Сквозь пыль столетий - Иванова Ольга Владимировна - Страница 30

Короче, пять женщин, вооружившись пинцетами, обступили ее со всех сторон и начали методично выщипывать у нее по видимому и невидимому волоску на каждом сантиметре тела. Когда Ксеня в первую минуту начала вскрикивать от боли, Джита ее так осадила, пригрозив расправой со стороны магараджи и не только, что она сразу же затихла и лишь изредка всхлипывала, закусывая до крови губу. Больше двух часов ее крутили, вертели, задирали-раздвигали ноги-руки, общипывая, как курицу, и по прошествии этого времени она чувствовала себя так, будто ее изнасиловали. К тому же тело стало все красным от раздражения и убийственно саднило. Но, к облегчению, ей нанесли на воспаленную кожу какую-то густую мазь и заставили так полежать с четверть часа, а в это время занялись ее волосами на голове (единственное место, где они остались, в остальном же Ксеня была похожа на голого младенца), долго их расчесывали и втирали в них какие-то жидкости и масла. Потом ее вновь окунули в бассейн, чтобы смыть мазь (кстати, после нее раздражение на теле как рукой сняло), затем опять натирали какими-то маслами и благовониями, а после этого тонкой палочкой начали наносить на кожу какие-то узоры цветной краской.

Следующим этапом стала процедура оборачивание Ксени в так называемое сари, алое, из тонкой полупрозрачной ткани, прошитой серебристыми и золотистыми нитями; к нему полагалась небольшая короткая кофточка — холи, напоминающая закрытый лиф, шафранового цвета. Затем ее невообразимо сложную прическу украсили какими-то перьями, драгоценностями и цветами, глаза интенсивно подвели черным, ресницы приподняли и завернули с помощью специального лака, а губы накрасили красным цветом. Одна из женщин хотела было нарисовать Ксене точку на лбу, но Джита ее вовремя остановила.

— Ты что! Она ведь еще не рани! Вот когда магараджа оставит ее…

Наконец, спустя столько времени, Ксеня была готова и служанки стали складывать в шкатулки свои принадлежности.

— Теперь жди, когда за тобой придет Бахман, — наказала ей Джита, уходя. — Если тебе посчастливиться понравится нашему магарадже, то ты станешь его наложницей. А если очень понравишься — то и рани, его следующей женой…

— А если не понравлюсь? — с вызовом задала вопрос Ксеня.

— Тогда вечером тебя здесь уже не будет, — ответила та и удалилась, оставив Ксеню самой додумывать, что на самом деле имелось в виду. Ее выставят из дворца? Или продадут другому? А, может…. убьют? О, нет, только ни это… Ксеня содрогнулась от страха и с тревогой глянула за окно. Интересно, который сейчас час? И скоро ли полдень? Она прекрасно помнила о договоренности с Артемом встречаться в каждом следующем времени на площади в полдень, но также она понимала, что ей в таком положении это не удастся… Оставалось надеяться, что Артем попробует сам ее найти… Но сможет ли он проникнуть за стены этого дворца?.. Нет, ей самой необходимо попытаться выбраться отсюда. И немедленно.

Ксеня, полная решимости, двинулась ко входу, но дверь распахнулась прямо перед ее носом, и на пороге показался Бахман, управляющий гаремом.

— Готова? — холодным острым взглядом скользнул он по девушке. — Тогда идем… Великий магараджа ждет тебя…

В коридоре их вновь ожидали две стражницы, готовые сопровождать, и Ксеня с досадой подумала, что пока побег откладывается.

— Ты должна все время молчать. Говорить только тогда, когда правитель обратиться к тебе. Не перечить ему. Делать, что он скажет. Скромность и послушание — вот благодетели любой женщины и залог ее счастливого будущего, — наставлял ее Бахман, когда они направлялись в царские покои через роскошный парк. Ксеня вспомнила, как она восхищалась парком во дворце Рамсеса, но этот парк превзошел по своему великолепию все, которые девушка видела раньше. Тенистые аллеи, фонтаны, тысячи цветов… И запахи…Сладкие, дурманящие, переплетенные между собой запахи невиданных цветущих растений…

