На линии огня. Слепой с пистолетом - Коллинз Макс Аллан - Страница 12

— Ну… мы можем пройтись по аналоговым каналам. Если, конечно, он работает с аппаратом с цифровым кодом.

— Отлично! Значит, мы можем засечь его.

— Не обязательно. Нет, если он нс на аналоговой линии.

Хорриган врезал рукой по столу, заставив монитор компьютера Кардуччи подпрыгнуть.

— Мне насрать на всю эту электронную кучу мусора. Я просто хочу прямого ответа! На английском.

Кардуччи замахал обеими руками сразу, точно пытаясь остудить Хорригана.

— Если он опять позвонит, держи его на линии, и я посмотрю, что можно сделать. Ответ устраивает?

Хорриган угрюмо кивнул.

А Кардуччи предостерегающе поднял палец.

— Но, если ты опять пошлешь куда-нибудь местных копов или наших ребят, предупреди их заранее, чтоб они не сразу взламывали двери. Мы еще не знаем, на что способен тот парень. Технически говоря.

— Я уже знаю, на что он способен, — обрезал Хорриган, и он говорил не технически.

Глаза Кардуччи сверкнули из-за очков.

— На что?

— На все, что угодно.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

В юго-западной части Западного крыла Белого дома, в одной из комнат, принадлежащих к так называемому Прямоугольному офису, за конференционным столом расположились глава администрации президента Харри Сарджент, исполнительный директор Секретной службы Кампанья и три агента — Билл Уоттс, Лилли Рейнс и Фрэнк Хорриган, по настоянию которого и состоялась встреча.

По мнению Хорригана Сарджент был наиболее неприятным главой администрации со времен Х.Р.Холдемана, а это о чем-то говорило. Джон Кеннеди даже упразднил этот пост, заявив, что не хочет и не нуждается в запасном президенте. И даже этот сукин сын Линдон Джонсон сумел обойтись без этой должности.

Нынешний президент, к несчастью, не смог.

Нахохлившись в своем коричневом костюме и желто-красном галстуке, тяжеловатый, почти пятидесятилетний, со стрижкой а ля Никсон, Сарджент был явно возмущен тем, что его побеспокоили. Сейчас он находился, проклиная свои обязанности, в самом разгаре последних дней предвыборной гонки, которая шла не так, как бы хотелось.

Но теперь, прослушивая ленту с последним разговором Хорригана и Бута по телефону, Сарджент, казалось, был заинтригован.

«Готов поспорить, что ты намеревался заполучить свою жену обратно, — произнес голос Бута на кассете, — ведь так?»

Выслушивать опять, да еще в присутствии всех этих людей и особенно этой язвы Уоттса, рассуждения о его личной жизни, о его профессиональном провале в Далласе — все это сводило Хорригана с ума. Но его лицо оставалось неподвижным. Однажды, на мгновение его глаза встретились с Лилли — казалось, она сочувствует ему, се взгляд был исполнен тепла.

Но это не утешало.

Внимание ослабевало. Сарджент уже нетерпеливо поглядывал на часы, когда бестелесный голос Бута произнес: «Так приятно, Фрэнк, иметь друга».

Кампанья выключил магнитофон.

— И это все? — спросил Сарджент.

— Это все.

Несмотря на приятную прохладу, царящую в помещении офиса, Сарджент промокнул свое красное лицо носовым платком.

Его реакция была совершенно оскорбительной.

— И какого черта я выслушал все это?

Кампанья, сложив ладони, как в молитве, и придав своему голосу как можно больше убежденности, обратился к нему:

— Харри, мы надеемся, что ты сумеешь отменить президентский прием завтра вечером.

Сарджент взвился:

— Государственный прием? Во французском посольстве? Вы, что с ума посходили?

— К этому парню нужно отнестись очень серьезно, — заметил Кампанья. — Мы относим его к разряду «полный атас».

— Билл? — спросил Сарджент, нахмурившись. — А ты как думаешь?

— Я согласен с Сэмом, — ровно сказал Уоттс, добавив очко в пользу Хорригана.

Краснолицый глава администрации тяжело вздохнул.

— Я понимаю так, что у вас есть три или четыре сотни парней, идущих под этим кодом, — говорил он с серьезной гримасой. — Их достаточно много, но до сих пор мы не отменяли ни одного государственного приема из-за них. Чем же отличается ото всех этот лунатик?

