к обсуждению тем более широких, чем филателия. При следующей встрече его нередко ждал приятный сюрприз — заветная марка, за которой он гонялся не один год, «по счастливой случайности» оказывалась у «Вилли». Он «не выкручивал руки», шел навстречу, а взамен просил оказать маленькую услугу. От коллекционера требовалось всего ничего: узнать, как устроиться знакомому «Вилли» в Н-скую воинскую часть или передать небольшую посылку другому коллекционеру.

Обладатель заветной марки даже и не подозревал, что сейчас он получал свой «шпионский аванс» и выполнял первое разведывательное задание. Остальное, как говорится, было уже делом техники.

Резидентура из «филателистов» проработала не один месяц. Подвела ее агентов не столько страсть к маркам и банальная жадность, а система контрразведывательных мер, выстроенная «особистами» в воинских частях и их окружении. Повышенный интерес «агентов-филателистов» к боевой деятельности советских войск, активность в установлении контактов с военнослужащими не остались незамеченными. В апреле 1955 года им вместо марок пришлось коллекционировать пуговицы от тюремной робы.

Шло время, и контрразведывательная «Весна» незаметно для западных спецслужб и их агентов бурно набирала обороты в оперативных разработках «особистов» и работников МГБ ГДР К концу 1954 года в производстве УОО КГБ по ГСВГ находилось около сотни дел по шпионажу. Г Цинев, его заместители Б. Мелентьев и Е. Сазонов, сотрудники центрального аппарата И. Устинов, Ю. Николаев, А. Крюков, С. Усанов, С. Бурдо, А. Петрухин и другие появлялись то на юге, то на западе ГДР, чтобы помочь подчиненным в организации оперативной разработки лиц, проходивших по материалам.

Разработка требовала высочайшего профессионализма, жесточайшей конспирации и изобретательности — им противостоял опытный и сильный противник. Любая промашка со стороны «особистов» могла сорвать не только собственные агентурно-оперативные мероприятия, но и существенно затруднить деятельность коллег из МГБ ГДР Это было время трудной, напряженной, но захватывающе интересной работы. По мнению Юрия Алексеевича Николаева: «Оперативная работа по контрразведывательной защите советских войск в условиях Германской Демократической Республики требовала от нас полной самоотдачи… В целом можно сказать, что, работая в составе Группы советских войск в Германии в 1951–1957 годах, я получил такой основательный опыт, который сказывался на протяжении всей дальнейшей службы в военной контрразведке».

Эти слова генерала Николаева в полной мере можно отнести к большинству сотрудников управления. Там, на переднем крае тайной войны, закалилась и выросла блестящая плеяда руководителей отечественных органов безопасности. Георгий Цинев долгие годы являлся первым заместителем председателя КГБ Ю. В. Андропова. Сменивший Юрия Владимировича на этом посту в мае 1982 года В. Федорчук возглавлял Управление в ГСВГ с февраля 1963 по сентябрь 1967 года — сначала в качестве заместителя, а затем начальника. Сотрудники управления Н. Королев, И. Фадейкин, И. Устинов, Н. Душин, Ю. Булыгин, А. Моляков в разные годы стояли во главе военной контрразведки страны.

Они все без остатка отдавали себя работе и торопили «Весну». Судя по той оперативной информации, что поступала в процессе оперативных разработок агентов американской, британской и западногерманской разведок, их хозяева были не прочь превратить «холодную войну» в «горячую».

Так, при разработке агента Шнайдера, завербованного сотрудниками из «Организации Гелена», контрразведчиками были получены материалы, которые не оставляли сомнений в том, что западные разведки активно готовились к началу новой войны на территории ГДР

Шнайдер показал: «Разведчик Пауль рассказал мне, что в северо-восточной части ГДР весной 1954 года начата реорганизация агентурной деятельности на случай войны. Весной и летом 1954 года он давал мне задания подыскать места для «мертвых ящиков» в северо-восточной части ГДР на случай военного времени. В частности, я должен был подыскать тайники в городах Грайфсвальд, Коптенхаген, Штральзунд, в каких-либо пунктах между городами Штральзунд, Грайфсвальд, Фридланд, Ной-Бранденбург, Утзадель и Пренцлау. Пауль пояснил мне при этом, что самым лучшим местом для них являются туалеты на вокзалах и ресторанах, куда могут заходить агенты и курьеры, не вызывая подозрений».