— И еще, — предостерег Ксеню Бахман уже перед входом в покои Самудрагупта, — не забудь в знак приветствия и уважения преклонить перед магараджей колено, да так, чтобы коснуться кончика носка его ноги, — после этого он втолкнул девушку в комнату…

Игорь никогда не любил посещать филармонию. Впрочем, как и оперу, и балет, и тому подобное. Единственным, что он мог вытерпеть, был мюзикл, и то современной постановки. Но сейчас ему приходилось слушать концерт классической музыки, сидя прямо на первом ряду партера зала филармонии. И как угораздило его здесь очутиться? Да еще рядом с Наташей, одетой в нетипичное для нее белое длинное платье-тунику и с воодушевлением внимающей музыке. А музыканты играли все громче и громче, и в их классическую увертюру неожиданно стали вклиниваться какие-то восточные мотивы. Вскоре громкость музыки стала просто невыносимой, что Игорь зажал уши ладонями… и проснулся.

— Господи, благодарю тебя! — чуть не выкрикнул он, оглядываясь по сторонам. — Я уже не в Греции! — и тихо засмеялся.

Вчера он специально полдня просидел в мастерской у Фидия, а после бесцельно шатался по городу, пока совсем не стемнело, и только тогда вернулся в дом Перикла… Правда, у него как-то возникла мысль заглянуть к Ксене, но он ее тут же от себя отогнал, предпочтя бродить в одиночестве по незнакомым улочкам старинного города…

— Кажись, Индия, — пробормотал он потом, разглядывая богато украшенный полог кровати с легкими бледно-голубыми шторами.

Скинув с себя тонкое мягкое покрывало, Климов поднялся с кровати и прошелся по комнате.

— Индия! — радостно подбросил он вверх расшитую золотом подушку и даже пропел на восточный манер: — Индии-и-и-я, Индии-и-и-я, — и тут только понял, что поет под музыку. Музыку, уж очень похожую на ту, что звучала в его сне. И неслась она со стороны приоткрытого балкона.

Игорь распахнул его настежь и вышел наружу. Этажом ниже, прямо под балконом стояли несколько смуглых мужчин с оголенным торсом и в чалмах и играли на каких-то музыкальных инструментах (Игорь был не знаток в этой области).

— Так вот кто меня разбудил в такую рань, — усмехнулся он.

Увидев его, музыканты перестали играть и со словами:

— С пробуждением, великий магараджа, — преклонили перед ним головы, после чего бесшумно разошлись.

— Магараджа? — удивленно спросил Игорь сам себя. — Я — магараджа? А вот это совсем отлично! Может, мне хоть тут повезет…

Когда Климов вернулся в комнату, там его тоже уже ждали несколько мужчин, по-видимому, слуги.

— С пробуждением, великий магараджа, — в один голос проговорили они, поклонившись. — Для вашего утреннего туалета уже все готово…

Игорь прошел в соседнее помещение, которое оказалось купальней, и с удовольствием окунулся в горячий бассейн, а потом позволил сделать себе массаж. «Решено, — сказал он сам себе, блаженно улыбаясь во время расслабляющего массажа. — В этот раз я постараюсь получить удовольствие по максимуму. Тем более, сам бог велел при моем положении… И гори оно все синем пламенем!»

«А я действительно чем-то похож на магараджу, — удовлетворенно думал он чуть позже, разглядывая себя в зеркало. — В такой-то шикарной чалме… С пером вон каким, наверное, павлина… А камни-то какие, драгоценные, похоже… Сапфиры, рубины… И эта пятидневная щетина оказалась в тему…»

Игорь расправил плечи, втянул живот, широко улыбнулся своему отражению и медленно прошествовал в очередное помещение по соседству, где его ждал завтрак. Настроение у него было просто замечательное, а когда он увидел, сколько блюд его ожидает на завтрак, его восторгу уже не было предела.

— Вот это я понимаю — завтрак! — тихо сказал он себе под нос, потирая руки. — Не то, что в предыдущие деньки…

По окончанию завтрака один из советников (как понял Игорь) сообщил ему, что его уже ждут в зале для аудиенции с отчетами. Климов не стал утруждать себя размышлениями, кто это собирается перед ним отчитываться, решив, что разберется на месте, и прошел в нужный зал, который находился в другом здании неподалеку. За ним все время с важным видом шел мальчик с опахалом, которым постоянно его обмахивал.