Записки Харитона Лаптева - Троицкий Владлен Александрович - Страница 4

Ответа долго не было, так как в сенате личные недруги Беринга и противники Камчатской экспедиции добивались вообще прекращения ее работ. Только в декабре 1737 года Адмиралтейств-коллегия убедила сенат дать средства на продолжение работ в Северном океане.

13 декабря мичман Х. Лаптев был утвержден командиром дубель-шлюпки «Якуцк» Ленско-Енисейского отряда и произведен в следующий чин — лейтенанта флота.

В инструкции Адмиралтейств-коллегии новому командиру дубель-шлюпки «Якуцк» предписывалось пройти морем из Лены в Енисей с попутной описью неизвестных берегов. Учитывая трагический опыт Прончищева, в инструкции предписывалось не возвращаться осенью к месту прежней зимовки, а устраиваться на зимовку поближе к достигнутому пункту, чтобы не терять времени на переходы следующим летом. Вместо двухлетнего срока работ, установленного ранее, теперь Адмиралтейств-коллегия разрешила выполнить задание в четырехлетний срок, но с условием, что оно будет выполнено.

Х. Лаптев готовился к отъезду, но неожиданно в феврале 1738 года в Петербург прибыл из Якутска лейтенант Дмитрий Лаптев. Он привез журналы и карты своего неудачного плавания к Колыме летом 1737 года и запрос В. Беринга, можно ли вести опись берега по суше, если на третье или четвертое лето судам не удастся пройти в Колыму или Енисей.

Адмиралтейств-коллегия согласилась с предложением Д. Лаптева вести при необходимости опись берегов по суше. Обоим начальникам отрядов, выходящих из устья Лены к западу и востоку, — лейтенантам Харитону и Дмитрию Лаптевым были даны инструкции выполнить задания по суше, если лед во второе лето будет так же непроходим, как и в первое.

Суда разрешалось отправить в Якутск или поставить в подходящем месте, а с частью команды двигаться по суше вдоль берега пешком или на местном транспорте и вести опись берегов по правилам навигации. Принять решение о прекращении плавания из-за непроходимых льдов и необходимости продолжать опись берега по суше должен был консилиум, то есть военный совет командира с офицерами судна.

В отличие от своего предшественника Х. Лаптев получил точную инструкцию, как поступать, если судно не сможет пройти морем из Лены в Енисей.

Получив широкие полномочия от Адмиралтейств-коллегии, в марте 1738 года братья Лаптевы выехали в Сибирь. Но вначале они заехали в родные места близ Великих Лук. У Дмитрия здесь жил отец «в древней старости», а в сельце Пекарево Харитон оставлял молодую жену с малолетним сыном Капитоном. Попрощавшись с родными, братья Лаптевы отправились к дальним берегам величественной Лены, где стояли их корабли, готовые отправиться в северные моря.

ПУТЕШЕСТВИЯ И ОТКРЫТИЯ ХАРИТОНА ЛАПТЕВА НА СЕВЕРЕ СИБИРИ

Весной 1738 года по последнему санному пути братья Лаптевы на перекладных прибыли в Казань. Здесь, согласно привезенному с собой «ордеру» — приказу Адмиралтейств-коллегии, отобрали уже подготовленное здешним военным интендантством для Камчатской экспедиции новые судовые канаты, паруса, такелаж, форменную одежду унтер-офицеров и матросов, шкиперские и плотницкие инструменты, «подарошные вещи» (бисер, медные котлы, ножи, топоры). Для своего корабля Х. Лаптев выбрал два новых морских пель-компаса, которыми надо было заменить сломавшийся еще в 1736 году главный компас, о чем он знал из рапорта штурмана С. Челюскина Адмиралтейств-коллегии.

Полученное имущество погрузили на несколько волжских барок и, как только на Волге сошел лед, потянули их то «бичевой», то конской тягой, а где и бурлаками вверх по реке до устья Камы, затем по Каме и Чусовой. Через Урал груз перевозили гужевыми обозами до реки Туры. В Верхотурье на Туре снова грузили свое имущество на небольшие баржи и лодки, в которых сплавлялись по Туре через Тюмень в реку Тобол.

В тогдашней столице Сибири Тобольске Лаптевым вручили подорожные документы для получения от местных властей плавсредств, лошадей или бурлаков для дальнейшего путешествия на восток по сибирским рекам. Из Тобольска баржи с грузом легко сплавили по Иртышу до впадения его в могучую Обь. Затем медленно поднимались вверх по Оби до впадающей в нее у городка Нарым реки Кеть. По Кети шли до Маковского острога, где снова перегрузили имущество на лошадей и привезли в город Енисейск.

