Старая добрая война - Тамоников Александр Александрович - Страница 17

Первый доклад от наблюдателей Ахата пришел через полчаса:

— Мадрас! Али!

— Да?!

— Видим русских. Шесть человек. Вошли в лесной массив из балки. Идут, растянувшись в цепь метров на пятьдесят. Все внимательно осматривают. Крайний к плато — офицер.

— Принял! Продолжать наблюдение. Пройдут мимо, следовать за ними, но очень аккуратно. Проводите по «зеленке», затем возвращайтесь к Ахату!

— Да, Мадрас.

Главарь банды передал гарнитуру связисту.

— Шустро работают русские, — проговорил он.

Сараг не испытывал восторга от ближайшей перспективы идти в первых рядах ударной группировки, понимая, что именно они, эти первые ряды, в случае раннего обнаружения, да и позже в ходе боя понесут основные потери.

— Они уже в лесу? — спросил он.

— Да. И быстро приближаются к нам. Разведку ведут по глубине в пятьдесят метров, так что нам надо сниматься и тоже отходить. — Мадрас повернулся к связисту: — Каха! Сворачивай радиостанцию, приберись тут, чтобы и травы помятой не осталось, через десять минут отход в глубь леса на сто метров.

— Понял, командир.

Саперы закончили работу на подходах к посту в час ночи.

Старший лейтенант Богатов зашел в командный отсек, дал Шрамко подписать формуляр, оставил новую схему минных полей.

— В принципе, изменения небольшие, но достаточные на случай, если вероятный противник имел информацию о прежнем порядке расстановки мин и растяжек.

— Коридоры?

— Указал на схеме. Проходы для разведчиков сделали на всех трех направлениях, обозначили, как и договорились. Где они сейчас?

— Сейчас, наверное, еще в «зеленке». Выстрелов не было, значит, у них все в порядке. Ты поехал?

— Да! Парни загрузят пустые ящики, инструмент, и покатим по-тихому на базу.

— Давай, спасибо, удачи!

— Вам тут удачи.

Саперы с отделением сопровождения уехали. Наступила тишина. Светила луна, мерцали звезды, видимость, несмотря на ночь, была неплохая, незаметно подойти к посту невозможно. Теперь практически с трех сторон. Свободным от мин оставался участок ворот и выхода на дорогу. Но его не заминировать, да и необходимости в этом нет никакой.

Шрамко разрешил связисту отдохнуть, прошел по посту, проверил охранение. Все на месте, все бодрствуют. Вернулся в здание, прилег на топчан. Собирался подремать, но неясная тревога, зародившаяся где-то внутри, не дала. Поворочавшись, старший лейтенант поднялся, присел на стул. Из бойницы в комнату змеей вползала ночная прохлада.

Вдруг станция пропищала слабым сигналом вызова. Шрамко пересел на место связиста, взял гарнитуру, включил режим прямой передачи.

— Пихта! Опора! Как слышишь?

— Слышу хорошо.

— Что у тебя на посту?

— А что у меня может быть? Несем службу в обычном режиме.

— «Гости»?

Под «гостями» подразумевались и саперы, и разведчики.

— Одни уехали, сделав дело, другие гуляют.

— Понял. Если что, сразу выходи на меня. И в обязательном порядке по возвращении «гостей»!

— Обязательно.

— До связи!

Шрамко отключил радиостанцию, положил гарнитуру на стол и подумал — ротный-то с чего не спит? Или тоже интуиция подсказывает, что на плато может произойти нечто странное? Но пока все спокойно. Вот только разведку дождаться бы.

И старший лейтенант Козин словно прочитал мысли Шрамко. Сработала вызовом портативная радиостанция:

— Пихта! Питон!

— Да, Питон, слушаю!

— Мы в ближнем к тебе ущелье, выходим на плато. Идем по балкам, ориентир — флагшток. Что по работе «кротов»?

— Проходы сделаны, обозначены, как договаривались, направление верное, выхожу на смотровую площадку.

— У меня есть один ориентир.

— Будут два. Рядом друг с другом.

— До встречи.

— Жду!

Шрамко, выключив портативную радиостанцию, облегченно вздохнул. Ну, если разведка идет домой, значит, «духов» в округе нет.

