Клан быка - Тропов Иван - Страница 7

– Да так… На блокпосту отсиделся…

Сатир склонил голову к плечу, разглядывая Леху. Задумчиво потер кольцо в ухе. Глазки затуманились, он замер. Можно подумать, слушал целый хор внутренних голосов.

И так же быстро, как ушел в себя, вернулся к реальности. Поймал Лехин взгляд, открыл пасть, собираясь что-то спросить, но вместо этого его взгляд уехал куда-то за Лехино плечо.

– Ага, это к тебе…

В живот набили льда.

Еще не оборачиваясь, Леха уже знал, что там.

И что будет.

Снова поток раскаленного свинца, рвущего броню, шкуру, и танцующего внутри, как… Леху передернуло.

Да какого дьявола?! Для того честно оттрубил свои три года в славных южных провинциях, чтобы теперь какая-то куланутая мелочь, какой-то десятилетний Пупсик, офигевающий от безделья, вот так вот…

Не дожидаясь, пока камни капища обхватят гранитной хваткой и выкинут наружу – и наверняка опять в то же самое место, где уже гниют две бычьи туши с развороченными животами, где копыта застрянут в ребрах, как в капкане! – Леха развернулся и рванул через капище, промчался между гранитными блоками и понесся дальше вниз.

На этот раз ребеночек получит не то, что хочет, а то, что заслужил!

Бычье тело легко отзывалось на движения. Летело вперед упруго, мощно, уверенно, как разогнавшийся тяжелый грузовик. Промчался по склону вниз, к туманному шару…

Слишком поздно!

Шар лопнул, и закованный в броню Пупсик вывалился на траву. А до него еще метров пятьдесят… Не достать, быстрее среагирует!

Леха рванул вправо, обходя его сбоку. К краю лощины, круто взбирающемуся вверх.

Пупсик выхватил из-за спины миниган. Загрохотало, сзади ударили пули, вздымая фонтанчики черной земли и облака скошенной травы. Помчались следом, быстро нагоняя, вот-вот врежет по задним ногам…

И рывком обогнали. Пули рвали траву из склона впереди, вскарабкались по нему вверх… и миниган замолчал.

Леха уже шел в другую сторону – прочь от края лощины. К центру. К крутому холму, за которым можно спрятаться.

Выстрелы не били по барабанным перепонкам, в ушах звенело от тишины. Только стук копыт да…

– Стой! – завопил обиженный детский голосок. – Стой!

Снова врубился миниган, но Леха уже вскарабкался по склону и перевалил вершину. Миниган перестал рубить воздух.

– Трус! – донеслось с той стороны холма. – Трус, трус, трус!

Леха остановился и оглянулся, прислушиваясь.

С той стороны холма бухали тяжелые шаги. Глухо стукались пластины бронежилетов, обтянутые камуфляжной тканью, звякала лента патронов…

Собственные следы остались – шли от вершины холма. Четкие, глубокие. Наверно, и на той стороне холма остались?

И, скорее всего, Пупсик идет прямо по ним…

Леха развернулся к вершине холма и поджался, готовясь к броску. Задвигал задними ногами, трамбуя мягкий чернозем, делая опору для толчка.

Прислушиваясь к тому, что по ту сторону холма.

Шаги все громче и ближе. И да – Пупсик шел прямо через вершину холма. Прямо по следам. Из-за травы на вершине выглянул ежик серебристых волос – и Леха рванул вверх.

– А… – удивленно выдохнул Пупсик, но больше ничего сказать не успел.

Леха врезался бронированным лбом ему в живот.

– У! – выдохнул Пупсик и по крутой дуге отлетел назад. Может быть, его тело с бронежилетами и тянуло центнера на два-три, но с бронированной бычьей тушей не шло ни в какое сравнение. Тут тонны за две…

Пупсик рухнул на склон, а над его головой вспыхнул призрачный нимб – желто-оранжевый. Уровень жизни здесь так показывается?…

Потом, потом! Миниган каким-то чудом остался у Пупсика в руках, и он уже приподнимался.

Леху удар почти остановил, но мощные бычьи ноги легко разогнали снова. Рывок вниз…

На этот раз надо рогом, чтобы наверняка! Рога виднелись где-то слева и справа на краю зрения. Стальные кончики рогов сверкали под солнцем, но вот какой у них размах, на сколько надо отступить в сторону, чтобы рог угодил именно туда, куда надо…

Пупсик приподнялся и сел. Заметил Леху, вскинул миниган…

Слишком поздно разбираться с рогами! Леха налетел на Пупсика, как бежал, – прямо. Лоб в лоб.

