«Ураган» с острова Наварон - Маклин Алистер - Страница 47

— Позже.— Капитан обратился к солдату, сидевшему в открытой радиорубке. — Какие известия с юга?

— Они только что двинулись по мосту через Неретву.

Слова отчетливо долетели до Мэллори, отплывшему от Миллера на некоторое расстояние. Он прикрепил груз  к стене и уже собирался возвращаться, как краем глаза увидел вспышку света. Мэллори взглянул наверх.

Через парапет перегнулся охранник, медленно двигаясь вдоль края и светя фонарем вниз. Мэллори ни секунды не сомневался, что их обнаружат. Часовой обязательно заметит не тот, так другой цилиндр. Мэллори неторопливо привалился к бую, расстегнул «молнию» на гидрокостюме, просунул руку, достал «люгер», вынул его из водонепроницаемой кобуры и снял с предохранителя.

Луч фонаря пробежал по воде у самой стены дамбы. Вдруг он застыл. В центре светового круга ясно обозначился небольшой предмет в форме торпеды, прикрепленный к стене, а рядом — человек в гидрокостюме с пистолетом в руке. А пистолет — часовой машинально обратил внимание на глушитель, навинченный на ствол‚ — был направлен прямо на него. Часовой попытался крикнуть, чтобы предупредить остальных, но не успел. Пуля угодила прямо в середину лба. Часовой обмяк, повалился на парапет и свесился вниз, покачивая руками. Из безжизненной ладони выскользнул фонарь и полетел в воду.

Фонарь упал с глухим всплеском. В наступившей глубокой тишине этот звук непременно расслышат наверху, подумал Мэллори. Он стал ждать, держа «люгер» на готове, но прошло двадцать секунд, а ничего не менялось. Мэллори решил, что ждать больше не имеет смысла. Он посмотрел на Миллера, который, очевидно, также услышал всплеск, поскольку глядел на вооруженного Мэллори, озадаченно наморщив лоб. Мэллори  показал вверх на убитого часового, перевесившегося  через парапет. Лицо Миллера прояснилось, и он понимающе кивнул. Луна скрылась за тучей.

Андреа, чей левый рукав пропитался кровью, почти  тащил на себе прихрамывающую Марию, которая с трудом ступала на правую ногу. Выйдя из-за скал к лестнице, они запрокинули головы и взглянули на устрашающий подъем, на бесконечные зигзаги железной лестницы, терявшейся в ночном небе. С хромающей девушкой и со своей раненой рукой шансы ничтожны,подумал Андреа. И одному Богу известно, когда взорвется дамба. Он взглянул на часы. Если все шло по плану, она должна взорваться сейчас. Андреа молил Бога, чтобы Мэллори с его пристрастием к пунктуальности, на этот раз не уложился бы в отведенное время. Девушка посмотрела на него и все поняла.

— Оставьте меня, — сказала она. — Прошу вас.

— Исключено, — непреклонно ответил Андреа. — Мария никогда не простила бы меня.

— Мария?

— Не вы. — Андреа взвалил девушку на спину, заставив обхватить его руками за шею. — Моя жена. В гневе она ужасна. — Он ухватился за ступеньку и полез вверх.

Генерал Циммерманн, желая получше рассмотреть, как разворачиваются последние приготовления к наступленню, приказал отвести штабную машину непосредственно на мост. Машина остановилась точно на середине, прижавшись к правой стороне.

В нескольких футах с шумом, ревом и грохотом шла нескончаемая колонна танков, самоходных орудий и грузовиков с ударными отрядами. Съезжая с моста, танки, орудия и грузовики разъезжались вправо и влево с тем, чтобы на время укрыться за крутой насыпью, тянувшейся вдоль берега, сосредотачиваясь перед началом общего наступления.

Время от времени Циммерманн подносил к глазам бинокль, всматриваясь в небо на западе. Ему то и дело казалось, что он слышит далекий гул приближающихся воздушных армад, но всякий раз генерал ошибался. Снова и снова он мысленно называл себя глупцом, у которого разыгралась фантазия, что было совершенно непозволительно для генерала вермахта, но ощущение тревоги не проходило, и он продолжал наблюдать за небом. Ему ни разу не пришло в голову — с какой стати? — что он смотрит совсем не в ту сторону.

В полумиле отсюда генерал Вукалович отвел от глаз бинокль и повернулся к полковнику Янци.

— Ну все, началось. — Голос Вукаловича звучал устало и невыразимо печально. — Они перешли. Или почти все перешли. Через пять минут начинаем контратаку.

