Выбор альтернатора - Трошин Александр - Страница 2

Резко открыв глаза, я с ужасом осознал, что сон продолжился наяву: меня действительно кто-то душил! С трудом просунув пальцы между веревкой и шеей, я, чувствуя, как кровь гремит в висках, чуть освободился и сделал судорожный вдох. В тот же миг веревка резко натянулась, и вот уже мой кулак пережимает мою же трахею!.. Свободной рукой достав из кармана нож, я вытащил лезвие и полоснул по веревке.

Мгновенно тонкие петли охватили мою руку, лишив единственного оружия. Веревки, опутавшие грудь, прижали меня к стволу дерева, стиснув ребра. Я, яростно рыча, сопротивлялся, как мог. В глазах немного прояснилось, но я не видел, кто пытается со мной покончить. Напрягся изо всех сил и дернулся вперед. Дикая боль пронзила правое плечо и отшвырнула меня обратно.

Пытаясь сопротивляться левой рукой, краем глаза заметил тень, промелькнувшую мимо затухающих углей. Раздался тонкий свист, и полыхнувший синим огнем в свете луны топор вонзился в дерево в сантиметре от моего уха. Чьи-то руки схватили меня за грудь и выдернули из лап смерти на тропу. Не веря своему избавлению, я изумленно наблюдал, как мой спаситель ожесточенно рубит веревки, окутавшие дерево, сопровождая свои действия яростными проклятиями.

Наконец, покончив со своим делом, незнакомец подошел ко мне и, протянув окровавленную руку, помог подняться.

— Не знаю, кто ты, но спасибо, — с трудом выговаривая слова, сказал я, держась за пострадавшее плечо.

Вместо ответа он молча схватил меня за больную руку и резко дернул на себя.

— Эффективно, — прохрипел я, слабо шевеля пальцами вправленной конечности.

— Я Зван, — представился он, принимаясь раздувать погасший костер.

Ногой подпихнув в огонь несколько крупных щепок, валявшихся на земле, я тоже представился и поинтересовался:

— Кто на меня напал?

— Хозяева леса, кто же еще! — Зван посмотрел на меня, словно на умалишенного. — Зачем ты сошел с тропы?

— Спать захотел, — пожал я плечами.

— Спать?! Ночью?! В проклятом богами лесу?! — поразился он. — Ты или глупец… или полный глупец!

— Просто чужестранец, — пояснил я. — Откуда мне было знать об этом лесе?

— Разве ты не слышал, что даже волки здесь не воют?

— Ну да, — согласился я. — Тихо было — до жути!.. Тут что, зверья совсем не осталось?

— Нет, лес пожрал всех, — повертел он головой и мрачно усмехнулся. — Теперь здесь можно встретить только духов!

Убедившись, что костер разгорелся, Зван вытащил из обширного заплечного мешка, валявшегося неподалеку, два куска солонины и предложил разделить с ним трапезу. Я немедленно вспомнил, что давно уже ничего не ел.

Сухое, сильно соленое мясо проскочило в желудок, словно маслом смазанное. Отхлебнув немного затхлой воды из самодельной фляги Звана, я локтем наткнулся на свою баклажку, наполненную более подходящим для празднования моего спасения напитком. Глотнув придавшей сил чудодейственной жидкости, перевел дыхание и передал «чашу» спасителю.

— Неплохо, — сипло оценил Зван неразбавленный джин и возвратился к мясу.

Коротая ночь за выпивкой и рассказами Звана о его стране, я выяснил, что не дошел до небольшого городка, граничившего с лесом, всего пару миль. Еще я узнал, что вот уже не одну сотню лет тут не прекращаются кровавые распри между тремя крупнейшими замками, борющимися за части разбитой в темные века печати, способной пробудить языческих богов, властвовавших над этой изобильной землей до тех пор, пока их не одолели пришедшие из северных пустынь люди.

— …И тогда могучая Иштар, загнав врагов своих в недра ада, разломила печать на четыре части, разбросала три из них на север, восток и запад, а четвертой запечатала гробницу Дагона, дабы он более не поднялся из глубин океана. Клянусь, все так и было! — возбужденно подскочил Зван, окончив довольно интересный рассказ.

— А зачем кому-то нужна эта печать? — поинтересовался я не веря в его легенды ни на грош. — Ведь если разбудить Дагона и прочих, то, как я понял, все живое погибнет?

