У Великой реки. Поход - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 27

Как же она взвыла! Как будто не одна она, а с десяток таких застонал-заблажил на разные голоса от боли и жуткой злобы. Такой вой, если кому интересно, тоже признак нечисти — одну глотку подобной твари целый хор не вытянет. Чудовище обычное всегда одним голосом ревёт.

Как будто из колеблющейся пустоты вырвались пучки огня жёлтого, как из огнемёта. Вырвались с силой, как из газовой конфорки. Не серебро — огонь подействовал! А для этого есть у меня средство!

Я рванул из держателя, что на жестяной приборной панели, стальной цилиндр вроде банки тушёнки, только с торчащим из торца гранатным взрывателем. Зацепил кольцо за специальный крючок справа от руля, рванул на себя, услышав звонкий щелчок и одновременно с ним — хлопок запала. И метнул цилиндр под ноги призрачной твари.

Через секунду рванула «консервная банка», вспухла клубком мрачного тёмно-жёлтого с прочернью пламени, охватила прозрачную фигуру, превратив её в корчащийся силуэт. Рёв превратился в визг, взлетел до невероятной высоты — так, что у меня заложило уши. А я не стал дожидаться конца агонии упавшего уже в траву и катающегося по ней чудовища: чего я там не видел? Если нечисть огня боится, то сгорит она без остатка, кучкой пепла обернётся. Так я и не узнаю, кого же я напалмовой гранатой сжег.

Наверное, зыбочник попался: невидимка и у болота — всё совпадает. Зря на свет вылез. Видать, давно тут ему добычи не было, вот и полез. Проезжай я тут ночью — мог бы и из машины вытащить. А вот тогда хана. Зыбочник силен, быстр, а заметен только под лучами солнца, да и то плохо. Живёт в самом болоте, в зыбуне, туда же и добычу тащит, оглушив её предварительно. Плохая смерть от него, мучительная.

Надавил на газ, плюнул на рессоры — и погнал машину дальше километров под шестьдесят в час. Хватит мне пока приключений.

ГЛАВА 8,

в которой герой поступается принципом не смешивать личное с делами

Границу гномьих владений обозначал отполированный до зеркальной гладкости с одного бока большой валун, на котором было выбито что-то рунами, и над надписью виднелось изображение наковальни, молота и боевого топора на фоне трёхглавой горы. Как раз такая и венчала главный пик Серых гор, незнамо как очутившихся на месте захолустного Вышнего Волочка, который тоже не пойми куда делся. В старом мире остался, наверное, не проверишь теперь.

Сразу за пограничным камнем нашёлся и пограничный пост. Настоящий блок, собранный из большущих валунов. В укрытии стоит БТР-4, но в гномьей версии. А о гномьих версиях людской техники стоит рассказывать особо. Если не приглядываться, то вроде как бронетранспортёр обычный. Купили шасси с мотором, корпус, по примеру других, сами изготовили, как им удобно. Сверху водрузили стандартную башню с крупнокалиберной спаркой с водяным охлаждением. Разве что цвет у БТР не камуфляжный, как у пришлых людей, а просто стальной, покрытый прозрачным лаком от ржавчины. Гномы секрет устойчивого к любым воздействиям лака для стали давно придумали, людям его продают, а люди тем лаком на патронных фабриках стальные гильзы покрывают.

Но если присмотреться, то увидишь, что каждая стальная панель корпуса бронетранспортёра украшена — орнаментом ли, картинками из гномьей жизни или чем-то подобным, как всегда гномы украшали свои доспехи и лезвия клинков. Мало кто знает на самом деле, что рисунок на доспех и оружие наносит не мастер, который отвечает за качество стали и добротность изготовления, а сам владелец. Мастер украшает оружие, предназначенное на продажу, а если родович куёт для родовича, то за красоту тот уже отвечает сам. Мечник покрывает из вечера в вечер искусным орнаментом клинок меча, гравирует рисунки на панцире. Ну и экипаж БТР тоже отнёсся к машине как к своему доспеху. Вот и возятся с ним понемногу. Наполовину он уже изукрашен, а ещё наполовину — гладкий покуда. Простор для творчества.

Ещё корпус бронетранспортёра скреплен не сваркой, а заклёпками. Это у гномов традиция, и переубедить их в том, что клёпаный корпус хуже сварного, не смог пока никто. Хоть и пытались.

