Ратибор. Забытые боги - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 37

Момент получился удачный. Двое посетителей ушли, и забегаловка была пустой. Хозяин зевал за своим столом.

Илья отхлебнул вина, выплюнул и скривился:

– Хозяин, дрянь у тебя вино! Дешёвое пойло, а выдаёшь за благородный напиток!

Хозяин аж подскочил от неожиданности на табурете:

– Не может быть! Фракийское вино, двухлетнее, никто ещё худого слова не сказал!

– Иди, попробуй!

Хозяин подбежал к столу с расстроенным лицом. Как же, его лучшее вино огульно хулят!

Под столом, скрытно, Илья успел вытащить нож и, когда хозяин схватил кувшин с вином, приставил лезвие к жирному брюху:

– Пойдём в твою комнату, поговорим.

Хозяин вначале подумал было – грабить пришли.

– Утро, я наторговать ещё ничего не успел… Несколько дупондиев дать могу, и только…

Трифон и Юлиус сразу заняли указанные Ильёй места.

– Идём, меня не деньги интересуют.

Хозяин облизнул враз пересохшие губы и поплёлся к подсобке. Может быть, он бы и подал прислуге знак, да дверной проём закрывал своей фигурой Юлий, и вид у него был мрачный. До хозяина дошло, что ситуация серьёзная, не пьяная компания дебоширить решила.

Комнатка хозяина маленькая, на посетителей не рассчитана: стул, стол и деревянный сундук в углу, окованный железными полосами, – явно для выручки.

Илья толкнул хозяина на стул, а сам уселся на сундук.

– Кто в городе из христиан остался?

– Откуда мне знать? – делано удивился хозяин.

Но глаза выдали его: страх в них появился, только потом глаза отвёл.

Илья покачал головой и прицокнул языком:

– Я жду правды. Те, кого ты выдал, уже мертвы и не могут бросить тебе в лицо обвинения. Но остались ещё живые, кого я должен сберечь.

– Разве я цензор?

Цензором в Риме назывался чиновник магистратуры, проводящий перепись населения.

Хозяин явно осмелел, и на его лице появилось нагловатое выражение.

Не вставая с сундучка, Илья ребром ладони ударил его в кадык. Хозяин захрипел-засипел, схватился за шею и побагровел лицом.

– За каждый неправильный ответ буду бить, – предупредил Илья. – А вздумаешь кричать, звать на помощь – зарежу, как барана.

Вот теперь хозяин осознал серьёзность положения. Он отдышался и сделал заискивающее лицо.

– Я слушаю, говори, – напомнил Илья.

– В городе три семьи осталось, остальные покинули его.

– Или убиты благодаря твоим стараниям, – добавил Илья. – Кому говорил о христианах?

– Центуриону. Его опцион закупает у меня кое-что из продуктов.

– Выгодный бизнес! За тридцать сребреников продался, как Иуда!

Хозяин втянул голову в плечи.

Илья выглянул в окно – во дворе стоял крытый паланкин.

– Это чей?

– Мой. Гости иной раз переберут вина или устанут, так мои слуги до дома доставят. И мне хорошо, деньги лишними не бывают.

– Как фамилии тех, кто остался? Адреса?

Хозяин перечислил.

Илья мысленно повторил, чтобы лучше запомнить, а потом задумался. Убить хозяина или просто связать его? Город надо покидать по-любому, и срочно. Лишний раз проливать кровь ему не хотелось, не палач он; но и безнаказанным оставлять хозяина нельзя. Предатель должен быть наказан, и к справедливой мести взывает кровь невинно убитых. Конечно, убивали и вешали легионеры, но ведь по наводке этого ублюдка…

Предавшись раздумьям, Илья на какое-то время утратил бдительность и перестал контролировать хозяина, а тот потихоньку вытащил из-под стола стилет. Но железо звякнуло, и хозяин не успел нанести удар.

Илья, может, и сохранил бы жизнь хозяину – просто избил бы сильно и связал, но тот сам спровоцировал его, когда решился схватиться за нож. В ответ Илья мгновенно ударил его ножом в сердце, и хозяин упал под стол.

Надо уносить ноги.

Илья выглянул в дверной проём и махнул рукой парням.

– Юлий, берите сундук хозяина и грузите его в паланкин – вон он, во дворе.

Сундук подтащили к двери, ведущей во двор. Юлий и Трифон поднесли и поставили у дверей паланкин, погрузили в него сундук.

