Ключ-стражи (СИ) - Шакирова Анастасия - Страница 23

Ох и жрут же эти дифины! Каждый день по тонне рыбы, что ли? Иначе с чего бы они так много весят?

Я вспотела, а руки окончательно замерзли (ключ пришлось аккуратно спрятать в кармашек у пояса). Рэн отдувался, как будто сам был выброшенным на берег морским зверем. Совместными усилиями мы кое-как дотолкали тяжеленную скользкую тушу до линии воды. Дифин никак не реагировал, только чуть вздрагивал, когда мои пальцы упирались в мягкую белую шкуру. Видный мне глаз покрылся сероватой пленкой.

В очередной раз ступив ботинком в ледяную воду и провалившись по щиколотку, я выругалась сквозь зубы, шагнула назад, чтобы посмотреть, долго ли еще трудиться... и в этот момент дифин ожил, как игрушка на пружине, выпущенная из шкатулки. В яростном усилии дернулось тело, ударил по грязи хвост, хлопнули плавники, оканчивающиеся тремя короткими пальцами. Дифин выбросил себя вперед — в набегающие волны, обдав нас ливнем холодных брызг. Еще несколько усилий могучего тела, ударов хвоста — и на поверхности остался лишь белый плавник, стремительно уходящий к горизонту.

Я ошалело помотала головой. Попыталась отряхнуть рукава от мокрой грязи — бесполезно. За шиворот и в волосы набился снег, куртка промокла почти насквозь.

— Мог бы и поблагодарить, — проворчал Рэн, подходя и вглядываясь в серую даль из-под козырька ладони.

— Они не умеют, — устало объяснила я. — Нам про них рассказывали. Дифины не понимают человеческой логики «услуга за услугу», или «благодарность за услугу». Вещами меняются еще туда-сюда, хоть тоже н-неохотно... — зубы стучали все сильней, я обхватила себя руками и попробовала прыгнуть несколько раз, чтобы согреться. Едва не шлепнулась в снег — замерзшие ноги слушались еле-еле.

— Нэк? — Рэн с тревогой обернулся ко мне. — Ты в порядке? Реины панталоны, да у тебя губы синие совсем! Пойдем к лесу, я костер разведу, иначе простынешь!

— А т-т-толку? Мы в ц-центре белого н-н-ничто. М-мы тут умрем. И н-никто про н-нас не вспомнит.

— Нэк, не дури! Пойдем! — рыжий потянул меня за рукав, я вяло упиралась — меня охватило сонное безразличие. Сесть сейчас прямо в сугроб, свернуться клубочком, задремать...

— Скр-рии! Кр-рыло!

Мы оба подскочили на месте. Дифин вернулся — кувыркался в волнах, предусмотрительно держась в отдалении от берега, глянцевый, блестящий, как будто это не он только что лежал безжизненной тушей на талом снегу.

– Ск-рррриии! – просвистел дифин, поднялся на хвосте и бултыхнулся в воду спиной вперед. Впрочем, тут же всплыл обратно. Покосился на нас сначала одним любопытным глазом, потом другим. – Ск-пррри! Люди! Здессь! Ну надо же! Ссснег и люди! И крыло! Лети, крыло! Ск-прррри!

Как выяснилось, язык королевства дифины знают не хуже прочих, лишь слегка присвистывая на шипящих. «Крыло» – это он, видимо, про Милену. Это ленивое крыло полетит, как же! Конечно, говорить с дифинами – мало проку, но разве у нас есть выбор?

– Послушай, – я старалась произносить слова громко и четко, словно общаюсь с ребенком или «благословленным Реей» убогим у храма. – Ты можешь сказать, где мы? Мы потерялись и замерзли. Тут есть поблизости люди? Поселения?

— Вы не где, вы когда, — сообщил дифин, продолжая улыбаться во всю пасть, как один из тех самых убогих. — В когда, в никуда, в навссссегда. Скоро в навсссегда. Хххолодно. Сссамерснете.

— В каком когда? Как нам найти людей?

— В другом когда. Вссегда! Здессссь не то когда. А куда?

Вот и общайся с ними после такого!

— Мы же тебя спасли, — в отчаянии напомнила я.

— Да? Да. Зря. Был бы здесссь. Потом не здессссь. Какая разница? Вы в чужом когда. Не в ссссвоем. Зачем спасссать?

Лишь гигантским усилием воли я подавила желание сесть на снег и спрятать лицо в ладони, покачиваясь и безумно похохатывая. Прав был Вилли, пять минут разговора с дифином — и уже сам начинаешь сомневаться в собственном трезвом мышлении.

