Ратибор. Забытые боги - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 60

Спал Илья беспокойно, часто просыпался. Однако утром, прихватив лист папируса, отправился к Сервилию Гракху.

– Аве, сенатор!

– Салют! Ты принёс?

– Как договаривались…

– Садись, покажи расписку.

Илья достал из-за выреза туники лист папируса, скрученный трубочкой, развернул и показал его Сервилию.

Сенатор привстал с лежанки, убедился, что расписка подлинная, с сургучной печатью и подписями, и, успокоенный, улёгся снова.

– Запомнишь все имена или вызвать писца, он запишет?

– Зачем вовлекать лишних людей? Постараюсь запомнить.

Сенатор стал произносить имена – память у него оказалась хорошей. Он помнил, кто кем служит, когда стал служить римлянам и при каких обстоятельствах переметнулся.

Илья прикрыл глаза и мысленно повторил услышанное.

Предателей веры оказалось восемь человек – это не считая Кастора и Филемона. Много, если учитывать, что община христианская не так велика.

Он повторил про себя имена всех ещё раз, для верности, и ужаснулся. Римляне опутали своей сетью многие ключевые точки Церкви. Обида, ярость, негодование, презрение к предателям бушевали в душе. Илья постарался напустить на лицо безразличное выражение, но, видимо, ему это плохо удалось.

Сенатор оказался хорошим физиономистом:

– Что, не ожидал?

– Не ожидал… Это весь список?

– Кого я знаю. Заслуживают имена этой расписки?

Илья поднялся, вручил сенатору расписку. Тот схватил папирус, пробежал глазами текст:

– Всё верно, расписка подлинная. Сделка завершена к обоюдному удовольствию сторон, и это надо отметить. Эй, слуги, вина!

Слуга внёс поднос с кувшином вина и фруктами, разлил вино по серебряным кубкам и удалился с поклоном.

Сенатор поднял кубок:

– Славный конец венчает дело! – и отпил.

Илья тоже пригубил. Отличное вино, сенатор понимает толк в винах. И такое не может стоить дёшево.

Сервилий Гракх так и лучился от удовольствия. Получить за несколько имён предателей расписку на огромную сумму – это ли не удача? Выгоднейшая сделка! Что будет с предателями, сенатора не интересовало. Их услугами пользуются, но кто их ценит и уважает? Предавши раз, кто тебе поверит? Тем более что на кону большие деньги, а деньги дают власть, силу, комфорт.

Задерживаться Илья не стал, на сегодня у него были запланированы важные встречи. Он откланялся, хотя сенатор склонен был продолжать возлияния – он благодушествовал.

– Ты заходи, коли потребность будет. Всегда приятно иметь дело с серьёзными людьми.

– Кто убил Мордехая? –   вырвалось у Ильи.

– Тебе легче жить будет, если узнаешь? Не скажу, мне этот человек самому нужен.

Понятно, для грязных дел есть убийца, и сдавать его сенатор не хотел бы. Было подозрение у Ильи, что это Юлий, из телохранителей сенатора. Силён физически, не глуп, отлично владеет оружием – чем не кандидат? Но… не пойман – не вор.

От сенатора Илья направился в катакомбы – проверялся, чтобы не привести за собой «хвост». Где находятся подземные выработки, римляне прекрасно знали, но почему не заложили все входы камнем – вот вопрос.

Служба в подземной церкви уже закончилась. Илья поинтересовался, как найти папу по делу, не терпящему отлагательств, но епископ Никифор только покачал головой:

– У папы Луция сейчас много дел, и он очень занят.

– И всё же я настаиваю. Я не займу много времени.

– Хорошо, идём.

Шли подземными извилистыми ходами. Илья старался запомнить дорогу, но вскоре понял – бесполезно, без опытного проводника назад не выбраться.

Его привели в комнату, вырубленную в известняке.

– Жди.

Вскоре вошёл папа – Илья видел его в первый раз. Седой, кожа морщинистая, бледная, с пигментными пятнами, тело под сутаной худое – Илья даже разочаровался. Больно стар, долго не протянет.

В дальнейшем так и случилось. Папа возглавлял престол меньше года и 5 марта 254 года скончался в силу возраста и болезней.