Выполняя задание, Шнайдер подобрал девять таких мест и передал их описание Паулю, а взамен получил радиопередатчик с кодами. Агент-радист Кранке оборудовал в районе Деммин и Лойтц восемь таких «почтовых ящиков», четыре из которых должны были стать запасными на случай выхода основных тайников из строя. Агенты-радисты Кохман и Шарке также подготовили по нескольку подобных «точек». К началу 1955-го западные спецслужбы на территории ГДР завербовали несколько десятков агентов-радистов и оборудовали сотни тайников. Особенно высока их плотность была в окружении частей советских войск.

По замыслу организаторов этой «спящей капеллы», ее исполнители-«пианисты» при наступлении часа «Ч» — возникновения кризисной ситуации или начала войны — должны были обеспечить устойчивую связь со спецслужбой. Чтобы не привлекать внимание контрразведки, они сбор информации не осуществляли, а занимались устройством новых тайников. Периодически в целях проверки их готовности к выполнению заданий и надежности канала связи с радиоцентром в Мюнхене в их адреса направлялись зашифрованные учебные радиограммы, а через агентов-курьеров осуществлялись закладки в тайники новых заданий.

При подборе кандидатов на вербовку для этой категории агентов западные разведки ориентировались на радиолюбителей и использовали старые, доставшиеся им от спецслужб фашистской Германии учеты лиц, имевших отношение к радиоделу. Дальше с помощью агентов-наводчиков или через родственные связи осуществлялось изучение выделенного контингента лиц, и выяснялась основа будущей вербовки. В подавляющем большинстве случаев это была материальная заинтересованность.

Вербовка агента-радиста, как правило, осуществлялась на территории Западного Берлина кадровым сотрудником спецслужбы. Там же, на конспиративных квартирах, в течение нескольких дней специалисты обучали их навыкам шифровки и дешифровки информации, особенностям работы на радиопередатчике. Снабжение агентуры радиостанциями и запчастями к ним осуществлялось либо через агентов-курьеров, либо через тайник. В ряде случаев радисты сами привозили их по частям из Западного Берлина.

Обнаружить и раскрыть эту «спящую» шпионскую сеть было далеко не простым делом. Здесь контрразведчикам приходилось работать по нескольким направлениям. Путем сопоставительного анализа лиц, выезжавших в Западный Берлин и имевших навыки в радиоделе, они выделяли тот контингент, на который могли ориентироваться иностранные спецслужбы. В дальнейшем в процессе оперативной проработки основное внимание сосредотачивалось на выявлении в действиях «объектов» признаков, которые бы указывали на наличие шпионской связи: настороженность в поведении, материальные траты, выходящие за рамки семейного бюджета, фотографирование или зарисовки местности пригодной для закладки тайника и т. п. Работа по поиску «спящих кротов» порой занимала у контрразведчиков несколько лет. Она требовала терпения и внимания к мелочам, но в конце концов их настойчивость вознаграждалось.

Так, выходец из Прибалтики переводчик строительной конторы Ной-Руппинского гарнизона Зигфрид Винберг производил впечатление добропорядочного и лояльного к новой власти гражданина. В общении с советскими офицерами был доброжелателен, но в друзья не набивался и тем, что ему не требовалось по работе, не интересовался. Тем не менее у руководства особого отдела 12-й гвардейской танковой дивизии имелись основания подозревать его в шпионской деятельности. По показаниям другого, ранее арестованного агента, помимо него на американскую разведку работал еще некий Венке, возможно Вулко, уроженец Прибалтики.