Уоттс промолчал, Кампанья посмотрел на Хорригана и кивнул, предоставляя ему и слово и дело.

— Этот лунатик, — начал Хорриган, — манипулирует с телефонными линиями с необыкновенной легкостью. К тому же, он — квалифицированный конструктор автомоделей.

Сарджент наблюдал за агентом с таким отвращением, с каким, вероятно, вегетерианец принимает гамбургер.

— Автомодели?

— Да, — продолжил Хорриган. — Некоторые из них снабжены дистанционным управлением и солидной электронной начинкой…

— И ради этого, — заявил Сарджент, истекая сарказмом, — ты хочешь, чтобы я остановил на полпути самых могущественных людей на земле, попутно оскорбив сорок миллионов французов?

Хорриган попробовал еще раз.

— С навыками такого рода, если Бут хоть чуть-чуть понимает во взрывчатке…

— Вы, парни, делайте свое дело, — резко оборвал Сарджент, — и у нас не будет никаких проблем.

— Мы делаем наше дело, — заявил Хорриган не менее резко, — и именно поэтому мы советуем тебе отменить.

Лилли, явно обеспокоенная сгущающейся враждебностью, примиряюще подняла ладонь:

— Протокол ограничивает нашу деятельность в посольстве, сэр.

— Она права, — добавил Хорриган, — единственным доступным оружием в посольстве, как ты понимаешь, остается кусок пирога.

Сарджент недоверчиво покачал головой, его гримасы были откровенно презрительными.

— В чем вы, вашу мать, пытаетесь меня убедить. Теперь у вас получается, что французы собираются прикончить президента?

Надменность Сарджента была столь уничтожающей, что агенты почувствовали себя неуютно в собственных креслах, и только Хорриган хранил спокойствие.

— Раз в жизни, — тихо произнес он, подавляя раздражение, — я бы хотел увидеть главу администрации Белого дома, который бы не препятствовал на каждом шагу Секретной Службе.

Сарджент снова вспыхнул, и Хорриган боковым зрением уловил выражения лиц Кампаньи, Уоттса, не скрывающего замешательства, Лилли. Она вздрогнула, почувствовав, что он перешел черту. Но это его не заботило.

А грузный Сарджент, напрягая свое бульдожье лицо, указал на магнитофон.

— А знаешь, что я думаю, агент Хорриган? Я думаю, что этот психопат задел парочку струнок в тебе, которые ты бы не хотел трогать. И теперь ты просто перестарался.

Хорриган одарил главу администрации тем же самым взглядом зомби, которым он пронзал толпу вокруг президентского лимузина.

Он холодно заметил:

— Я просто пытаюсь защитить твоего босса.

— А я здесь чем, твою мать, думаешь, занимаюсь!

— маска на мгновение слетела с Сарджента, и он появился таким, каким был, измотанным неврастеником, готовым расплескать свою злобу.

— Последние опросы показали, что мы сползли еще на двенадцать чертовых пунктов, — угрюмо кричал он.

— И если я не сотворю парочку чудес в ближайшее время, то скорее всего, я могу и так остаться вовсе без босса, а он без работы всего через каких-нибудь шесть недель, и то же случится со мной.

Сарджент разжал кулаки. Он сказал:

— Я должен держать президента подальше от людей именно тогда, когда его должны видеть, черт возьми!

— Может быть, ты и прав в этом, — заметил Хорриган.

— В чем?

— Может быть, очень скоро у тебя нс останется либо босса, либо работы.

Кампанья устало закрыл глаза.

Сарджент вскочил, буквально изрыгая слова:

— Что, твою мать, что ты хочешь этим сказать?

Хорриган пожал плечами:

— Ты нс сможешь работать на покойника.

В комнате воцарилась мертвая тишина, но длилась она недолго. В повестке дня совещания Секретной службы с администрацией Белого дома значилось несколько пунктов, и Сарджент, обернувшись к Сэму, бесцеремонно объявил:

— Следующий вопрос.

И на этом все кончилось.

В то же самое время где-то в городе в сырой темной подвальной квартире Митч Лири в майке и джинсах трудился в блаженном спокойствии и явно получал удовольствие от собственного труда.