Петровские Ведомости (СИ) - Бандильерос Ганс "Bandileros" - Страница 10

Открыл страничку википедии посвящённой Петру первому. Посмотрел.

Сразу же в начале написано, что он совершил длительное двухгодичное турне по Европам в Девяносто седьмом-девяносто восьмом годах.

– То есть сейчас там девяносто седьмой год, царь Петр I Романов отбыл в Европу, с ним самые знатные бояре. Табели о рангах ещё пока там нет, потом он введёт, серьёзного флота у России пока тоже нет, позже будут строить. Крестьянство пока ещё не "чернь" и не "свободные". Так что Тихон правильно поступил. Это позже начали к людям как к рабам относиться.

– Так давай думать, что будем делать с порталом и с тем временем. – Задал логичный вопрос Саня.

– А чёрт его знает. Ты сам подумай, друг. Я понятия не имею, что нам со всем этим добром делать. С одной стороны тут у нас всё, институты, знакомые, родное время и родной мир. С другой стороны… – я отошёл от компьютера, оставляя на мониторе десятки окон с фотографиями церквей, спутниковыми картами района и страничкой с официальной биографией Петра первого, – не знаю. С одной стороны мы тут можем хорошо устроиться, с другой – там больше перспективы, можно выбиться как в люди, так и оказать значительное влияние на развитие страны. Сам посуди, Саш, Там паспорт не спросят, возьмём что-нибудь здесь, продадим там.

– У нас что, денег мало? – удивился Сашка, садясь за комп.

– Денег у нас и здесь хватает. Дело не в том, а в легализации. Сам посуди, в то время в цене были соль, специи, стекло, посуда. Шелка у нас лучше на порядок, но стоят тоже дорого.

– У нас что, бабла мало? – снова удивился Саня, теперь уже на то, что я исключил шёлк из товарных отношений. В принципе, его можно понять, нам едва третий десяток пошёл, так что парень, почувствовав вкус денег, начнёт по другому воспринимать понятия "дёшево-дорого". Да и к материальным ценностям меняются отношения в сторону "мы всё себе можем позволить". К слову, после того как мы поиграли в бандильерос, обнеся банк, помимо небольшого и молчаливого червячка совести добавилось и у меня чувство, что многие вещи, которые я хотел, о которых мечтал или просто облизывался, проходя мимо витрин магазинов, утратили свою ценность. Возможно, это остаток, так сказать, культяпка психологии потребления. Ограбил банк – теперь айфон, который раньше хотел купить, кажется мне неприемлемым вариантом. Сами посудите – сменной флешки в нём нет, аккумулятор "Там", в семнадцатом веке сдохнет – новый не вставишь. А розеток в крестьянских избах нема. Так что телефон – дрянь. Я предпочту купить какую-нибудь Нокию или Элджи с хорошей камерой и плеером, что бы фотоаппарат всегда был под рукой. Но вернёмся к Сане, а то он ждёт моего ответа.

– Видишь ли, друг мой, мы то можем купить хоть что, но скорее всего, чем больше денег мы тратим тут, тем больше привлечём внимания к своим персонам. С чего бы это двоим бедным студентам вдруг сливать сотни тысяч? Конечно, сейчас вам не советский союз, где любая крупная покупка привлечёт внимание органов, но и не анархия девяностых, когда мы можем почти законно скупать добро даже не партиями, а целыми эшелонами. Так что, думается мне, торговать мы там будем. В конце концов, там перспектив больше – два года до начала петровских реформ, начинается европеизация России и массовое увеличение товарно-денежных отношений, а как на Балтике Питер основан будет, так вообще европейская культура пойдёт сплошным потоком, вместе с тамошними товарами. Если мы сможем перехватить…

– Читал я тут одно фентези… один мархуз написал, там почти в то же время попал человек. Вселенец, итить его, взял деревню за базу, потом сажал привезённые из Европы растения, занимался прогрессорством в оружейном деле, в кораблестроении, в аграрной сфере, шампуни варил…

– То есть?

– Ну, мыло. Самый ходовой товар тогда. Ещё свечи стоили дорого.

