Дорогу осилит идущий - Баштовая Ксения Николаевна - Страница 1

Ксения Баштовая

ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ

ГЛАВА 1

Первая мама с детства вбивала в голову Летисии: «Не водись с эльфами. Ничему хорошему они тебя не научат!» Вторая и третья мамы были с ней полностью солидарны. Лишь четвертая имела свое собственное мнение, что совсем не удивительно, но кто когда ее, мужичку, спрашивал?

Даже сейчас, после бегства из родного Леса, девушка не понимала, почему общаться не стоит именно с эльфами. Что в них такого… неправильного? Впрочем, учитывая, что именно после общения с Элиашем молодая дриада отказалась вести себя как положено и, уронив на голову главе племени табуретку, сбежала вместе все с тем же эльфом к юваркам, все было вполне логично и обоснованно.

Себя, правда, Летти утешала тем, что побег она совершила не ради эльфа, а ради Мяу — маленького пушистого заглота, на котором Мрия хотела испытать воздействие кислоты. Глядишь, не заяви она об этом прямо в лаборатории, ничего бы и не было: Элиаш стал бы дриадой — как Летисина четвертая мама — и никогда бы не вспомнил, кем был когда-то.

По крайней мере, Летти убедила себя, что ввязалась во всю эту историю с побегом из Леса только ради Мяу.

А что теперь? Путешественница уже несколько месяцев жила в Эске-Кермене, ожидая, когда же наконец поправится Элиаш. Да еще и снегопады начались, зима наступила… Нет, зимой лес, конечно же, спит, можно не опасаться, что натолкнешься на оголодавшего жряка или хищного ползуна, но с другой стороны… Пойдешь куда-нибудь, не рассчитаешь и окажешься за много земель от своих родичей без надежды на пропитание.

Девушка грустно улыбнулась, бессмысленно водя пальцем по деревянной столешнице. Уж она-то точно оказалась очень далеко от родных и близких. А самое страшное, что она совершенно не представляла, что же ей делать дальше. Последнее время она чувствовала себя так, словно шагнула за дверь родного дома, плотно закрыла ее за собой, а когда оглянулась, поняла, что возвращаться ей некуда. После побега бессмысленно думать, что тебя примут с распростертыми объятиями. Нет, мамы, они, конечно, мамы — поймут, простят, но Мрия… От одной мысли о главе племени у дриады начинало неприятно ныть под ложечкой. Дороги назад не было, это понятно.

Но и вперед-то идти было некуда! Элиашу легко. Несколько дней назад эльф говорил, что еще чуть-чуть, и можно будет отправляться в путь. Он договорится с крылатыми юварками, получит провиант и отправится в свой родной Караим.

А что делать Летисии? Вечно торчать здесь, в Эске-Кермене? Какими бы гостеприимными ни были хозяева, вряд ли они согласятся, чтобы здесь проживала практически ничего не умеющая нахлебница. Пойти с Элиашем? А она там нужна? Там, в смысле, в Караиме? Эльфа вон тоже, как выяснилось, в Лесу приветили под большим таким условием смены расы. И почему-то Летти казалось, что юноше очень не хотелось становиться дриадой.

Спросить его об этом напрямик Летисия не решалась, а значит, оставалось бродить по Эске-Кермену вместе с заглотом, изучать быт крылатых и старательно отгонять мысли о том, что же делать дальше.

Зима уже сдала свои позиции. По ночам было еще холодно, но днем сквозь голые ветви деревьев уже проглядывало солнце, начинали просыпаться деревья, хищно подрагивая ветвями и несмело выпуская первые почки — острые, как иголки, и голодные, как стая заглотов.

По словам Элиаша, в этой части леса холода длились месяца два, не дольше, а значит, оставалось только дождаться, когда ж эльф сможет, наконец, отправиться в путь… и решить, как жить самой.

Порой девушка жалела, что не осталась в Плесе. Надо было согласиться на предложение Олбрама, поселиться под водой, спокойно прожить там всю оставшуюся жизнь…

— …И, однажды выйдя на берег, погибнуть от кессонной болезни, — насмешливо фыркнул над ухом знакомый голос. Похоже, последнюю мысль дриада высказала вслух.