Папа протянул руку, Илья приложился к ней. Папа возложил кисть на голову Ильи, благословляя его.

– Мне сказали, что ты по важному делу.

– Очень! Не спрашивай, откуда я получил сведения, но частично успел их проверить. Я знаю имена людей из клира, предавших веру и служащих римлянам.

– Кто же это? Назови! – Блеклые глаза Луция оживились.

Илья перечислил имена всех десятерых. И епископ Никифор, и папа были в шоке.

– Верно ли всё?

– Ручаться не могу, имена получены от одного из сенаторов за очень большие деньги. Не скрою, с одним из изменников имел вчера разговор, и он сознался – это дьякон Кастор.

Папа и Никифор переглянулись.

– Ты не будешь против, если твои слова запишут?

– Конечно, нет.

Ввиду важности информации никого привлекать не стали. Епископ Никифор сам уселся за стол, долго и усердно царапал пером лист пергамента.

– Ты грамотен ли?

– Да. – У Ильи едва не вырвалось «Ваше преосвященство», но в последний момент он удержался. Не было ещё в это время такого обращения.

– Тогда прочти. – Никифор протянул лист пергамента с текстом. Каждая буква в нём была выписана каллиграфическим почерком, чётко и ясно. Илья даже позавидовал. Он же писал как курица лапой и иной раз сам не мог разобрать свои записи.

– Всё верно, никто не пропущен.

– Ты сделал для общины большое дело, сын мой! А пока ступай и держи язык за зубами. Как имя твоё?

– Илия.

– Не тот ли ты Илия, что сражался на арене Колизея? Наслышан! Благословляю тебя на добрые дела во имя веры! Да хранит тебя Господь!

Обратно его выводил снова епископ. Воистину, не катакомбы, а лабиринт Минотавра, не хватает только нити Ариадны.

Домой Илья возвращался с чувством выполненного долга. Однако, не пройдя и половины пути, почувствовал себя неважно. Переволновался? Но он не настолько впечатлительный, и нервы у него в порядке.

Илья остановился и опёрся о стену дома. Съел что-то несвежее? Так он не завтракал сегодня. Заразился какой-то болезнью? Но он всегда мыл руки и воду пил только кипячёную. Сенатор отравил вином? Так ведь в кубки наливали из одного кувшина, и сенатор отпил первым.

Илья предполагал нечто подобное и дождался, пока Сервилий отопьёт первым. Хотя всех хитростей он не знал, однако предполагал, что коварство сенатора не знает границ. Но он даже представить не мог, что Сервилий устроит ему смертельную ловушку. Вино отравлено не было, а вот кубок серебряный был смазан изнутри ядом – среди патрициев такой способ избавляться от неугодных или конкурентов был довольно распространён.

На слабеющих ногах Илья направился к дубу. Один раз дерево уже спасло его от «чёрной смерти», эпидемия которой прокатилась по империи. Благо идти было недалеко, и Илья про себя возблагодарил за это Бога, потому что слабел с каждой минутой. Сенатор полагал, что яд подействует быстрее, чем Илья успеет передать кому-либо полученную информацию.

Комбинация была задумана великолепно, и осечки не предполагалось. Сенатор получал расписку, а Илья умирал от яда, унося с собой в могилу имена предателей. Но сенатор и предположить не мог о дереве.

Илье пришлось собрать всю волю и силы в кулак, чтобы не рухнуть посреди мостовой. Из последних сил, качаясь, как пьяный, он добрёл до дуба и обнял его.

Так он стоял долго, не чувствуя улучшения. Но постепенно стала уходить слабость, перестали подкашиваться ноги, не кружилась голова. И только к вечеру, когда солнце коснулось верхушек гор на горизонте, он почувствовал себя сносно. Не было обычной бодрости, какая бывала после объятий с деревом, но и вконец разбитым он себя больше не чувствовал. Видимо, яд был очень сильным или доза запредельная, которой можно лошадь убить.

Он оторвался от дерева, понимая, что пора идти домой, и замер. Кора на дубе в тех местах, где он прижимался к дереву, сделалась чёрной. Прямо фигура его отпечаталась. В тот день, когда дуб спас его от чумы, такого не было. Илья решил, что дуб высосал из него яд. Он провёл рукой по коре дерева: