За Хартию! - Триз Джефри - Страница 4

– Не очень мне нравится все это, – проворчал Том.

– И мне. Только податься-то некуда. Пойду потолкую вон с тем человеком.

Оуэн подошел к мужчине, который, судя по одежде, был надсмотрщиком или кем-то из начальства.

– Скажите, сэр, не найдется ли здесь работы? – проговорил он почтительно, притрагиваясь пальцем к своей шляпе.

– Нет.

Джентльмен сплюнул, растер плевок ногой и больше не удостоил мальчика своим вниманием. Оуэн пожал плечами и отошел.

– Сюда и не суйся, приятель, – проговорил сзади чей-то более дружелюбный голос. – Бесполезно.

Одна из девочек нагнала их и зашагала рядом. Она была примерно их возраста и недурна собой, хотя и густо припудрена угольной пылью. На ней, как и на других девчонках из шахты, были холщовые штаны, залатанные и перезалатанные, так что Оуэн и Том даже приняли ее сперва за мальчишку.

– Работу сейчас лучше искать в Тредигаре, – продолжала она. – Жалованье там неплохое. Вот только обдираловка еще хуже нашей.

– А что такое обдираловка? – спросил Том. Девочка поглядела на него с изумлением:

– Клянусь, ты единственный парень во всей долине, который не знает, что такое обдираловка! Мы-то хорошо знаем, что это такое, – каждый день чувствуем на своей шкуре.

– Так что же это?

– Лавка, где мы покупаем жратву. Понимаешь, нам на шахте денег не платят. Вместо этого открывают счет в лавке, которая принадлежит хозяину шахты. У него там можно купить и мясо, и овощи, и все, что надо.

– Ну что ж, по-моему, это неплохо, а?

– Ты так думаешь? – Девочка запрокинула голову и громко расхохоталась, ее белые зубы казались ослепительными на черном лице. – Неплохо? Куда уж лучше! Если б лавка была как лавка, а не обдираловка! Но ведь хозяин берет с нас за товары сколько ему вздумается: знает, что нам некуда податься. Кусок мяса, который у него стоит десять пенсов, в другом месте можно купить за шесть.

– Та-ак, – протянул Оуэн. – Хозяин в конторе дает вам жалованье, а в лавке забирает его назад. Просто перекладывает ваши денежки из правого кармана в левый.

– Ворюга! – подтвердила девочка.

Она остановилась возле подслеповатого домика; рядом выстроилась целая улица таких же хибарок – еще более невзрачных, чем в первой деревне.

– Вот здесь мы и живем. Только дом, конечно, не наш, а хозяина шахты. Он всех нас держит в кулаке…

Шахтовладелец, домовладелец, землевладелец, лавочник – все он! Попробуй сказать, что ты недоволен, сразу лишишься и работы, и дома.

– А говорят, Британия – свободная страна, – задумчиво проговорил Том.

– Помереть можно вполне свободно, – откликнулась девочка и засмеялась. – Прошу прощения, но я вас к себе не приглашаю. У нас в двух комнатках – шестнадцать человек. К тому же сейчас едва ли сыщется хоть крошка съестного. Разве что завтра, когда откроют обдираловку.

– Мы пойдем, – сказал Оуэн.

– Желаю удачи. Запомните на всякий случай: меня зовут Гвен. Может быть, еще встретимся, кто знает. Гвен Томас.

Мальчики назвали свои имена. Улыбнувшись на прощанье, Гвен вбежала в дом. А они двинулись дальше по дороге, туда, где на фоне заката маячил новый шахтный копер.

– Где будем ночевать/ вот вопрос, – проворчал Оуэн.

– Да, похоже, что невеселая нам предстоит ночка.

– Ладно, как-нибудь…

Стараясь забыть голод и усталость, они тащились все вперед. А впереди черное колесо подъемника вырисовывалось все четче и все чернее в ярком вечернем небе.

Глава третья.

Странствующий аптекарь

В следующей деревушке им посоветовали заглянуть в контору шахты:

– Если придете завтра раньше других, может, получите работу…

Друзья понимали: положение безвыходное. Есть нечего, денег нет – надо идти на шахту.

У обоих тряслись поджилки при этой мысли. Но, если придется очень скверно, можно податься на юг – говорят, работа на фабрике чуть полегче. А еще можно устроиться в док грузчиками. Но для этого надо подрасти хоть немного.

Стемнело. Пришла пора подумать о ночлеге. Оба знали, что проситься к кому-нибудь бесполезно: в каждом доме и без них полно. Люди спали вповалку и даже не представляли себе, что это и нездорово и неудобно, что можно жить иначе.

– Хорошо бы найти какой-нибудь сарай, – сказал Оуэн. – Лучше в стороне от жилья, где-нибудь в поле, – там не выгонят.

– Тогда свернем с дороги. Вот этот проулок, кажется, ведет на какой-то пустырь.

Они зашагали по узкому переулку. Вскоре появилась луна, осветив заборы и пристройки из белого камня. Мальчики никак не могли найти ничего подходящего – везде холодно, жестко», – Решили поискать еще – может найдется амбар, или навес, или стог соломы.

– До чего плохо, когда холодно и есть нечего! – бормотал Том.

Он вспомнил теплый отцовский дом в Бирмингеме. Видно было, что он не привык к долгим переходам, к холоду, не то что его товарищ. А неудачи последних дней и вовсе лишили его мужества.

Вышли в поле. Дорога, вырвавшись из тисков заборов, убегала вдаль и сияла под луной, как серебряная лента. Все было тихо, только журчал где-то родничок да издали доносился цокот легких копыт. Лошадь? Не похоже. Скорей пони.

– Здесь ничего не найдем, – снова забормотал Том. – Лучше повернем назад и устроимся под тем забором…

– Тише!

Оуэн прислушался. Его острый пастушечий слух, привыкший ловить и различать самые отдаленные шорохи, на этот раз не уловил звука копыт. Тишина. Только родник журчал по-прежнему.

– Странно. Готов поклясться, что минуту назад по этой дороге нам навстречу двигалась повозка, запряженная пони.

– Может, остановилась зачем-нибудь?

– Да, конечно. Но почему вдруг…

В тишине ночи прогремел пистолетный выстрел. Том схватил товарища за руку:

– Кто-то стреляет. Воры! Грабители!

Снова выстрел. Из-за поворота донеслись голоса, крики.

– Скорей туда! – Оуэн бросился вперед.

– Дурак, у нас нет оружия!

Но тут же, забыв осторожность, Том ринулся вслед за приятелем, прижимая локти к вздымающимся ребрам.

Опять крики. Теперь можно было различить проклятия и ругательства.

– Наконец ты нам попался, ты…

– Берегись, Джем, у него пистолет!

Опять выстрел. Пуля пропела где-то совсем близко. Оуэн добежал до поворота. Невдалеке в легкой повозке, запряженной пони, стоял, вытянувшись во весь рост, человек, с кнутом в одной руке и с пистолетом в другой. Вокруг суетилось несколько теней. Бандиты! У каждого – увесистая дубина.

– Джем, погляди! Кто-то идет!

Нападающие замерли. В этот решающий момент Оуэна осенило.

– Именем королевы – стойте! – прокричал он по-английски самым грубым голосом, на какой был способен.

Грабители заколебались.

– Ребята, это полиция!

Опять послышались ругательства, но уже откуда-то издалека. Тени растворились в темноте. Оуэн подбежал к тележке.

– Кто-нибудь ранен? – проговорил он задыхаясь.

– Нет. Благодарю вас, сэр… О Господи! Ведь это мальчишка…

Человек спрятал пистолет и легко соскочил на землю, Он смеялся.

– Должен тебе сказать, мой мальчик, что ты проявил изрядное присутствие духа. Впрочем… следовало ожидать, что за меня вступится кто угодно, даже ребенок, только не полиция. Вот не думал, что буду обязан жизнью ее величеству!

Он громко расхохотался и дружески хлопнул Оуэна по спине. В это время подбежал Том, оба стали с любопытством рассматривать незнакомца.

Судя по наружности, вряд ли этот человек, маленький и невзрачный, был привычен к ночным путешествиям по горным дорогам. Говорил он с бирмингемским акцентом и одеждой совсем не походил на фермера. Из-под плотного плаща с капюшоном и широкополой шляпы виднелись только крючковатый нос и кустистые брови.

– Думаю, что воры больше не вернутся, – сказал Оуэн осматриваясь.

– Воры? Нет, друзья, полагаю, это не просто воры, – незнакомец опять засмеялся, на этот раз скорее горько, чем весело, – им нужно было нечто большее, нежели деньги бедняги Джона Таппера. Однако благодаря вам они удрали. Весьма признателен за помощь. А ведь они и вправду могли…