Охота на побежденных - Каменистый Артем - Страница 6

Старик, обернувшись, взглянул в изнеможенные глаза своего ученика, несколько мгновений промедлил, но затем, прочитав в них что-то, понятное лишь ему, безапелляционно произнес:

— Он сможет преодолеть хоть дюжину таких перевалов, и не свалится. В этом костлявом теле живет могучий дух — не сомневайся в нем.

— Врешь ты все: вы — люди равнин, давно потеряли свой дух и поголовно в лгунов превратились. Поэтому вас и завоевали.

— Не только нас — твой народ тоже проиграл эту войну, — дополнил старик.

— Мой народ ничего и никому не проигрывал. Мы слуги династии — ее верные рабы. Исчезла династия — мы теперь никому не служим. Вот и все. Любой из нас вправе вернуться на плоские вершины Раввелануса. И никому кроме нас эти вершины не нужны — те, кто вас завоевал, туда не сунутся.

— Если ты идешь домой, то избрал длинный путь, — надо было сразу на север двигаться.

— Я сам решаю, что мне делать, и куда идти. Что я позабыл в родном Раввеланусе? Похлебку из лишайников, вонючую нанью в берестяных кружках и волосатых женщин, которые кутаются в облезлые шкуры и никогда не видели мыло? А здесь, на ваших землях, я ем телятину со специями, запивая ее душистым вином из тонких бокалов, и мне угождают красивые чистые женщины в пестрой и тонкой одежде. В Раввеланусе хорошо рождаться — чтобы вырасти воином; и хорошо умирать — смерть там правильная. А жить в Раввеланусе… Нет уж — пускай бабы и дети там живут. Я согласен там появляться раз в три года, чтобы, заткнув нос и крепко зажмурившись, обрюхатить несколько жен и девиц, показаться старикам и детям, разбить пару морд и похвастаться своими подвигами. И снова на равнины — равнины это настоящая жизнь!

— Равнины остались внизу — ты ошибся дорогой, воин, — устало произнес мальчик.

— Ты давно трепку не получал, раз рот открываешь без спроса! Но в знак уважения к твоему учителю, скажу: я не ошибался. Позади осталось немало хороших долин, но хорошими они были лишь в прошлом. Теперь там только смерть, огонь, вытоптанные поля и неуязвимые драконы Энжера. Воину Раввелануса внизу не отдохнуть — на каждом шагу караулит смерть. Я не хочу умирать под гусеницами, или, прислонившись спиной к издырявленной стене, смотреть на пятизарядные винтовки в руках неумех, которых любой омр голыми руками две дюжины передушит, будь у них оружие почестнее. Уходить надо из таких плохих мест и искать себе нового хозяина.

— Ты ведь теперь свободен — зачем тебе искать новое рабство? — не унимался странный ребенок.

— Да твое пустое любопытство сильнее, чем мой голод! Что плохого в том, что я называю рабством? Несвобода? Смешно! Проживи хоть неделю в Раввеланусе и там ты поймешь, что такое НЕСВОБОДА! Да не прожить тебе столько в такой тюрьме… А мы вот слишком долго там жили… слишком долго. Плохие камни — в них слишком много яда, заражающего землю; плохая вода — просачивается через те же ржавые от отравы руды; и ветер… дурной ветер с северо-востока… Он зарождается на Кровавых островах, скрытых вечной мглой — там нет животных, нет растений… лишь призраки и синие огоньки в ночи… Женщина омров, спустившись в долину, больше не может рожать нормальных детей — ее чрево вынашивает там убогих калек. Омра надо делать лишь на земле Раввелануса. У наших мужчин от женщин долин тоже рождаются лишь увечные. Все — нам нет дороги вниз. Спустившись, мы вымрем. Но жизнь наверху не жизнь — земля наша скудна и не прокормит многих, а малым числом долго не протянуть. Нужна поддержка долин, а кто будет ее оказывать просто так?! Мы сильны, но нас мало; народ долин слаб, но многочислен. Нам не подчинить его оружием — внизу, на своей земле, он всегда будет сильнее. Если даже заставим пару долин платить нам дань, как было в давние времена, им придет помощь из других земель — никто ведь не любит омров. Так бы и вымерли мы горсткой грязных дикарей, у которых червивая дохлятина высший деликатес, если бы не наши повелители. Это они наполнили нашу жизнь смыслом — дали нам учение, помогающее правильно чтить божественное и нести службу по охране священных троп Раввелануса. Наши воины перестали рубить друг друга в междоусобицах — нам дали настоящих врагов: противных нашему Богу. Омр теперь почти всю жизнь проводит в чужих землях, покрывая свое имя славой и захватывая богатую добычу. Да — многие при этом погибают, и домой, если очень повезет, возвращается лишь вываренный череп в мешке товарища. Ну и что? Без династии мы в своих горах дохли бы гораздо чаще и безо всякого толку. Так что мы всем довольны — такое рабство почетно и выгодно для всех. Мы жили настоящей жизнью, а благодаря нашим топорам династия утверждала власть Бога среди богопротивных дикарей. И не наша вина, что дикари смогли победить в этой войне. Им ведь повезло — у них был Энжер, а мы остались с оружием, бесполезным против его танков и пушек. Династии больше нет, и это плохо… Кто теперь будет кормить народ Раввелануса? Так что, мальчик, неплохо было бы найти такого же щедрого и удобного хозяина. Без него омры будут чувствовать себя неуютно. Да и мало нас останется — вряд ли народ долин согласится делиться с народом Раввелануса едой. А своей у нас немного — на всех ее никогда не хватало. Воевать за нее глупо и бесполезно — народу в долинах что муравьев, да и новая власть будет на их стороне: не любят они омров. Да и кто нас любит… Кстати — насчет еды: старик — дорога вниз долгая! Что мы будем есть на этом пути?