Возле бронетранспортёра расположились четверо гномов. Все вооружены крупнокалиберными «маузерами» под девятимиллиметровый винтовочный патрон[40]. Гномы вообще любят крупный калибр, благо их никакая отдача особо не беспокоит. Они как валуны, что вокруг набросаны — поди сдвинь с места. Ложи, естественно, под их гномью анатомию переделаны, человеку такие неудобны будут. Они на Тверском Княжеском Арсенале закупают стволы, затворную группу, ударно-спусковой — в общем, всё, что в винтовке стреляет, а ложа уже делают сами. Кстати, стрелки из гномов в основном так себе, снайперов не встречал.

На каждом из гномов кольчуга с пластинчатым нагрудником, шлем, по форме напоминающий людскую солдатскую каску немецкого образца, с короткими тупыми рогами, только ещё и глаза в нём закрыты: через прорези на мир смотрят. Зря это, кстати, для огневого-то боя, зрение тоннельное получается. Но — традиция, не замай!

Каждый гном помимо винтовки несёт на себе небольшую, но очень тяжёлую и чертовски острую секиру. Она у него подвешена к поясу, режущая кромка лёгким чехлом прикрыта. Такой чехол появился после того, как гномы винтовками вооружились. Пришлось в бою падать, и начали все подряд секирами резаться. Раньше гном в бою если и падал, то только мёртвым, а теперь живчиком из одной ямки в другую скачет и в каждой падает.

Щиты у гномов остались тоже в силу традиции. Другое дело, что тащить теперь старый гномий щит размером в осадную пависсу, который всё равно нормальную пулю не держит, смысла не стало. Поэтому щиты уменьшились до размеров ладони и носятся несъёмно на левом предплечье. И на нём вычеканены знаки, обозначающие воинское звание гномьего бойца. Стоящий передо мной соответствовал унтер-офицеру.

В доте, сооружённом из тех же отёсанных валунов, на треноге стоит пулемёт «шварцлозе» нашей тверской работы, с ТКА. Аборигенам ПК не продают, считают, что не нужно им предоставлять лёгкое и мобильное оружие, а гномы его и сами не хотят. Им слишком лёгкое оружие не нравится, доверия не вызывает. А тот же «шварцлозе» весит как мотоцикл — значит, хорошее оружие. Добротное.

— Стой, кто такой? — прогудел откуда-то из дебрей бородищи гномий унтер.

У них он, кстати, «ур-барак» зовётся, «водитель барака», двадцатой части хирда. Но я его лучше так и буду унтером звать — привычней.

— Александр Волков из Великореченска, вольный охотник, — отрекомендовался я, после чего вытащил из кармана выданный мне в своё время Дарри Рыжим медальон на цепочке и добавил к сказанному: — Добрый гость общины!

— К камню прикоснись, гость, — пробухтел гном. — Община через голые слова тебя знаешь где видала?

У гномов всё делается если не через задницу, то через камень. Вот и сейчас на блоке у них большой кристалл, подточенный до вида неаккуратной чаши. Опускаешь туда медальон за цепочку, и если чаша засветится, то ты тот, о ком речь. Так и вышло. А как ещё могло, если я тут езжу раз в двадцатый и из этих разов этот самый унтер меня в половине случаев встречал?

— Ты гля, опять те въезд не закрыли, — неуклюже пошутил «водитель двадцатой части хирда», — тады проезжай, раз тя к нам принесло. Добрый гость, мать её в камень, общины.

Я проехал через пост, повилял ещё минут десять по лесной дороге, быстро переходящей в предгорья. Затем она пошла вверх, и ещё через пару минут я оказался на широкой площадке перед воротами, ведущими в гигантский зев пещеры. Огляделся.

Укрепились тут гномы всерьёз — куда там всяким крепостям! Изнутри прорыли тоннели к бойницам, затащили крепостные пушки, устроили пулемётные гнезда. А дорога сюда всего одна — вихлястая, быстро не поедешь. Её огнём в десять слоев накрыть можно.

У самих-то гномов наверняка дорога не одна. У гномов секретных отнорков хватает, а вот предателей за всю историю у них не было, чтобы оный секрет всем раскрыть. Конечно, в гномьей истории предатели упоминаются, но были они всё больше жертвами интриг политических, секретов подгорного племени никому не раскрывавших.