Он взял фонарь-прожектор, поднялся на крышу. По взводной станции его после связи с ротным тревожить не будут, поэтому он не стал будить связиста. С крыши, как ни старался начальник поста, не заметил подход разведчиков. И только когда они вышли к минному полю, а сам Шрамко включил прожектор, подчиненные Козина поднялись, разглядывая тропу, обозначенную скобами.

Дмитрий моргнул им фонарем.

В ответ Козин взмахнул рукой, и разведчики быстро прошли на позиции второго отделения, оттуда, в обход, внутрь здания. Солдаты, сняв оружие и сбросив маскировочные костюмы, завалились на кровати. Старший лейтенант Козин, запотевший, усталый, прошел в командный отсек, присел на стул, закурил.

— Ну, вот и все, Дима, — взглянул он на Шрамко, — пока «духов» на ближайших подступах нет.

— Отлично. Выпьешь, Валера? У меня спирт есть.

— Нет! Связист спит?

— Да.

— Надо доложиться комбату. Приказывал, как вернемся.

— Отдохнешь, доложишь, кто знает, сколько ты бродил по горам? Я подтвержу любое время возвращения.

— Нет! Сорокин же ждет.

Командир разведгруппы сел на место связиста, включил радиостанцию:

— Долину вызывает Питон! Прием.

— Долина! — ответил батальонный дежурный.

— Я — Питон, мне нужен Первый!

— Подожди немного, Питон!

— Жду!

Когда Первый ответил, Козин начал докладывать:

— Прогулку провели, достопримечательности посмотрели. Ничего интересного, везде «чисто». В нескольких метрах массива замечены сломанные ветки, примятая трава… Трудно сказать, но могли оставить и местные… Так точно, полностью исключать нельзя. Попробуем выйти еще раз после отдыха, утром… Так точно. До связи.

— Чего это полностью нельзя исключить и что за сломанные ветки и примятая трава, о чем ты не соизволил сказать мне? — недовольно проговорил Шрамко.

— «Зеленка», Диман, недалеко от селения, где-то километр, так?

— Ну и что? При чем здесь Марты?

— Мы видели сломанные ветки где-то напротив поста и немного севернее, а также примятость травы в двух местах, оттуда плато просматривается довольно хорошо. Эти следы, по сути, могли оставить и «духи», и местные жители.

— Если «духи», значит, они вас все же «выпасли» и пропустили?

— Черт его знает, Дима. В ущелье на глубине до трех километров никаких следов. Впрочем, там оставить следы может только заблудившийся реальный турист.

— Так есть «духи» в районе или нет? — повысил голос Шрамко.

— В официальном отчете я указал бы, что нет, в разговоре с комбатом, как слышал, сказал, скорее нет, чем есть, но надо проверить еще раз в светлое время. Тебе же скажу — хрен их знает. Если есть, то «пасли» и отошли. На это у них было время. С утра я проясню ситуацию.

— Да-да. И чего ждать?

— Подъема, Дима. Извини, устал, пойду, прилягу.

— В командирскую комнату отдыха пройди, а я тут на топчане. Да и ушел сон.

— Это потому, что мы вернулись ни с чем?

— Нет! Нутром чую, неправильно все кругом, не так, как должно быть.

— Ты на крышу без крайней надобности не выходи. Если «духи» здесь, то они посадят на перевал снайперов. И вообще думай об этом, если придется вести оборону.

— Спокойной ночи, Валера!

— Спокойной!

Старший лейтенант прошел в небольшую темную каморку, дверь в которую находилась за столом связиста, и, сбросив маскировочный костюм, упал на солдатскую кровать. Уснул он мгновенно.

Шрамко же вызвал на связь командира роты:

— Опора! Я — Пихта!

— На связи! — ответил ротный.

— «Гости» вернулись с прогулки.

— Результаты?

— Вроде все чисто, но есть сомнения! Повторная разведка в светлое время после отдыха «гостей»!

— Ничего нет хуже неопределенности.

— Это точно.

— Внимательней там, Пихта!

— Само собой! До связи!

— До связи!

Шрамко отключил станцию, но тут же просигналила портативная рация.

— Слушаю!

— Пост-2, в Атылюхе замечено движение.

— Иду к вам!

Дмитрий взял автомат, бинокль, вышел из здания и побежал на позиции второго отделения, к наблюдателю. Перекатившись в окоп, встал рядом с бойцом охранения и поднял бинокль, направив окуляры на ущелье Атылюх.