В спецслужбах трех государств - Голушко Николай Михайлович - Страница 84

Мои суждения не зависят от национальной или вероисповедальной принадлежности, могут не совпадать с официальной линией и пропагандистскими шагами нынешних властей Украины. Это объяснимо, ибо я даю оценки пережитого периода последних лет советской власти. К глубокому сожалению, в современной Украине национализм — и мягкий, патриотический, и агрессивный, — от которого Украина подустала в советский период, вновь оказался в чести. Состоялось даже признание того, что дивизия СС «Галичина» была стороной, воюющей против СССР за независимость Украины. В местах, где формировалась дивизия, молодые украинцы могут причаститься к традициям своих дедов; в бывшем музее партизанской славы соединения Ковпака — Руднева в городе Яремче большая часть экспозиции кощунственно и цинично ныне посвящена истории дивизии СС «Галичина».

Еще об одной, не менее болезненной проблеме. В годы перестройки религия, благодаря Горбачеву, становилась свободной. В указанный период обострение конфликтов на религиозной почве на Украине стало одним из факторов усиления социальной напряженности, подогреваемой националистической пропагандой. Острота межнациональных проблем в Западной Украине усиливалась религиозно-конфессиональным противостоянием различных групп населения, особенно активизацией движения верующих греко-католиков за легализацию своей церкви.

В униатской среде органы КГБ хорошо владели обстановкой. Большинство подпольных «катакомбных» священнослужителей поддерживали доверительные контакты с нами на открытой или конспиративной основе. Их мотивация — хотя бы таким образом сотрудничать с официальными властями, так как униаты не были зарегистрированы, подвергались административным и уголовным наказаниям за отправление религиозных обрядов в условиях запрещения властями их деятельности.

В период демократизации униаты начали выходить из подполья, инспирировали открытые действия насильственного характера по отношению к православным. Раздувались настроения по приданию украинской православной церкви большей независимости от Москвы. Резко изменилась к 1991 году позиция митрополита Филарета, ранее выдававшего себя за интернационалиста, ставшего раскольником во главе украинского экзархата Московского патриархата.

В ЦК Компартии Украины КГБ республики направил записку по проблеме униатской церкви с предложением легализовать и зарегистрировать ее приходы в местных органах власти, дать возможность действовать в рамках существующих законов, мирно разделить церковное имущество между верующими — униатами и православными.

Вопрос взаимоотношений властей с униатством стал иметь политический подтекст. Речь шла о реабилитации подпольной (катакомбной) греко-католической церкви, ликвидированной в 1946 году после войны по мотивам сотрудничества с фашистами, а также с бандоуновским подпольем. В ее поддержку националистическими кругами был создан Комитет защиты Украинской католической церкви, члены которой инспирировали среди сторонников унии антиобщественные проявления, конфликты с органами власти, силовой захват православных храмов. Шла широкая поддержка из-за рубежа. Так, в селе Раздол, на Львовщине, проживало в три раза больше православных верующих, чем греко-католиков, тем не менее православный храм был захвачен группой погромщиков, которых свезли на автобусах из соседних сел. Около двухсот служителей греко-католицизма, вооружившись вилами и топорами, учинили кровавую расправу над православными жителями села. Руководители местной советской власти вместо принятия мер к униатским экстремистам потребовали от православной епархии перевести православных священников за пределы района, обвинив их в том, что они «являются причиной напряженности среди верующих района».

В записке Щербицкому КГБ отмечал, что затягивание решения вопроса об униатской церкви привело к расколу верующих по религиозно-национальному признаку. Мы не скрывали, что на протяжении многих лет процессы в нелегально действующей униатской церкви контролировались и сдерживались посредством оперативных возможностей органов безопасности.

По нашим данным, к 1990 году униатская церковь в подполье насчитывала семь епископов, свыше 270 священников, которые расширили миссионерскую деятельность, воспитывали религиозный фанатизм, вели подготовку молодых священнослужителей в Польше. Через нее же осуществлялись назначения униатских священников в западных областях, поддерживались конспиративные каналы связи с Ватиканом. Кризисное положение СССР Ватикан рассматривал как одно из благоприятных условий для реализации своей «восточной политики».