— Нэк, слушай... — Рэн по-прежнему поддерживал меня за локоть, его тихий шепот согрел мое замерзшее ухо. — Кажется, он прав.

— Что значит «прав»? Ты его понимаешь?

— Не уверен... Но посмотри вон туда. Мне кажется, это Пристань.

– Ч-ч-чего?! То есть, пока мы в лесу бегали, Пристань превратилась в это? Почему? Это тоже колдовство Ворона?!

– Нет. По-моему... по-моему, это то место, где потом возникнет Пристань. Через много лет возникнет. Сама погляди, это же Ори. Берег Ори. Тот, где сейчас причал. И скала. Скалу узнаешь?

Что за бред он несет? Я всмотрелась внимательнее. Действительно, береговой изгиб чуть похож... но мало ли на свете таких озер? Где-нибудь далеко отсюда? Скала…

Гигантский камень, торчащий из воды,  действительно был Трехглавой. Или чем-то очень похожим на нее. Те же изогнутые огромные шеи, раскрытые пасти – но поросшие странным зеленым мхом, видным даже с берега.

– А снег? Снег откуда взялся?

– Лет примерно пятьсот назад климат здесь был гораздо суровей. Долгие зимы, короткое лето... Это я помню, потому что два раза завалился на экзамене по древним временам.

– Пятьсот лет?! Глупости это все! В прошлое нельзя попасть! Оно потому и прошлое, что уже прош-ло, и никогда больше не будет!

С другой стороны, Ланс действительно сказал «место и в...». Время? При мысли о Лансе у меня предательски защипало в носу.

Дифин терпеливо ждал, пока мы посовещаемся, кувыркаясь и плескаясь в ледяной воде, словно в теплом летнем пруду.

— «Главное — знать, в каком месте хочешь оказаться»... — медленно повторила я. — Но даже если так — нам нужны смерть-врата, а мы не умеем их создавать! И толку нам от того знания?

— Ты не знаешь, здесь нет таких... ворот... в никуда? — это Рэн. Дифину. Кажется, мы дошли до точки.

— Дверь, — сказал дифин. — Врата. Глупоссссти. Сссссимвол.

— Нам надо выбраться! Вернуться домой! Мы из будущего! Наверное, — подключилась я.

Рэн странно на меня покосился. Да, положение аховое, и от моих реплик лучше не становится. Глупее последней фразы только любимая поговорка Норберта «Снежные тролли, мы пришли с миром!». А что поделать, спрашивается? Впрочем, дифин никак не прореагировал. Только посвистывал, продолжая улыбаться.

– Или не знаю даже откуда!  – поправилась я. Все-таки не хочется выглядеть совсем уж сумасшедшей, пусть и перед дифином. – Но мы из теплых краев!

– Ссаметно, – согласился дифин. – Шкурка тонкая.

– Нам нужно в тепло! Иначе мы здесь погибнем! И утонем!

Про «утонем» я добавила со слабой надеждой: вдруг дифины и впрямь не любят болтающихся в воде дохлых двуногих, и поэтому хоть как-то помогут нам?

– Не тони, – посоветовал дифин. – Ляг и сссспи. Мороз быссстрее. Не больно. У тебя есть еда?

Еда?.. Я вспомнила про пекарню.

– Есть печенье, – затвердевший кусочек теста с изюмом, с прилипшими к нему соринками, очень аппетитным не выглядел, но, может, у другой расы другие вкусы. – Хочешь?

Дифин явно заинтересовался. Подплыл чуть поближе.

– Получишь, если покажешь нам поселение людей!

Хвост шлепнул по воде – брызги долетели до нас, Милена с оскорбленным видом отряхнулась.

– Глупо, – сказал дифин. – Одно давать за-другое-одно – зачем? Просссто отдавай, просссто бери. Сслишком много уссловий.

Я бросила печенье дифину. Тот заглотнул его в прыжке, довольно присвистнул.

– Мы из другого времени! Нам надо домой!

– Время — день. Ночь, вечер, утро, день. День есссть. Вы внутри дня. Сш'рин внутри дня. День один. Всссегда теперь. Никогда другой.

Разговор начинал напоминать попытку прочесть книгу на древнеорийском с помощью путеводителя по Пристани, булочки с маком и карандаша Вилли.

— У нас есть ключ, — я порылась плохо слушающимися пальцами в кармане, вынула, показала. — Мы прошли через дверь, но не знаем, как...

Сш'рин понимающе присвистнул:

– Ах да. Ключ. Ссстражи, – он перекувырнулся, показав пузо. – И ссснег. Ссстранный день. Ссстранное теперь. Не помню такого теперь. Когда – всссе?