Ратибор. Забытые боги - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 7

– Ты возничий, я носильщик, наше дело на улице трудиться.

– В доме нельзя заходить в спальню госпожи и в таблин – это комната хозяина. А ещё в библиотеку и картинную галерею.

Илья удивился: библиотека и картинная галерея на вилле! Всё-таки Рим далеко опередил в своём развитии другие страны. Захватывая новые земли, страны, пленных, римляне вбирали всё самое лучшее, передовое и внедряли у себя. Акведуки-водопроводы, коммуникации, дороги, термы не только для богатых – благами цивилизации пользовались все.

Фидий подвёл его к большой комнате без дверей:

– Любуйся – пиршественный зал, триклиний.

Мраморный пол, расписные стены… В центре – квадратный низкий стол, с трёх сторон – мягкие ложа. Да, красиво живут, роскошно.

– На библиотеку можно посмотреть – хоть одним глазком?

Фидий поколебался:

– Ладно, только быстро.

В библиотеке по периметру стояли шкафы, но без дверок, и там лежали свитки из папируса и пергамента в великом множестве. В центре стоял огромный овальный стол. Конечно, книг ещё не было, не пришло их время.

Илья был удовлетворён осмотром – постепенно он осмотрит всю виллу. Но впечатление даже от увиденного осталось сильным: чувствовался достаток хозяина, вкус – но и чувство меры. Илья мог сравнить, бывал в боярских и купеческих домах – наши изрядно уступали, как ни прискорбно это признавать.

Утром после завтрака Аякс собрал носильщиков:

– Госпожа отправляется в Поту, приготовьте носилки.

Когда носильщики принесли паланкин и поставили его перед портиком, ливиец Нубии пробурчал:

– Пять десятков римских миль! Далеко!

Римская миля равнялась тысяче пассов, или, иначе, двойных шагов, и составляла 1597 метров.

К носильщикам подошла группа рабов – смена. В их числе был и Фидий.

Носильщиков подбирали по росту – в каждой смене были одинаковые, иначе паланкин будет наклонён.

Двинулись в путь – через Мессину и на запад вдоль побережья. Впереди шёл Аякс, за ним носильщики несли паланкин с госпожой, позади – смена носильщиков. Шли, по прикидкам Ильи, быстро, не менее шести километров в час. Когда носильщики уставали, их меняли, но в целом вся процессия двигалась быстро. Илья подумал ещё, что передвигаться в конной повозке было бы быстрее и комфортнее. Но не он выбирал способ передвижения, у господ свои причуды.

Далеко за полдень они остановились рядом с родником. Деа, как звали госпожу, поела фруктов – груш, винограда, запечённых каштанов, и процессия двинулась дальше.

Часа через два быстрого хода они остановились на перекрёстке дорог у трактира. Носильщиков покормили обедом – похлёбкой с бобами, сыром с лепёшками и куском варёного мяса, предложили по кружке вина. Деа ела отдельно – в комнате для благородных господ.

Как ни удивительно, но с обедом, с остановками по приказу госпожи поздним вечером они прибыли в Поту.

Деа здесь ждали. Не успели носильщики опустить паланкин на землю, как из портика выбежала хозяйка виллы, сверстница гостьи. Они обнялись, расцеловались и сразу ушли в дом.

Носильщики за длинный путь устали, покрылись дорожной пылью. Их накормили в доме прислуги, а потом отвели в термы.

Как только после мытья Илья лёг на отведённый топчан, глаза его сразу же закрылись, и он мгновенно уснул.

Три дня их никто не трогал, а потом – в обратный путь. Нелёгок труд носильщика, требовались сила и выносливость.

Илья с Фидием стали приятельствовать. Сначала у Ильи был свой интерес – он хотел, чтобы Фидий научил его разговорной латыни.

Фидий был не против. В свободное время он учил Илью словам, построению фраз, прутиком чертил на песке буквы и складывал их в слова. Иной раз посмеивался над Ильёй, когда тот коверкал слова, но Илья был упорен.

Иногда Фидий пускался в воспоминания. Он рассказывал Илье об образе жизни римлян, об их привычках, о развлечениях. Для Ильи такие рассказы были откровением – где ещё из первых уст он узнал бы об укладе жизни италийцев?