— Кроме его жрецов, — уточнил Зван. — За тайные знания древних богов они готовы уничтожить всех.

— И много их? Жрецов?

— Клянусь Иштар, никто этого не знает! Замки воюют, прикрываясь именем Иштар, а что зреет в их недрах, еще никому не удалось открыть.

Наступило утро.

Я попрощался со Званом, к сожалению направлявшимся в другую сторону, нашел свой любимый нож и отправился в городок, надеясь там разузнать что-нибудь касательно моего пропавшего имущества.

Приставать ко всем подряд с вопросами о капсуле было, конечно, неразумно: Зван ясно дал понять, что задающих много вопросов могут легко принять за лазутчиков, — их тела после недолгого допроса обычно вывешивали на всеобщее обозрение, что лично меня никак не устраивало. Без толку шататься по окрестностям тоже не хотелось. Пришлось вспомнить древнюю индийскую хитрость из разряда «не подмажешь — не поедешь».

Я проверил наличие привязанного к поясу мешочка с универсальными золотыми монетами. С тех пор как он оказался в моих руках, я предпочитал с ним не расставаться, и это не раз меня выручало.

Присев на внушительный камень, видимо означавший центр города, больше похожего на большую деревню, я небрежно вертел в руках веточку, выбирая жертву из сновавших вокруг местных жителей и отвергая кандидатов одного за другим. Спешившие по своим делам домохозяйки и негромко обсуждавшие налоги на шерсть торгаши меня не интересовали. Подозрительно косившиеся на мою особу стражники в кожаных латах поверх коротких туник по понятным причинам тоже. Старики и дети не подходили однозначно: с первыми трудно разговаривать, а на вторых банально не напасешься золота.

Наконец появился подходящий субъект — одетый в просторную меховую куртку без рукавов и в обшарпанные кожаные штаны немытый варвар приблизительно моих лет и комплекции. Его не тронутое печатью Оксфорда лицо обрамляли густые, спутавшиеся волосы до плеч.

— Коннитива, уважаемый. О-генки дес ка? — поздоровался я с этой пародией на нездорового хиппи, когда он поравнялся со мной.

— Чего? — спросил варвар, дохнув на меня чесночной похлебкой.

Я повторил более доступно.

— И тебе здоровья, — подумав, выродил он, явно намереваясь благополучно проскочить мимо.

Я достал радостно блеснувшую на солнце монетку и, подбросив ее в воздух, спросил:

— Не подскажешь ли изголодавшемуся путнику, где два достойных джентльмена могут утолить голод и немного поговорить?

Правильно меня поняв, он огляделся по сторонам, удовлетворенно хрюкнул и кивком предложил проследовать в заведение, украшенное живописной вывеской с грубо намалеванной бутылкой в обрамлении сосисочной ленты.

В полутемном прохладном помещении я повелел скучающему хозяину распорядиться насчет обеда и. потащил нового знакомого за дальний стол, сработанный из неотесанных досок. Хозяин резво приволок на большом подносе тарелки с ароматным рагу и большие кружки с разбавленным древесным спиртом, который он гордо обозвал пивом, дождался платы, покусав монету, отсыпал мне горсть медяшек и бесшумно удалился.

С удовольствием понаблюдав, как мой новый знакомый смачно пожирает пищу, запивая ее дрянным напитком, 'я решил, что мой аппетит уже достаточно испорчен и настало время перейти к беседе.

— О юный туземец, — как можно тактичней начал я диалог, — как звать тебя?

— Сефер, — подумав пару минут, выдохнул варвар. — А тебя?

— Фенрир, дружи…

Сефер в немом ужасе вытаращил на меня зенки, стремительно побледнел и тихо сполз на пол. Странный какой-то…

— Э, что-то не так? — поинтересовался я.

— Фенрир?! — осипшим голосом прошептал автохтон. — Живущий в закрытых смертным горах севера и превращающий мир в прах черным дыханием? Мазоку?

Здрасте, приехали!

Ну да, зовут меня Герберт-Генрих-Генри Озолиньш, и это гордое имя с детства ласкает мой слух с нежностью наждачной бумаги. После него, скажите, что такого неприличного в прозвище Фенрир? Чего же сразу обзываться?