Крысолов - Тропов Иван - Страница 24

Стас опять потер щеку. На этот раз левую. Улыбку скрывать не требовалось – ее и не было. Кто сказал, что прошлое уходит? Оно лишь затаивается, чтобы вынырнуть из-за угла в тот момент, когда этого ждешь меньше всего.

Только как же она нашла телефонный номер? Допустим, узнать телефонный номер Крысолова не так уж сложно, но откуда она узнала, что Крысолов – тот же самый парень, который когда-то дрессировал животных на подпольной ферме ее отца, пока не разошлись их пути-дорожки?

– Так как же? – спросила Марго.

– Смотря кто тебе нужен, – сказал Стас.

– Даже так? Вы весьма любезны… – Марго помолчала. – Мы так и будем сидеть в машине или куда-нибудь поедем?

– А куда бы ты хотела поехать?

– Не знаю. Просто по городу. Мне нравится, когда за окном меняется вид…

За окном полз брошенный город. Стас изредка посматривал на Марго. Сложив на груди руки и уставившись куда-то вперед, далеко за лобовое стекло, она неспешно говорила. Голос у нее был низкий и бархатистый.

– …меня тогда все почему-то приняли за парня, а меня это прикололо, и я составляла фразы таким образом, чтобы ничто в них не указывало на мой пол… Было весьма забавно. Парни разговаривали со мной на равных о музыке, об играх, без снисходительного тона и всяких нежностей. Девочки, ищущие приключений, безуспешно пытались меня клеить, удивляясь безмерно, почему я не реагирую на их миленькие лики… Так я развлекалась несколько часов. А когда я сообщила, что я вообще-то девушка… Мужская половина чата тут же начала интересоваться возрастом, внешностью и тому подобным, моментально забыв, что только что у нас были и другие темы для разговора, а девочки оскорбились беспредельно…

Стас глянул в зеркало заднего вида – кажется, далеко позади мелькнула белая машина. На почти пустынных улицах каждая машина бросалась в глаза. И кажется, несколько минут назад сзади уже маячила одна белая машина. Та же? Кто-то следит?

– Для меня тогда это была всего лишь очередная ролевая игра, почти как компьютерная… – сказала Марго. – Я вообще люблю ролевые игры… Я не искала романтических знакомств, мне просто нравилось общаться с людьми, которые в сущности были тенями, отражениями людей, существующих в реальности. А потом у меня стали складываться какие-то не совсем нормальные отношения с некоторыми собеседниками. Мы стали общаться не только в буквенных чатах, но и в голосовых, сначала через голоса-шкурки, а потом и своими собственными голосами. И в какой-то момент я поняла, что это перестает быть игрой, но отчаянно продолжала за нее цепляться… Все окончательно рухнуло, когда мне надоели домогания по поводу внешности и я выслала паре знакомых фото. Их восхищение, так надоевшее мне в реальности, тут же заставило их позабыть обо всех прочих достоинствах, и они стали общаться со мной, как с десятками всех этих милашек, куколок, кисок et cetera…

Стас опять почесал щеку. Правую.

Кажется, Марго не заметила. Меланхолично и неспешно продолжала:

– Что ж, может быть, я действительно одна из них и на самом-то деле ничего из себя не представляю…

Марго кинула на Стаса быстрый взгляд.

Ох уж эти женщины, особенно юные… Даже вполне искренно жалуясь на то, что в них видят только человеческих самок, все равно будут проверять, какое впечатление они производят на мужчину…

– Ты в самом деле так думаешь? – спросил Стас.

Черт его знает, лукавит она или нет…

В юном возрасте мир кажется полным чудесных людей, один умнее и тоньше другого. Там, где взрослый видит глупость и ограниченность собеседника, умная юница подозревает мудрость, недоступную ей – из-за ее малого, как ей самой кажется, возраста и опыта. Все кажется глубже, сложнее… И даже когда собеседник откровенно тупит, умная юница может думать, что он просто играет, прикидывается дураком…

Потом это проходит, к счастью. Или к сожалению? Иногда это очень здорово – верить, что за скрывшими небо тучами есть сверкающие звезды. Верить, даже если за тучами никаких звезд нет…

– Я не знаю, – сказала Марго, пристально глядя на Стаса.

На этот раз точно не лукавит.

Или он ничего не понимает в людях…

Марго снова уставилась сквозь лобовое стекло. Снова медленно и неспешно потекли ее слова, как падающие в ленивую реку золотые листья.

– Тогда я, помню, ужасно разозлилась, но приняла новые правила игры. Уж если быть такой, какой должна быть нормальная девушка, то есть без претензий на что-либо, то нужно быть лучшей… Как-то я посетовала на это человеку, с которым была давно знакома, и он удивленно ответил: добилась всеобщей любви, а теперь жалуешься?

Стас на миг оторвался от дороги, стрельнул глазами по Марго. Хм… Интересно, что за человек?

Сколько прошло? Три года?.. Нет, больше… Черт возьми, уже почти четыре года пролетело!

Пожар был осенью. Значит, три с половиной года. Почти четыре…

А четыре года бывают разные. Одно дело со ста до ста четырех и совсем другое с четырнадцати до восемнадцати. В этой девушке есть что-то от той Риты-Ритки-Маргаритки, Рикки-Тики-Тави. И все-таки это совсем другой человек. То была девчонка. Уже в периоде созревания – но все-таки еще девчонка.

Теперь – женщина. Еще юная, но уже женщина. И не просто женщина, а юная леди высшего класса. Впрочем, это-то как раз неудивительно. У ее отца прекрасный вкус на женщин. Своей матери Марго, наверно, даже не помнит, но вокруг ее отца всегда были женщины.

Именно что женщины. Таких не назовешь дамочками, презрительно скривив губы. Да, Марго было с кого брать поведенческие паттерны настоящей леди, выражаясь суконным психологическим арго.

– Не знаю, почему говорю все это тебе… – сказала она. – Прости, наверное, я гружу…

Ну и что тут ответишь? Обычно лучше всего помогло бы что-то вроде: “Не страшно, у тебя классный голос”.

Или еще что-нибудь чуточку фривольное. У женщин зона коры, отвечающая за речь, смыкается с сексуальной.

Но это обычно. А Марго, наоборот, хочет, чтобы в ней прежде всего видели личность. Тогда – честно?

– По-моему, ты слишком серьезно все воспринимаешь, – сказал Стас. – Твой отец в курсе, где ты сейчас?