Преодоление духовного материализма - Трунгпа Чогъям Ринпоче - Страница 10

Затем взаимоотношения с духовным другом приобретают весьма творческий характер. Вы принимаете ситуацию как его подавляющего влияния, так и его отдаленности. Если он решает, что ему следует сыграть роль ледяной воды, вы принимаете это; если он решает играть роль опаляющего пламени, — вы принимаете и это. Ничто не в состоянии потрясти вас, и вы приходите к примирению с ним.

На следующей ступени, приняв все, что может сделать ваш духовный друг, вы начинаете терять свое собственное вдохновение, потому что полностью покорились, целиком оставили все. Вы чувствуете, что уменьшились до размеров пятнышка пыли. Вы незначительны, вы начинаете ощущать, что единственный мир, который существует, — это мир духовного друга, мир гуру. Ситуация подобна той, которая бывает, когда вы смотрите кинофильм: он настолько интересен, что вы становитесь его частью; и вот уже нет ни вас, ни зала, ни стульев, ни зрителей, ни друзей возле вас. Существует только фильм. Эта ступень называется “периодом медового месяца”, когда все видится как часть центрального существа, гуру. Вы — не более чем бесполезная незначительная личность, постоянно питаемая этим великим, чарующим центральным существом. Всякий раз, когда вы чувствуете слабость, утомление или усталость, вы идете и просто садитесь в этом кинозале — и оказываетесь увлеченными, возвышенными, омоложенными. В этом пункте культ личности гуру становится явным. Гуру — это единственно существующая в мире личность, живая и вибрирующая. Самый смысл вашей жизни зависит от него; если вы умираете, то умираете ради него, если живете, то продолжаете жить ради него, так как сами не имеете никакого значения.

Однако такое увлечение духовным другом не может продолжаться вечно. Рано или поздно его интенсивность должна угаснуть, и вам придется встать перед собственной жизненной ситуацией и собственной психикой. Это похоже на окончание медового месяца после женитьбы. Вы не только ощущаете возлюбленного или возлюбленную фокусом вашего внимания, но начинаете также обращать внимание на его или ее жизненный стиль — на то, что делает этого человека учителем и находится вне пределов его индивидуальности и личности. Таким образом на сцену выступает также и принцип “универсальности гуру”. Каждая проблема, с которой вы встречаетесь в жизни, оказывается частью вашего брака. Всякий раз, сталкиваясь с трудностями, вы слышите голос гуру. Это та точка, где мы начинаем приобретать независимость от гуру как возлюбленного, ибо выражением учения делается сама ситуация. Сначала вы покорились духовному другу. Затем вы общались с ним, занимались игрой. А теперь пришли к состоянию полной открытости. В результате этой открытости, как ее следствие, вы начинаете видеть в каждой ситуации особое качество, свойственное гуру; вы видите, что все ситуации в жизни предлагают вам возможность быть такими же открытыми, какими вы бываете г общении с гуру; следовательно, все вещи способны стать вашим гуру.

Медитируя в строгом уединении в долине Драгоценности Красной Скалы, Миларепа имел живое видение своего гуру Марпы. Ослабевший от голода, подавленный стихиями, он вышел из пещеры, чтобы собрать дров, — и потерял сознание. Придя в себя, он взглянул на восток и увидел там белое облако, тянувшееся в направлении, где жил Марпа. С великой страстью он запел песнь мольбы, говоря Марпе, как сильно ему хочется оказаться подле него. И вот ему в видении явился Марпа на белоснежном льве; Марпа сказал Миларепе что-то вроде следующих слов: “Что делается с тобой? Или это какое-то нервное расстройство? Ты постиг дхарму, поэтому продолжай медитацию”. Миларепа обрел спокойствие и вернулся в свою пещеру для медитации. Его доверие к Марпе и зависимость от него в данном случае указывают на то, что он еще не освободился от понятия гуру как индивидуальной личности.

Однако вернувшись в пещеру, Миларепа обнаружил, что она полна демонов; их тела были не больше пальца, а глаза — широкими, как сковороды. Он испробовал все возможные хитрости, чтобы заставить их прекратить насмешки и не мучить его; но демоны не уходили, пока Миларепа в конце концов не прекратил попытки игры, не распознал собственного лицемерия и не отдался состоянию раскрытия. Начиная с этого момента мы отмечаем необычайную перемену в его песнях, — ибо он научился отождествлять себя с универсальным качеством гуру, не ограничиваясь лишь взаимоотношениями с Марпой, как индивидуальной личностью.

Духовный друг становится частью вас, оставаясь при этом внешней индивидуальной личностью. Как таковой, как внешний и внутренний фактор, гуру играет очень важную роль в проникновении внутрь вашего лицемерия, в его выявлении. Гуру может быть личностью, действующей подобно зеркалу, в котором виднеется ваше отражение; или же форму духовного друга принимает ваш собственный глубинный разум. Когда начинает действовать внутренний гуру, вы уже никогда не можете уклониться от требования раскрытия. Глубинный разум преследует вас: повсюду; вы не сумеете убежать от собственной тени — “большой брат наблюдает за вами!” Однако это не какие-нибудь внешние Существа, которые следят за нами и преследуют нас: мы сами охотимся за собой. За нами наблюдает собственная тень.

Мы могли бы взглянуть на этот факт с двух разных точек зрения. Можно видеть в гуру какого-то духа, который следит за нами и высмеивает наше лицемерие. В понимании того, что мы такое, могло бы присутствовать некое демоническое свойство; тем не менее здесь всегда налицо и творческое качество духовного друга, которое также становится частью нас самих. Глубинный разум постоянно присутствует в жизненных ситуациях. Он бывает настолько острым и проницательным, что на некоторой стадии вы уже не в состоянии о него избавиться, даже если бы и захотели. Иногда он выражается в форме суровости, иногда в виде ободряющей улыбки. В тантристской традиции сказано, что вы не видите лица гуру, а все время видите лишь его выражение. Будет ли оно улыбающимся, усмехающимся или сердито нахмуренным, — оно остается частью жизненной ситуации. Этот глубинный разум, татхагата-гарбха, или природа будды, всегда присутствует во всяком переживании, которое приносит нам жизнь; укрыться от него невозможно. Недаром в учении сказано: “Лучше не начинать, но если ты уже начал, лучше закончить”. Поэтому вам лучше не вступать на духовный путь, если вы не чувствуете, что должны это сделать. А если сделали единственный шаг в эту сторону, вы уже действительно вступили на него и не можете отступить. Уклоняться теперь нельзя.

Вопрос:Познакомившись с разными духовными центрами, я чувствую, что личности, подобная Марпе, должна представлять весьма трудное явление для большинства приверженцев этих линий. Потому что здесь перед нами человек, который как будто не делает ничего из того, что, как утверждает каждый, приведет нас на путь. Он не аскет, не отрекается от жизни; он следит за своими повседневными делами. Это нормальный человек и вместе с тем, по всей вероятности, — это учитель с огромными способностями. Является ли Марпа единственным человеком, который использовал большую часть возможностей нормальной жизни, не подвергаясь невероятным страданиям аскетизма и очистительной дисциплины?

Ответ:Конечно, Марпа — это пример возможностей, открытых для нас всех. Однако в действительности он пережил труднейшую дисциплину и тренировку во время пребывания в Индии. Упорно занимаясь под руководством индийских учителей, он подготовил свой путь. Но я думаю, что нам необходимо понять истинный смысл слов “дисциплина” и “аскетизм”. Основная идея аскетизма — вести жизнь в соответствии с дхармой, т.е. обладать фундаментальным здравым смыслом. Если вы находите, что вести обычную жизнь разумно, это и есть дхарма. В то же время вы можете найти, что жизнь аскета-йогина, как она описана в текстах, могла бы оказаться выражением безумия. Все зависит от индивида. Вопрос здесь в том, что будет разумным для вас, что окажется по-настоящему прочным, здравым, устойчивым подходом к жизни. Будда, например, не был религиозным фанатиком, который пытается действовать в соответствии с каким-то высоким идеалом. Он всего лишь общался с людьми — просто, открыто и очень мудро. Его мудрость пришла от трансцендентного здравого смысла; его учение было разумным и открытым.