Крысолов - Тропов Иван - Страница 43

Ну что ж, не самая плохая диспозиция.

– Послушайте, господа! – холодно сказал Стас. – Не знаю, как вы, а я жутко хочу есть. Давайте с делами чуть позже?

Гэбэшники замерли. Счастье на их лицах сменилось удивлением.

Они переглянулись.

– Во народ эти пригородные… – восхитился Дмитрич. – Наглые, как танки… Я с них фигею.

– Ты еще наших в головном офисе не видел, – сквозь зубы сказал толстяк. – Ни фига не делают, только задницы протирают, зато каждый второй на “сахалин-карате” рас­катывает… За что его ловят, говоришь, Дмитрич? Да есть за что, выходит. Опытный он, падла, чувствуешь? Не любит обезьянью баланду. Вот и хочет напоследок нормально брюхо набить…

– Так вы не против перекусить, господа? – сказал Стас. – Я, знаете ли, привык к регулярному питанию и обсуждать дела на пустой желудок не люблю… Или вам, может быть, к этому не привыкать, ради дела живота не жалеете?..

И медленно, медленно, чтобы не нервировать, двинулся к двери в заднюю комнату.

– Стоять! – рявкнул Дмитрич и вскинул пистолет. Дуло “шпура” снова уставилось прямо в живот.

– Подожди, – пробурчал толстяк. Он сглотнул, и по комнате ясно разнеслось журчание в животе. – Жрать в самом деле охота… Ни обеда, ни ужина… Работа работой, но я не воздушный фильтр, чтоб одним табачным дымом питаться. – Он оглядел комнату, посмотрел на Стаса: – А здесь что, Крысолов? Есть чего пожрать?

Господи, ну и оперативнички… Даже не соизволили вторую комнату толком обыскать? Сидели тут целый день и не додумались заглянуть в холодильник? Точно местные. Совсем дикие.

– Полный холодильник, – сказал Стас. – Сыр, салатики корейские, остренькие… Грибочки. Сопливые такие маслята…

– Дмитрич, ну-ка проверь. – Толстяк кивнул на дверь.

– Гм… Может, потом, майор? Может, лучше сначала его отвезем, а? Все спокойнее… Или отзвонимся хотя бы…

– Икорка черная. Блинчики под нее, – равнодушно сообщил Стас, глядя в куда-то в угол комнаты, под потолок. – Только их надо разогреть, чтобы горяченькие были, чтоб маслице на них шипело…

Толстяк сглотнул. Хлопнул Дмитрича по плечу:

– Не грузись, капитан. Никуда он от нас не убежит… Перекусим быстро, а потом сразу к нам. Ты, кстати, зря думаешь, что там все быстро будет. Что приехал, сдал и пошел в столовую. Удача не баба, ее надо знать, с какой стороны приходовать. Благодарности-то еще получить надо, они и к другим уплыть могут, если в кругу коллег хлебалом хлопать… Не беги вперед паровоза! Еще запаримся отчеты писать, чтобы получить все, что причитается. Давай-ка… Проверь лучше, что у него там. – Майор снова кивнул на дверь.

Дмитрич вздохнул:

– Может, все-таки отзвоним нашим?

– Охренел? Хочешь, чтобы когда мы приедем, там уже все начальство было? Дмитрич, ты так до пенсии в операх бегать будешь…

Дмитрич опять вздохнул. Сморщился, но все-таки по­шел.

Заглянул в заднюю комнату, щелкнул выключателем. Звякнула дверца холодильника.

– Ну? – позвал толстяк.

– Да, есть… Полный…

– Ну-ка, давай! – Толстяк дернул головой и повел дулом на дверь. – Только не шали.

Стас пожал плечами и прошел в комнату. Серый, ухватившись за штанину, хмуро семенил рядом.

– Тут у него водка есть, – сообщил Дмитрич, распахнув морозилку.

– Да? – с полным ртом буркнул толстяк. На миг перестал орудовать ложкой, перекидывая маслята из баночки в рот. Отвел руку с банкой от подбородка. – Какая?

– По высшему разряду. “Пригородная”.

– Давай ее сюда! И мясного чего-нибудь, пожирнее… Откопай там…

Толстяк подцепил со стола, уставленного баночками и упаковками, кусок хлеба и снова припал к банке с грибами, пожирая взглядом то, что в данный момент не мог впихнуть в себя.

– Да нет тут ничего мясного… – отозвался Дмитрич. Оглянулся на Стаса. – Ты чего, вегетарианец, что ли?

Стас промолчал. Перестал орудовать вилкой в пластиковой упаковке с морковкой по-корейски. Поерзал в кресле, задумчиво простучал ногтями по деревянному подлокотнику.

Кресло было у стены, в самом углу комнаты. Не то чтобы гэбэшники отогнали его подальше от стола. Нет, не они. Сам выбрал.

Серый сидел рядом и хмуро грыз булку. Без привычного дикого аппетита. Почувствовал, что что-то не так? Дмитрич зазвенел стаканами.

– Этому наливать?

– Да налей, пусть хлопнет… – Толстяк хмыкнул. – Разговорчивее будет…

Дмитрич сдвинул с краешка стола запасы из холодильника и втиснул три стакана. Свинтил пробку с запотевшей бутылки и плеснул по стаканам.

Протянул один Стасу.

– Ну, давайте… – сказал толстяк. – За нас, в общем.

Они с Дмитричем чокнулись, протянули стаканы к Стасу.

Стас стакан не поднял.

– Не чокаясь, господа.

Гэбэшники переглянулись.

– Брезгует? – предположил Дмитрич, нахмурившись.

– Да нет… Это он слезу давит… Типа, что он уже практически покойничек. Чтоб нас совесть замучила. Когда ему в нашем головном офисе лобные доли резать будут.

– А что, правда будут? Для чего он им? Ориентировка-то… – Дмитрич неопределенно мотнул головой.

– Может, и будут, – пожал плечами толстяк. – Но ведь сам заслужил, верно? За просто так в наш головной офис не таскают. Значит, заслужил. Бог не тетка, он все видит. И за все надо расплачиваться. Жировал в своем Пригороде? Жировал. Так что теперь пусть не ноет… – Развернулся к Стасу: – Ну и хрен с тобой, Крысолов! Не хочешь с нами пить, не надо. А вот на подсознание нам капать не стоит, сами умеем. Твое дело бегать, наше дело ловить. И свое дело мы честно делаем… Ну, будем, капитан!

Они еще раз чокнулись и выпили.

– Честно делаете? – кисло усмехнулся Стас. – То есть ориентировка на меня оформлена по всем правилам? И в чем же меня, в таком случае, обвиняют?

Толстяк сморщился. То ли от водки, то ли от слов. Почти по-доброму попросил:

– Не выеживайся, Крысолов…

– Раз ориентировка пришла, значит, в чем-то обвиняют, – сказал Дмитрич. – А в чем, это уже другой вопрос. Не наше дело. Меньше знаешь, крепче спишь. Верно, майор?

– Вот как? – сказал Стас. – И это называется – честно? Хорошо же вы работаете, господа.

Стас опрокинул в себя с донышка стакана.