– Это твой писатель умно подметил. Но у нас, во-первых – нет деревни, нет крестьян, да и заниматься прогрессорством незачем. Сам посуди, мы тут сможем любой товар приобрести. А портал… мне, конечно, сложно его поддерживать, но не настолько, что бы совсем непосильно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мы помолчали. Саня развернулся к компьютеру и начал листать странички посвящённые тому времени.

– Нам для начала нужна легализация и местные, тамошние бабки. Ефимки, или как их там. Саня тут же посмотрел в интернете.

– Ефимок это такой серебряный талер, чешского производства…

– Так какого он у нас делает?

– Написано, хождение имел очень широкое. Ещё до Петра государство всячески привлекало к себе эти монеты, таможенные сборы брали ими и так далее. Короче – денег разных там видимо-невидимо. И "Денга" и копейки, и монеты разменивающие копейку, и талеры эти, ефимки. Рубли хождение имеют, но редко, ибо их не чеканили. Там перерыв в чеканке рубля был, а возобновили только во время строительства Петербурга. Так что… – Саня встал, и начла расхаживать по комнате. Закурил. Я же, видя такое, тоже побаловался никотином, хоть и редко себе это позволяю.

– Тогда, получается, мы решились, так? Едем туда.

– Ага. Слушай, а на чём мы туда прикатим то? И как торговать удумал? Не КАМАЗ же нам с собой брать в конец семнадцатого века….

– Не КАМАЗ… Но местные же как то торгуют?

– Они на ладьях по рекам ходят. Потому наверное на Руси с дорогами и херня полная. Ведь как торговали европейцы? Европейцы возили на телегах меж городами товары. А у нас, в России спокон веков, с языческих времён ходили на ладьях да лодках и города строили на реках.

– Ага, вот только речной транспорт за эти годы… – Саня замолчал. Я не мешал ему думать и пошёл поставить ужин в микроволновку. Закинув полуфабрикат и выставив пятиминутную готовность, вернулся в единственную комнату.

Саня сидел за компьютером и ожесточённо что-то искал, пальцы так и порхали по клавиатуре.

Устали мы за сегодня знатно, это есть. А ещё устали от раздумий. Но Саня не оборачиваясь начал говорить:

– Я вот что подумал. Тут нам все фентези не в помощь. Потому как там ситуация у всех в корне другая. Читал я как то серию книг – "броненосцы Петра великого". Там мужик – фанат всяких лодок и прочих морских ког'абелей попал в бурю, а оказалось, что в петровские времена. И тут в той же буре нашёл и самого Петра первого. Познакомились они, потом он как начал прогрессорствовать! За всё сразу хватается и всё у него сразу в руках спорится. Чуть ли не радиостанцию в начале восемнадцатого века собрал. А уж про "посёлок прогрессора" можно не напоминать, автор оторвался на местных порядках, как только мог.

– Ну и зачем ты мне это говоришь? – лениво спросил я, растянувшись на диване.

– А затем, Кирюх, что там он сам создавал себе привычные по двадцать первому веку удобства. А тут… А тут мы можем с собой принести хоть что, так что никакого стимула к "прогрессорству" у нас нет.

– Положим, стимул у нас есть, или может быть. Как мы сможем повлиять на развитие России царской? Выйти на связь с царём. Может, рассказать ему кто мы и откуда. Он сам, без всякого послезнания на Руси прогрессорством занимался. И надо сказать, хорошо занимался. Сейчас как раз несколько месяцев прошло, как он уплыл в Европу, набираться, так сказать, впечатлений. До того цари если и ездили то мало и недалеко. Ничего не заимствовали, просто по политической надобности, – ответил я, лёжа на диване. В своём друге я и не сомневался – он романтик, причём явно увлекающийся, так что для него вопрос – "идти или не идти в прошлое" даже не вопрос. Он туда чисто по дурости молодецкой полезет. У меня попаданческой романтики нема, зато есть желание сделать… не знаю, что-нибудь большое. Важное. Что бы не было потом мучительно больно за прожитые годы.

– Тогда я имею предложение! – сказал Саня, повернувшись к компу и снова заклацав клавиатурой.

Прошла минута.

– Ну?

– Да погоди ты. Сейчас.