Девушка резко оглянулась. На пороге стоял бледный эльф. Черные линии татуировок как-то выцвели, побледнели, а сам парень за последние дни сильно похудел. Впрочем, сейчас он уже выглядел лучше, чем пару дней назад. Тогда, заглянув в комнату дриады, юноша вообще едва держался на ногах. А сейчас ничего, даже стоял уже уверенно.

— Ты зачем встал? Тебе лежать надо! — встревоженно охнула девушка.

— Мне надо двигаться, — отрезал Элиаш. — Иначе я так до осени проваляюсь в постели. И вообще, я так подумал, завтра можно будет уже идти в Караим.

— С ума сошел?! Какой Караим?! Ты еле ходишь!

— Я хожу нормально, — отмахнулся он. — Кстати, ты ведь со мной пойдешь?

Летти замерла, задумчиво закусив губу и не зная, что ответить. Эльф, сам того не ведая, затронул больной вопрос. С одной стороны, что ей делать в Эске-Кермене? А с другой — кто ее ждет в Караиме? Кому она там нужна?

Впрочем, ее приятель и сам понял, что на этот вопрос она так сразу и не сможет ответить. Парень провел ладонью по встрепанным волосам и предложил:

— Прогуляешься со мною? Хочу воздухом подышать.

Летисия на миг задумалась и кивнула: хоть мысли в порядок приведет, а если что, проследит, чтобы Элиаш в обморок не рухнул.

Первое время прогулка проходила в молчании.

Снег давно сошел, на ботинки налипали комья грязи, и Летисия периодически останавливалась, чтобы счистить ее. С каждой минутой девушке становилось все тоскливей и тоскливей. Как жить дальше — непонятно, что делать — тем более неясно. Все как-то неправильно, нелогично, не… Даже одежда, что сейчас была на дриаде, принадлежала не ей: у радушных хозяев-юварок обнаружилось несколько комплектов одежды, которую сами они не носили, ее и отдали Летисии. На удивленный вопрос, откуда эта самая одежда взялась, Ноа равнодушно пожал плечами и обронил:

— Лес способен дать очень многое. Нужно только попросить его об этом.

От этого короткого воспоминания дриаде стало еще хуже — она невольно вспомнила родной дом и вновь почувствовала себя предательницей.

Даже невесть откуда выскочивший Мяу не смог развеять тоску, одолевавшую несчастную беглянку. Заглот уже и под ногами крутился, и пытался вперед убежать, за лысыми кустами, только начинающими выгонять почки, спрятаться — безрезультатно. Дриада не обращала на него никакого внимания.

В отличие от Летисии голова у эльфа была занята совсем другим. Услышав какой-то шум в вышине, он остановился, поднял глаза…

Высоко-высоко, на расстоянии нескольких ростов от земли, на тонкой, изогнувшейся коромыслом и чудом не ломающейся под весом веточке стояли двое: Ноа и какая-то девушка-юварка… И вдохновенно целовались. Целовались так, словно это был последний раз. Так, словно завтра не будет никого и ничего. Так, словно уже через мгновение весь мир рухнет в бездну и надо успеть насладиться этим мигом… Элиашу даже немного завидно стало.

— Слушай, — заинтересовавшаяся дриада ткнула эльфа в бок кулаком, — а что они делают? И главное, зачем?

Эльф замер, не зная, что ответить на этот вопрос. Если сказать, как называется то, чем занимается Ноа, он еще мог, то как объяснить зачем, даже не предполагал.

А Летисия все не успокаивалась:

— Элиаш, так что?

К счастью, положение спас Ноа. Очевидно, услышав шум на земле, он наконец оторвался от своей девушки и, медленно проведя ладонью по ее щеке и что-то шепнув ей на ушко, осторожно спланировал на землю, оставив свою спутницу там, наверху. Девушка вздохнула и, вытирая слезинки, катящиеся по щекам, уселась на ветку, тоскливо наблюдая за ушедшим Ноа.

— Гуляете? — обычно спокойный юварка как-то нервничал. Летисия с удивлением отметила, что несколько перьев у него на шее покраснели, образовав диковинное ожерелье.