Ответ был дан незамедлительно, все в той же манере:

— Не знаю. Но знаю точно, что мы не будем есть: меня и моего ученика.

— Вот как? В твоем перечне меня серьезно настораживает отсутствие моего имени. Неужели воздержание брюха повлияло на твои благородные принципы? Ттисс — развей мои опасения! Я ведь молод — мне не хочется продолжать свой путь мясом в ваших желудках!

— Для омра ты слишком болтлив. И вообще не выглядишь воинственным. Ты какой-то странный омр.

— Мне это многие говорили — не ты первый. У меня слишком много ума для омра — даже не знаю, зачем мне столько… Воину негоже быть дураком. но и большой ум не всегда во благо. Вот вчера вечером, когда ты убил моих товарищей, я ведь не стал нападать. А мог бы… А там и глядишь — успел бы тебя зацепить… Но замешкался — совесть помешала нападать на беззащитного старика с ребенком. Конечно династии больше нет, и вы нам теперь никто, но все равно некрасиво… Но я не сильно верю, что мы даже впятером смогли бы тебя победить. Значит, мой ум спас мне жизнь. Выходит — пользу сослужил! Ттисс — так что там насчет обеда? Кстати, внизу, если ты не забыл, должно быть много оленей. А не поохотиться ли нам?

На полпути к туманной завесе попали в серьезный снегопад — видимость резко снизилась. А когда с неба перестало сыпать, оказалось, что туман исчез — отлично просматривался спуск в долину, зелень самой долины, и смутно просматривался пологий склон следующего хребта. Где-то там, за ним, располагается низкогорье Венны; но даже с такой высоты его не разглядеть — мешает дымка и множество мелких облаков.

А самое приятное — взор радовало зрелище склона, лишенного снежного покрова — черный камень, прорезанный стремительными водами многочисленных ручьев. Еще ниже гранитный мрак начинали разбавлять пятна зелени, сливаясь дальше в сплошную массу горных лесов, окружающую скалистые останцы. Неопытным путникам показалось, что до этих благодатных мест отсюда рукой подать, но пессимистично настроенный Ххот заявил, что в лучшем случае из снегов удастся выбраться до вечера, а до деревьев доберутся лишь завтра. Слишком уж высок Полуденный хребет, и преодолели они его не в самом низком месте.

Так и оказалось. Ночевать пришлось на оттаявшей проплешине, среди снежного засилья. Максимум доступных удобств — жестковатый чахлый лишайник. Причем снизу здесь его ничто не подогревало. Омр, покружившись по окрестностям, ухитрился найти лошадиный костяк и притащил оттуда старое седло — свидетельства давних посещений этих негостеприимных мест другими путешественниками. Кожа прогнила, дерево отрухлявело, но на символический костерок хватило — с огнивом Ххот обращался мастерски. Еще чуть-чуть такого мастерства, и научится из камней огонь разводить — вместо дров.