Почти не почувствовал удара. Так, что-то шлепнуло по броневому наросту на лбу… А вот Пупсику досталось. Тяжеленная бычья голова швырнула его на спину, вбила затылок в землю, как кувалдой. Серебристую голову по уши впечатало в чернозем, а лицо превратилось в кусок мяса, сочащегося кровью.

Нимб вокруг его головы в один миг стал из желтого ярко-красным – и лопнул. Леха дернулся назад и зажмурился, но мог бы этого и, не делать: призрачные капли пропали в воздухе…

Леха отступил на шаг назад, готовый ударить рогом, но Пупсик замер на траве. Его глаза неподвижно уставились в небо.

Готов, что ли?… Леха сглотнул. Горло пересохло, тело подрагивало от адреналина, словно настоящее.

На всякий случай пнул миниган, выбив его из ослабевшей руки, потом огляделся.

От идеальной ровности луга не осталось и следа. Цепочка черных следов от копыт с одного края, цепочка следов ботинок по центру. Крошечные кратеры от пуль…

От двух бычьих туш остались только скелеты, да и те уже рассыпались.

Леха покосился на труп Пупсика – тоже пошел трупными пятнами? Похоже, здесь с этим быстро?

Но Пупсик не желал разлагаться. Только кровь сочилась из разбитого лица, да вились дымком стволы минигана.

Леха подождал, не отводя взгляда от бычьих туш, – где-то перед ними должен появиться желтоватый туманный шар…

Но шар не появлялся.

Леха еще раз огляделся, на этот раз скользя взглядом выше, по почти отвесному склону лощины. Обошел Пупсика и поплелся к краю долины.

С той стороны, откуда вбежал сюда, между крутыми склонами был узкий пологий подъем – к капищу. Словно проход к выходу между трибунами.

Только зритель всего один. Сатир стоял между гранитными блоками, сложив на груди ручки и привалившись плечом к камню.

Ухмыльнулся, встречая Леху:

– Ну что? Я тебе говорил, что будешь бегать, рогатый? Изображать кровожадного монстра и играть с малышами в салочки. Говорил?

Леха стиснул зубы, но что тут скажешь? Не по своей воле, конечно, стал бегать… Но ведь стал же. Именно это и требовалось хозяевам этой чертовой игры!

– А то ведь еще спорил со мной… А сам-то – вон, как миленький. Не прошло и полгода.

Леха открыл рот…

И замолчал. Стоп! Спокойно, спокойно. Сатир-то в этом не виноват, верно? Он такой же заключенный – просто при этом еще и редкая язва, похоже… Но это же не повод, чтобы начинать с ним собачиться.

Сатир прищурился, разглядывая Леху, но тоже не стал лезть в бутылку. Вернулся обратно к алтарю, вскарабкался на плоскую вершину. Помрачнел.

– Только ты это, рогатый… – покачал головой сатир. – Особенно-то не того, не доста…

Он осекся, а Леха уже разворачивался назад. Не только мордой, чтобы взглянуть, но и всем телом. Уже работая ногами и разгоняясь.

Вылетел из капища и стрелой понесся на шар тумана, повисший над травой.

Опять?! Опять этот чертов карапуз?!

– Легкой смерти! – донесся из-за спины глумливый голос сатира. – Да не спеши так, умереть всегда успеется…

Изо всех сил работая ногами, Леха несся вниз в лощину. На шар, где в желтых всполохах проступал черный силуэт. Может быть, получится убить его еще до того, как туман лопнет?

Тридцать метров, двадцать, совсем близко…

Неужели получится?!

Леха промчался последние метры, целя в шар левым рогом. Склонил голову, напряг шею и плечи перед ударом…

И кубарем покатился по земле. Удара не было! За миг до удара шар метнулся вбок и назад.

Там тяжело брякнули пластины бронежилета, с чавканьем вошли в чернозем каблуки…

– Есть! – Радостный детский вопль, и все утонуло в грохоте минигана.

Не оборачиваясь, Леха дернулся влево. А земля, где только что лежал, вздыбилась фонтанами чернозема и сбитой травы.

Разрывы пуль рванулись следом, но Леха уже дернулся вправо, нырнул в еще не опавшую земляную пыль и кружащие в воздухе травинки. И, не оборачиваясь, помчался на холм.