Вспоминаю, что Щербицкий в беседе нормально отреагировал на записку КГБ, тем более что готовилась первая в истории встреча коммуниста Горбачева с главой Ватикана папой Иоанном II. Согласно его резолюции, идеологическому отделу (Ельченко и Кравчуку) было поручено дать заключение по предложению КГБ. Позже я узнал, что Щербицкому было доложено о нецелесообразности легализации униатской церкви, считавшейся «духовной матерью украинских буржуазных националистов», ввиду реакционной роли и предательства служителей церкви во главе с кардиналом Шептицким в годы Великой Отечественной войны.

Если бы в Киеве партийные власти подошли без идеологических амбиций к проблеме реабилитации греко-католической церкви, то в религиозную вражду не было бы втянуты сотни тысяч граждан, не было бы в последующие годы межконфессиональных столкновений. Дальнейшие события подтвердили жизненность предложения КГБ.

«Чекисты — это исчадие ада, — такое было создано мнение. Но вот сейчас мы не знаем, лучше ли стало без них или хуже», — так ставил вопрос протоиерей Дмитрий Дудко, в свое время гонимый властями и КГБ.

Надо сказать, что в годы горбачевской перестройки органы госбезопасности постепенно перестали вникать в религиозную сферу и среду; реагировали лишь на открытые конфликты, которые перерастали в антиобщественные процессы, грозили расколом общества. Из-за снижения контроля в религиозных процессах вакуум начал сразу же заполняться расширением иностранной миссионерской деятельности, появлением шарлатанов и многочисленных сект реакционной религиозной направленности.

За год до ГКЧП, 18 августа 1990 года, я вместе с руководителем пресс-службы КГБ СССР генералом А. Кандауровым, Е. Марчуком и В. Пристайко встретились с редакцией украинской газеты «Комсомольское знамя». Журналисты спрашивали:

— А что такое «украинский буржуазный национализм», с которым КГБ столько лет боролся?

Е. Марчук:

— КГБ в последнее время не борется с украинским буржуазным национализмом, поскольку это вопрос идеологический, политический и философский. Мы занимаемся вопросами, выходящими на 66-ю статью Уголовного кодекса УССР (нарушение Закона о национальном и расовом равноправии). Хотя эта статья в ведении прокуратуры, но упреждением КГБ занимается вместе с прокуратурой. Мы выходим на решение этих вопросов только тогда, когда создается реальная угроза межнациональных конфликтов. На сегодняшний день мы сталкиваемся с явлениями, которых у нас в республике, пожалуй, никто уже не упомнит. Я имею в виду появившиеся листовки, призывающие к расправе с людьми неукраинской национальности. Это пока единичные явления. Но за последний год таких листовок выявлено у нас около полутора десятков. Что касается буржуазного национализма, кто сегодня даст точную дефиницию, что это такое? Да еще в нынешнем тонком идеологическом контексте. Там, где идет противопоставление одной нации другой, да еще с угрозами насилия, — это предмет нашего интереса, а все остальное — дело философов, идеологов, политиков, пропагандистов…

Н. Голушко:

— Я бы хотел обратиться к вам вот с чем. Сейчас в некоторых областях разворачивается борьба за реабилитацию деятельности, которую вело оуновское подполье. Многие стали задаваться вопросами: была ли она национально-освободительной борьбой? Это очень серьезный вопрос в истории Украины. Я бы хотел призвать вас внимательно вникнуть в это явление. Подумать, чьи все-таки кости лежат с той и с другой стороны. Хотим мы того или нет, но надо признать, что это была вооруженная братоубийственная война. Обращаясь к этим темам, я опять-таки хочу призвать вас к взвешенности, соответствию реальным фактам, а не эмоциональным перехлестам. А факты таковы, надо признать, что было вооруженное сопротивление советской власти. Я захватил с собой справку о погибших советских людях в 1944–1945 годах. Тогда погибло более 30 тысяч. Вот некоторые данные. Было убито: секретарей обкомов комсомола — 1 (Ивано-Франковск), горкомов комсомола — 2 (Ивано-Франковская и Львовская области), секретарей райкомов комсомола — 44, секретарей первичек — 76, других комсомольских работников — 84, председателей сельсоветов — 1454, председателей колхозов — 314, учителей и врачей — 1931, детей, домохозяек, стариков — 850 и т. д. Это, конечно, не полный перечень, но мы представляем эти данные: смотрите, сколько было убито людей. И вместо того, чтобы творить мифы, обращайтесь к фактам и только к фактам. Сейчас это очень серьезный вопрос, и я убежден, что только правда поможет нам не допустить вражды и противостояния.