— Начинаем контратаку, — без всякого выражения повторил Янци. — Через 15 минут мы потеряем 1000 солдат.

— Мы просили невозможного, — отозвался Вукалович. — И мы расплачиваемся за собственные ошибки.

Мэллори вернулся к Миллеру, держа в руке конец  длинного шнура.

— Готово? — спросил он Миллера.

— Готово. — Миллер тоже держал в руке шнур. Осталось привести в действие гидростатический химический взрыватель и уйти.

— У нас в запасе три минуты. Знаешь, что с нами будет, если через три минуты мы не уберемся отсюда?

— Об этом — не надо, — взмолился Миллер. Вдруг он насторожился и быстро взглянул на Мэллори. Мэллори тоже услышал звук торопливых шагов наверху. Он кивнул Миллеру, и они погрузились под воду.

Капитан охраны был расположен к полноте, а также имел очень четкие представления о том, как надлежит вести себя офицеру вермахта, и потому обычно воздерживался от бега. Он шел быстрым нервным шагом по верху стены и вдруг увидел часового, который, как он расценил, в чересчур небрежной, неуставной позе развалился на парапете. Однако капитан тут же сообразил, что обычно облокачиваются на руки, а рук часового он как раз и не увидел. Вспомнив о пропавших Маурере и Шмидте, он бегом рванулся к солдату.

Часовой, казалось, не слышал приближения офицера. Капитан грубо схватил его за плечо и, потрясенный, отпрянул. Мертвое тело съехало с парапета и свалилось к ногам офицера. Во лбу зияло огромное отверстие. Лишившись на какое-то время способности двигаться, капитан в течение долгих секунд разглядывал мертвеца, потом, усилием воли стряхнув оцепенение, выхватил пистолет и фонарь, снял пистолет с предохранителя, включил фонарь и, перегнувшись через парапет, торопливо посветил вниз.

Внизу он ничего не увидел. Вернее, никого, ни единого признака присутствия неприятеля, совершившего это убийство. И все же кое-что он разглядел — дополнительное свидетельство того (как будто он нуждался еще в каких-либо свидетельствах), что здесь побывал враг: предмет, похожий на торпеду — нет, два предмета, прикрепленных к стене дамбы. Капитан вытаращил глаза, но вдруг вздрогнул, словно от удара — до него дошло истинное назначение этих предметов. Он выпрямился и побежал назад, крича во все горло:

— Рацию! Рацию!

Мэллори и Миллер всплыли на поверхность. Крики или, вернее, вопли бежавшего капитана отчетливо разносились в тишине над водохранилищем. Мэллори выругался.

— К черту, к черту и еще раз к черту! — от досады и огорчения его голос звучал зло. — Циммермнн получит предупреждение, и у него будет в запасе 7 или 8 минут. Достаточно, чтобы отвести танки на возвышенность. — Что же теперь?

— Теперь мы дергаем за шнур и убираемся отсюда к черту!

Подбегая к радиорубке, возле которой сидели Петар и Рейнольдс, капитан еще издали закричал:

— Генерал Циммерманн! Свяжитесь с ним. Пусть выводит танки на высокое место. Эти чертовы англичане заминировали дамбу!

Петар снял темные очки и потер глаза.

— Ну ладно. — Голос Петара прозвучал как вздох. — Хорошего — понемногу.

Рейнольдс в изумлении оглянулся на Петара. Машинально принял из рук Петара очки, которые тот протянул, машинально проследил за его рукой и, словно в гипнотическом сне, увидел, как Петар большим пальцем надавил на потайную кнопку в гитаре. Задняя  стенка инструмента откинулась и внутри обнаружился до блеска смазанный автомат.

Указательный палец Петара лег на спусковой крючок, автомат первой пулей расколол верх гитары, запрыгав в руках Петара. Темные глаза сузились. Стрелял он  несуетливо, аккуратно выбирая следующую мишень.

Солдат, охранявший пленных, согнулся пополам и умер, прошитый насквозь первой же очередью. Через две секунды та же участь постигла капрала-охранника, лихорадочно пытавшегося снять с плеча «шмайссер». Подбегавший капитан успел несколько раз выстрелить  из пистолета, но Петар не дал сбить себя с толку. Он не обратил внимания ни на капитана, ни на пулю, угодившую в правое плечо, а всадил остаток обоймы в передатчик, после чего повалился на бок, выронив из ослабевших рук разбитую гитару. Из плеча и раны на голове текла кровь.