Через три с половиной года Х. Лаптев опять приедет в этот город, но уже с севера по Енисею. Здесь замкнется его «кругосветка», охватывающая огромную сердцевину Сибири — территорию между Леной и Енисеем, о которой он так красочно напишет в своем «Описании…». Пока привезенное имущество перегружали на енисейские баржи и дощаники, Х. Лаптев предъявил указ Сената Енисейской воеводской канцелярии, чтобы был послан приказ Мангазейской (Туруханской) канцелярии отправить летом 1739 года запас продовольствия с Енисея к устью реки Пясины и зажечь там маяк. Туда он рассчитывал добраться к осени этого года при благоприятном плавании по морю из реки Лены.

Уже по санному пути к новому 1739 году, почти через год после выезда из Петербурга, Лаптевы добрались до Усть-Кута на реке Лене.

Здесь уже строились дощаники и барки для сплава снаряжения вниз по реке. Весной перегрузили в них привезенное из Казани судовое снаряжение и подарочные вещи, а также провиант, полученный здесь из складов Якутской воеводской канцелярии.

Как только на Лене вскрылись льды, Лаптевы начали сплав грузов на дощаниках и барках для своих судов. Так началось путешествие Х. Лаптева по Северу Сибири.

«В ысходе сего 9 часа по полдни прибыл в Якуцк дубель шлюпки командир господин лейтенант Харитон Лаптев на одном дощенике и при нем барка с морским и сухопутным провиантом…

В половине 12 часа прибыл в Якуцк бота Иркуцка командир Дмитрей Лаптев на дощенике».

Такой записью начинается 26 мая 1739 года судовой журнал дубель-шлюпки «Якуцк», на титульном листе которого написано: «1739 году маия 26 дня журнал, содержащийся на дубель шлюпке Якуцк под командою от флота лейтенанта Харитона Лаптева, следующий от города Якутцка вниз рекою Леною до устья ея, також и морем около морского берега к западу, в котором записывал ветры и погоды, и всякие случаи, и счисление пути на показанные в столпах курши и версты, мили аглинские, и описание берегов и островов, и рек, и моря» [13] (л. 1).

Утром следующего дня командир собрал на судне команду. Об этом в журнале записано: «В ысходе сего 7 часа явился штюрман Семен Челюскин со всею командою в команду господина лейтенанта Харитона Лаптева со обретающимся на дубель шлюпке служителями. Подняли у нас на дубель шлюпке вымпел и был всем служителям смотр» (л. 1). На палубе стояли в строю перед вновь назначенным командиром опытные моряки-полярники: унтер-офицеры — штурман Семен Челюскин, геодезист Никифор Чекин, боцманмат Василий Медведев, квартирмейстер Афанасий Толмачев, писарь Матвей Прудников, рядовые — матросы Козьма Сутормин, Иван Щелканов, переводчик Иван Пермитин, солдаты Константин Хорошев, Антон Фофанов, Андрей Прахов, Терентий Дорофеев (это имена тех, кто наиболее часто отмечен в журнале при выполнении каких-либо заданий), а также подлекарь Карл Бекман, матросы и солдаты, иеромонах, всего с новым командиром 47 человек. Вероятно, многих из них, вынесших четыре долгие полярные зимовки, три кампании плавания во льдах, видевших смерть прежнего командира и его жены от цинги, с недоверием смотрели на прибывшего из Петербурга новичка, не знавшего ни темной, длинной полярной ночи, ни страшных льдов, которого кто-то из вершителей их судеб определил им в начальники. Каков-то он будет?

Мы не знаем, что говорил новый командир полярным ветеранам, составлявшим теперь его экипаж, просил, видно, послужить матушке России по завету памятного всем императора Петра, затеявшего «Камчацкую» экспедицию, в которую им суждено было попасть. Но кажется, нашел путь к сердцам доверенных ему людей. Через несколько дней в журнале записано: «Сего числа роздавали служителям денежное жалование», не получаемое уже больше года. Началась погрузка привезенного провианта: «По приказу господина лейтенанта стали сгружать провиант на дубель шлюпку в прием писаря Прудникова и грузили масла, соль, вино и муку» (л. 1 об). Всего этого на месте работ получить было негде, поэтому запасали, сколько можно в судно и дощаник, но и их не хватало. Лаптев вытребовал от Якутской канцелярии третье судно — «новый каюк (каяк), в который загружено было 862 пуда (14 тонн) муки. В дощаник было погружено провианта разного полторы тысячи пудов», и в дубель-шлюпку нагрузили «разной провиант, муку, крупу, соль и сухари, мяса… всего 1234 пуда». На все три судна было погружено около 64 тонн продовольствия.