В спецслужбах трех государств - Голушко Николай Михайлович - Страница 62

После проведения указанных конституционных изменений реальная власть Генерального секретаря ЦК КПСС по своей значимости перестала быть главенствующей в стране. Высшая номенклатурная иерархия переместилась в Верховный совет СССР.

Горбачев решил пойти дальше: совместить свою государственную должность Президента СССР с постом Генерального секретаря ЦК КПСС, стараясь укрепить общие и личные позиции. Такое совмещение поддержал даже народный депутат СССР академик Лихачев. Бывший узник сталинского ГУЛАГа в своем выступлении на съезде проявлял беспокойство: «Вопрос о том, что нужно якобы разделить партийную и государственную власть. Если мы разделим их, то лишим Президента партийной власти, создадим тем самым оппозицию государству и тоже приведем страну к состоянию гражданской войны».

Совмещение должностей Президента и Генерального секретаря ЦК не самым положительным образом сказывалось на ситуации в стране. Когда депутаты слушали Горбачева, зачастую было трудно понять, какую сторону он больше поддерживал: как генсек — коммунистов, приверженцев социалистического выбора, или как Президент — либерально-демократических ликвидаторов завоеваний социализма и сторонников ускоренного перехода к рынку, обществу частного предпринимательства.

Последствия принятых конституционных изменений не заставили себя долго ждать: они создавали благоприятную почву для легальной деятельности новых оппозиционных политических партий, которые были поставлены в равное с коммунистами правовое положение, способствующее консолидации антикоммунистических сил. Цель новых оппозиционных партий заключалась в борьбе за власть. КПСС стала инициатором провозглашения многопартийности, но не выработала принципов сотрудничества с появившимися политическими партиями, «народными фронтами» и оппозиционным движением. К тому же руководящие звенья партии оказались не готовыми бороться с ними за место под солнцем, за ключевые позиции в органах власти. Хотя раздавались голоса, утверждавшие, что необходимо назначать лидеров «народных фронтов» на правительственные посты — пусть покажут себя на деле. Об этом свидетельствует дальнейший ход событий.

В июне 1990 года открылся XXVIII съезд Коммунистической партии Украинской ССР. На нем первым секретарем ЦК КП Украины был избран Станислав Иванович Гуренко, на которого возлагались огромные надежды. Коммунисты негативно отнеслись к «политическому капитулянтству» Ивашко, который попросил отставки с поста первого секретаря ЦК КПУ. Он, в отличие от Горбачева, был намерен сосредоточиться в своей деятельности только на должности председателя Верховного совета Украинской ССР. Его выбор расценивался как ошибочный шаг «провинциала в большой политике».

В принятых на XXVIII съезде КПУ программных документах появились новые веяния: провозглашалась самостоятельность Компартии Украины в составе обновленной КПСС. Отмечалось, что КПУ не может оставаться на правах областной организации, а должна иметь свою собственную программу и устав. В проектах решений съезда уже закладывались акценты не только на укрепление самостоятельности КПУ, но и на поиск «национальной идеи» в вопросах экономической и иной независимости республики от московского центра.

Компартия Украины была наиболее многочисленной и более самостоятельной по сравнению с Компартиями других союзных республик. Она имела собственное Политбюро; ее первый секретарь всегда входил в состав московского Политбюро ЦК КПСС. Но к своему последнему съезду КПУ стала заметно сдавать руководящие позиции. Ее обновленное молодое руководство в последующем привело республику к торжеству национального суверенитета и достижению государственной независимости. Коммунистическая партия утрачивала свой авторитет и боеспособность, некоторые секретари обкомов просились в отставку, шли дискуссии о новых программных платформах, появилась фракционность и заметный социал-демократический уклон. Стали отмечаться случаи коллективных заявлений о выходе из рядов КПСС. В частности, в 1990 году ряды Компартии покинули 11 деканов Львовского госуниверситета и 33 члена партии (из 68) в первичной партийной организации Львовской консерватории. Это явление отражало общую тенденцию дезертирства из Компартии в целом по СССР. В 1989 году партийные билеты сдали 137 тысяч коммунистов, а к августу 1991 года — более 4 миллионов человек, не желающих быть в ответе за провал политики перестройки, находиться в одной партии с двурушниками и демагогами. Вместе с тем среди вышедших из партии было немало ловких приспособленцев, которые делали на этом «демократический» имидж, как хамелеоны, меняли убеждения и продавали души. Мало того, они нагло клеветали на сослуживцев, оказавшихся верными коммунистическим идеям. Споры между такими противниками не были цивилизованными, они нередко превращались в публичное оплевывание честных коммунистов, которые признавали ошибки партии, но верили в возможность существования демократической Компартии.

Когда партийные функционеры из числа руководства Компартии потерпели поражение на недавно прошедших свободных выборах, «я понял, что система пошатнулась», — с такими мыслями член Политбюро ЦК, главный идеолог Кравчук присутствовал на последнем съезде своей партии, сохраняя при этом свой партбилет, который продолжал давать ему выгодное кресло с привилегиями. Коммунистическая партия для подобного рода высших партийных аппаратчиков уже не являлась необходимой для карьеры и власти, они стали спешно пересаживаться в законодательные и исполнительные структуры, демонстрируя свое предательское перерождение и потребительский максимализм.

Становился особенно заметным разрыв между руководящими коммунистическими верхами и рядовыми членами партии. Коммунисты из рабочего класса высказывались за то, что на данном этапе не следует увлекаться теоретическими программами дальнейшего развития, что наступило время спасать партию и народ. Только за последний год Компартия уменьшилась на 10 %; в начале года ее численность составляла 2965 тысяч коммунистов. Шло омоложение руководящих партийных кадров, особенно в областных и районных комитетах. Ко времени съезда в республике сменилось до 70 % руководящих партийных работников.

Гуренко почти в одиночестве сражался с капитулянтством, гневно отмечал, что партию начали покидать карьеристы и приспособленцы, выдавая свою личную измену за немалое геройство. Взяв от Коммунистической партии и советского государства награды, премии, почетные звания и высокие гонорары, многие из них стали клеветать на партию и социалистический строй с таким же рвением, с каким раньше восхваляли и прославляли.

В условиях размежевания между сторонниками и противниками сохранения СССР украинская Компартия придерживалась позиции существования Союза в форме обновленной федеративной демократической державы, выступала за такую федерацию, в которой союзным республикам обеспечивается их реальная самостоятельность в решении всех вопросов своего государственного существования; за такой Союз, отношения в котором между всеми субъектами федерации строились на основе равноправия, справедливости и взаимовыгодное™.

Часть коммунистов отошла от основных программных положений и сформировала «Демократическую платформу», обозначив тем самым наметившийся раскол в партии, выступая за концепцию «демократического социализма», равные права всех политических партий, реальный федерализм деятельности СССР. Острые дискуссии не прекращались, поэтому было решено провести съезд в два этапа.

19 декабря 1990 года продолжился XXVIII съезд КПУ. В ходе заседаний обозначилось четкое понимание, что руководство украинских коммунистов стало сдавать политические позиции, эволюционировало к явно сепаратистским положениям, заложенным в Декларации о государственном суверенитете республики. Коммунистическая партия после потери своего конституционного статуса не могла найти свое место в условиях поднявших голову псевдодемократических сил. Возрастало политическое противостояние, накалилась борьба между Компартией и Рухом, а также набирающими силу другими оппозиционными партиями. Новые реалии не обошли стороной деятельность органов госбезопасности.