– Беритесь, несём к нашему дому.

Сам шёл впереди. Такая процессия была привычна и не вызывала любопытства у редких прохожих.

Уже во дворе дома совместными усилиями они сломали замок и открыли сундук. Сверху лежали листы папируса и восковые дощечки.

Илья подозвал Немезиду:

– Грамоту знаешь? Прочти.

– Тут долговые расписки, – пробежав глазами текст с цифрами, сказала девушка.

– А папирус?

Девушка стала читать папирус, и лицо её исказилось гневом:

– Это списки христианских общин! Тут и наша семья есть.

– Порви и выброси в огонь, очаг до сих пор горит.

Пока девушка рвала плотный лист папируса, Илья заглянул в сундук. На дне его лежали два мешочка, на ощупь – с монетами. Врал хозяин насчёт выручки, здесь её за месяц, а то и больше работы его харчевни.

Илья даже не заглядывал и не смотрел содержимое мешочков.

– Парни, как я полагаю, времени у нас нет. Скоро начнут искать пропавших легионеров и могут выйти на нас. Надо уходить, собирайтесь. Слугу связать, рот ему заткнуть. Пока он освободится, мы уже будем далеко.

Парни вынесли из дома оружие и мешочки с деньгами центурии и всё уложили в паланкин. Туда же Илья швырнул мешочки, изъятые у убитого хозяина харчевни.

– Садись, – приказал он Немезиде, – тебе нельзя здесь оставаться. Мы идём в Рим.

Если из города идёт группа молодых мужчин, для дозора легионеров это подозрительно. А вот слуги, несущие паланкин с госпожой, таких подозрений вызвать не должны. Кроме того, в паланкине оружие и деньги, удобно.

Парни связали слугу – не очень сильно, чтобы у него был шанс развязаться, и Аякс сказал:

– Ты извини, отец, это для твоей же безопасности. Потихоньку развяжешься и будешь свободен. Мы не причиним тебе вреда.

Слуге заткнули рот кляпом, чтобы он не смог позвать соседей на помощь, вынесли паланкин с девушкой на улицу и заперли входную дверь во двор.

– Поднимайте паланкин, парни. В ногу не идти, иначе он раскачиваться будет, – вспомнил свой опыт Илья. – Немезида, если легионеры остановят, напусти на себя гордый и независимый вид, как у богатой госпожи. Объясняться буду я.

Конечно, у богатых людей носильщики имели туники красного цвета, но Илья надеялся, что обойдётся.

В Риме паланкин назывался лектикой, если он был крытый.

Немезиду за шторками видно не было. Четверо парней несли её легко, приноровились к шагу. Илья шёл впереди и при встрече с прохожими громко покрикивал:

– Уступи дорогу знатной госпоже!

Мимо дозора они прошли без досмотра, легионеры только проводили паланкин взглядами – повозки с мулами интересовали их больше.

Илья перевёл дух – всё же беспокойно было.

Хоть и лёгок паланкин был, а скорость передвижения упала. Для еды и отдыха останавливались у харчевен, коих много было на пути в деревнях и посёлках. Немезиде приходилось сидеть за отдельным столом – она же была госпожой, и по статусу сидеть за одним столом со слугами ей было не положено. А вот рассчитывался с хозяевами Илья, как делал обычно старший из слуг – не барское это дело.

Иногда на пустынных участках дороги Немезида шла сама – для молодой девушки подолгу сидеть в неподвижности было в тягость.

Наконец они добрались до Рима, и Илья был доволен, что без приключений.

Парни сразу отнесли паланкин с девушкой к арендованному дому Ильи. У Немезиды в Риме не было ни родных, ни знакомых, и Илья решил на первых порах приютить её у себя.

Несмотря на то что его долго не было, в доме была приготовлена еда.

Парни сразу ушли, и Илья сам перенёс оружие и деньги в свою комнату.

Вода в бассейне была тёплой, и они вымылись, а потом поели.

Илья решил устроить отдых после перехода. Близился вечер, а он знал, что Кастора с утра лучше всего искать в катакомбах.

При расставании с парнями Илья щедро отсыпал каждому по пригоршне серебряных сестерциев из мешочка, захваченного трофеем в лагере легионеров. У каждого есть семьи, а времени парни потратили на вылазку много. Ему тоже осталось немного сестерциев и медных ассов во втором мешочке – так ведь и едок в доме прибавился, Немезида, и сколько она будет у него жить, ещё неизвестно.