Выбор альтернатора - Трошин Александр - Страница 30

Подловив момент, я коленом пнул его по мужскому достоинству. Готов спорить — не промахнулся! А он не обратил на удар никакого внимания!

Вжиматься в стену надоело, рука начала ныть от перегрузки. Нырнув под очередной выпад, я выскочил за его спиной и, схватив за загривок, направил мордой в каменную стену, после чего добавил рукояткой меча по затылку. И опять ровно никакой реакции! Он резво развернулся и вновь принялся меня теснить, не произнося ни звука!

Я устал, а тип по-прежнему был бодр и ловок. Вот он изловчился и уколол мое плечо. Горячая кровь залила одежду. Речь о благородстве больше не шла: за пять минут я не нанес ему ни царапины!

Выхватив левой рукой стилет, подпорол ему брюхо снизу. Уже его кровь хлынула на мою руку, а он не останавливался! Раньше я был твердо уверен, что когда внутренности волочатся по грязи, то драться затруднительно, но этот хмырь продолжал молча нападать!

Мне стало не до шуток — очень захотелось жить!

Уклонившись еще раз, рубанул поганца по руке с мечом, располовинив запястье. Он выронил оружие и… прыгнул на меня с голыми руками! Впрочем, это уже было бесполезно. Полоснув его по грудине, вогнал ему в шею сзади стилет. Он все равно пытался воевать, пока удар мечом в сердце наконец-то не сразил его…

Я обессиленно прислонился к стене, соображая, как бы выглядело сейчас мое тело, если бы он был не один… Отдохнув, принялся за осмотр трупа и не обнаружил ровным счетом ничего, что помогло бы установить его личность.

Пнув странного мертвеца, отправился к знакомому алхимику, у которого всегда в наличии имелись чистые бинты.

Нормальное начало дня!

Поднявшись на седьмой этаж, прислушался к звукам за дверью и различил тихое шуршание. Стало быть, все дома… Пару раз саданув дверь ногой, я счел нужным предупредить:

— Если не откроешь, выбью все и отрежу тебе уши!

Вежливость в Лоренгарде была не в чести…

Не прошло и пятнадцати секунд, как из глубины квартирки прозвучали легкие шаги и раздался скрежет отпираемого замка. Возникла щель, в которую осторожно высунулась острая физиономия алхимика. Он уставился на меня.

— А вот сейчас как тресну! — поторопил я.

Он помрачнел, но впустил меня.

— Чего тебе? — буркнул неприязненно.

— Тащи повязку, мистер вежливость!

Пока он шарил по комнатам, я снял рубаху и осмотрел царапину. При нормальных обстоятельствах уже бы мчался в травмпункт накладывать швы, а тут вот приходилось заниматься самолечением.

Вернулся алхимик, принес относительно чистый бинт.

— А постерильнее ничего найти не мог?

— Если не устраивает, катись в госпиталь! — оскорбился он.

Я с укором посмотрел на него. Печальное зрелище! Тощий, грязный, весь в черном, спутанные волосы ниже плеч… И жуткий запах химикатов повсюду!

— Опять что-нибудь гонишь, Эрик? — поинтересовался я, тщательно накладывая повязку.

— Наркотиками не занимаюсь, ты же знаешь, — неубедительно произнес он.

Я закончил перевязку и оделся.

— Эрик, вот прикрываю тебя, ночей не сплю, — я осмотрел заставленную колбами, пробирками и всякой дрянью комнату, — а ведь даже слова правды не услышал из твоих уст. Никакой благодарности!

Алхимик встрепенулся и шустро извлек из кармана на свет божий небольшой мешочек.

— Так я это… Всегда готов отблагодарить! — радостно воскликнул он, высыпая на ладонь сверкающие монеты.

Золото…

Золото — моя слабость, моя настоящая горячая любовь на всю жизнь!..

Когда ребенком остаешься без дома и родных и честно делишь последний кусок черствого хлеба с исхудавшим щенком, стараясь не смотреть в его большие, печальные глаза, то остаток жизни ты обречен обманывать, вымогать, шантажировать, совершать немыслимые махинации — ради презренных бумажек и брусков проклятого металла! Которые, кстати, бездумно растрачиваешь на всякую дрянь…

Но разве я мог обмануть доверие Перри, который считал меня честным человеком?! Без замаха познакомил алхимика с правым хуком.

— Эрик, — объяснил упавшему алхимику, — если еще раз попытаешься всучить мне взятку, то я отрежу тебе руки, затем ноги, а что останется — посажу на кол!

— Чего ты хочешь? — потирая челюсть, спросил он.

— Для начала чего-нибудь жидкого, — ласково улыбнулся я, помогая ему встать.

Алхимик вышел на кухню, а я принялся методично обыскивать его жилье.

В соседней комнате в колбах булькала неведомая дрянь. Рядом обнаружились ровные серые плитки каставу — наркотика, который местные торчи запихивали под язык и натурально балдели. Закидав их в горящий камин, я принялся за уничтожение оборудования, круша все, что попадалось на глаза.

— Не надо! — заорал вернувшийся с вином алхимик. — Что ты делаешь?!

— Освобождаю тебя от тяжелого груза ответственности перед законом, что же еще? — удивился я его наивности. — Где запасы дряни?

— Фенрир, я тебе жизнь спас! — взмолился он.

Признаю — это было. Собственно, иначе бы мы и не познакомились.

— Ага, — кивнул я, — случайно. Кстати, именно поэтому ты еще жив и на свободе… Мне самому поискать?

Эрик печально кивнул на стену.

Прорубив в указанном месте отверстие, я обнаружил солидный запас наркотика.

— Это все?

Алхимик угрюмо кивнул.

Заставив его собственноручно сжечь произведенную дурь, я наблюдал за процессом, неспешно потягивая вино.

— Теперь о делах, — заявил я, когда он закончил. — Представь себе такую ситуацию, Эрик: иду я сегодня по улице, никого не трогаю…

— Хм! — перебил недоверчиво алхимик.

— Да, не трогаю! — повторил я. — Совершенно мирно иду!.. И вдруг на меня нападает некая личность, которая не устает, не говорит, не обращает внимания на вспоротое брюхо и перерубленное запястье. Представляешь?.. Думаю, под глубоким кайфом он был. И очень хочу узнать, что это была за дурь и кто ее варганит.

— Ты что, Фенрир! — искренне возмутился он. — Я и каставу делаю только для того, чтобы поправить дела! А к остальному не имею никакого отношения!

— Но ты мог что-нибудь слышать.

— От кого?! Целыми днями дома сижу.

— Эрик, ни за что не поверю, что ты ни с кем не общаешься. Кто-то ведь приходит к тебе за каставу?

— Приходит, — не стал отрицать он, — глухонемой детина. Отдает монеты, забирает товар и сваливает.

— И все? — не поверил я.

Ответом мне послужило красноречивое молчание.

Немного потрепавшись о борделях, я попрощался и вернулся на улицы продолжать дежурство.

До харчевни добрался без приключений. Никто больше не пытался на меня напасть, никаких драк или разбоев замечено не было, а на «прыгунов» я не обращал внимания, свято блюдя право каждого свободного гражданина на суицид.

Внутри сидели лишь завсегдатаи заведения, которые привычно на меня покосились и вернулись к своим делам. Взяв неизменное мясо с овощами и пиво, я неспешно обедал, дожидаясь Перри. Старшина пришел мокрый, окровавленный и злой.

— Лучше ничего не говори! — предупредил он.

Но разве можно было упустить случай и не поиздеваться немного над ним?

— Перри, — притворно ужаснулся я, — что с тобой?! Неужели очередной «прыгун» хотел утащить тебя за собой?

— Заткнись! — бросил он, мрачно уткнувшись в тарелку.

— Нет, наверное, ты хотел перевести старушку через дорогу, а она подумала, что ты ее домогаешься!

— Заткнись! — повторил он.

— А может…

— Фенрир, — рявкнул он, — просто заткнись!

— Тогда скажи, что приключилось, — миролюбиво предложил я.

Перри хмуро поковырялся в тарелке пару минут, затем сообщил:

— На меня напали.

— Ты удивлен? — не оценил я трагизм ситуации.

— Ты не понял, — пробухтел он, — это довольно странно…

— Да чего тут странного-то?! Каждый день нападают — ничего, а сегодня, значит, странно?

Он еще поковырялся в овощах, отхлебнул пива и спросил:

— Ты когда-нибудь видел, чтобы человек, которому отрубили руку и сломали ногу, бросался в драку?