Как только ему выдавалась возможность прочитать надпись на фронтоне дома, на трактире, он останавливался и читал. Сначала получалось медленно, но вскоре он заметил, что начинает понимать, о чём говорят при нём италийцы. Если не понимал значение некоторых слов, интересовался у Фидия. Тот посмеивался:

– Ты хочешь стать учителем словесности?

Что Илье не нравилось, так это взгляды госпожи, которые он на себе ловил. Так не смотрит хозяин на слугу – это был взгляд женщины, оценивающей мужчину. Илья выделялся среди обитателей виллы – ростом, телосложением, цветом глаз и волос, поведением.

Италийцы и перенявшие их привычки слуги из рабов употребляли просто огромное количество лука и чеснока. Считалось, что эти приправы предохраняют от болезней, а их запах отпугивает злых духов. Запашок, однако, был ещё тот. Илья же ни лук, ни чеснок не любил, а для женщин обоняние играет далеко не последнюю роль.

Месяца через два после появления Ильи на вилле после ужина к нему подошла служанка:

– Тебя ждёт госпожа.

Илья последовал за девушкой.

Хозяйка возлежала на лежанке в триклинии. На столе стоял кувшин с разведённым вином, вазы с фруктами. В углу две музыкантши – флейтистка и арфистка – играли тихую мелодию.

Войдя, Илья остановился и поприветствовал хозяйку:

– Аве, Деа, – кланяться в империи не было принято.

Илья думал, что ему дадут какое-то поручение.

Деа была в тонкой полупрозрачной накидке, через которую просвечивала фигура, и от неё пахло дорогим розовым маслом.

Так близко госпожу Илья видел впервые. После того как он из дуба вновь стал человеком, женщины его не интересовали, пришло безразличие. И потом, правда, постепенно стихая, но всё ещё сильно саднила душевная рана. И потому никого из женщин, окружавших его в доме, он не мог сравнить с Марьей. Были красивые, даже очень, но к ним не тянуло, а ведь женщина чем-то зацепить должна.

Увидев Илью, Деа проговорила на латыни:

– Что же ты застыл у входа, Илия? Проходи, раздели со мною трапезу!

Надо же, имя узнала… Обычно хозяйка все приказы и пожелания передавала через Аякса, не снисходя до слуг. И почему она обращается к нему на латыни? Не знает греческого или хочет проверить, освоил ли Илья латынь?

– Я сыт, госпожа. – Илья приложил правую руку к сердцу, чтобы Деа не приняла его отказ как обиду или неподчинение.

– Тогда просто побеседуем. Должна признаться, что твоя латынь пока ужасна, как у портового грузчика.

– Мне ещё не попался хороший учитель, госпожа. Если ты не в курсе – я варвар, из далёкого и северного народа, и твой язык мне внове.

– Аякс мне доложил, что ты берёшь уроки у Фидия.

Вот скотина! Следил за ним, пытаясь напакостить за отказ от мужеложства?

– Мы с ним приятельствуем, и заодно я осваиваю латынь.

– Похвально! Приляг на клиний, поведай мне о своей стране. Все ли у вас выглядят, как ты?

Так вот оно что! Госпоже он приглянулся как некая диковинка, захотела завести любовную интрижку! Свободные римские нравы это допускали, но Илья сразу подумал о муже. Вернётся сенатор домой, на виллу, и доброжелатели тут же всё ему и расскажут, в форме сплетен донесут. И как он отнесётся к тому, что носильщик-варвар наставил ему рога с его жёнушкой?

Илья всё-таки прилёг на соседний клиний.

Когда женщина хочет обольстить, у неё это большей частью получается. Деа сама разлила вино по стеклянным стаканам. Стеклянные изделия стоили очень дорого и были только в богатых домах. Один из стаканов она подвинула Илье:

– Выпей и расскажи мне о своей родине.

Илья коротко рассказал о природе Руси. Он справедливо полагал, что Деа всерьёз не заинтересована его родиной, и её вопрос – лишь начало, зацепка для разговора.

– Варвар, ты несмел. Как могут у вас любить мужчины? Как они ласкают?

Голос у Деа был томный, глаза призывно горели. Вот чертовка! А музыканты хоть и играют, но глаз с них не сводят.

Деа привстала на лежанке:

– Перестаньте играть, идите вон!