Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Ли Марина - Школа Добра Школа Добра

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Школа Добра - Ли Марина - Страница 75


75
Изменить размер шрифта:

– Я категорически против.

– Отлично! – Вельзевул Аззариэлевич оскалился довольно. – Вот сама об этом своему другу и сообщишь. Потому что все равно после открытия модного салона свободных помещений в Школе не осталось.

Что значит, сама скажу? И какой модный салон!?

– Э-э-э-э, Вельзевул Аззариэлевич! Так нечестно!

– В качестве компенсации можешь подключиться к исследованию. Я тебе даже могу выделить зарплату как лаборанту.

– К исследованию?

– Будешь Гениал… проклятье! Как вы эти прозвища придумываете вообще? Будешь Амадеусу помогать пельменей воспитывать, скажем, за два золотых в день.

Я немедленно, не сходя с места, издала вопль счастливого пустынного шакала, набредшего голодной-голодной ночью на тушу мертвого бизона, и через стол послала ректору воздушный поцелуй.

– Надеюсь, с Могилой у тебя проблем не будет?

О чем вы говорите! Какие проблемы? Мы просто разделим деньги пополам, а Фифу пусть Григорий с Вепрем воспитывают.

Откровенно говоря, я про Сафскую, пока  в комнату возвращалась, вообще старалась не думать, потому что это в Школе никто не знает о том, что в ее семье произошло, а меня-то папа просветил. Страшно, наверное, когда твоего отца даже не в Острог, а напрямую в королевскую темницу отправляют. И еще страшнее, если представить, что кроме этого отца, каким бы человеком он ни был, у тебя больше никого нет.

– Ты же добрая девочка, Юлчонок, – говорил папа, когда мы с ним прощались. – Хоть, временами, мстительная и злопамятная чересчур. Давай, не в этот раз, ладно? Ей и так тяжело.

Мне после этих слов даже совестно немного стало, потому что папа думал, что я такая мрачная, потому что планирую в отношении Фифы какие-то действия предпринимать, когда я только про Алекса и могла думать. Ну, и еще про то, что у него с Изой Марковой было. И было ли ЭТО!? Потому что прямой вопрос я задать, по понятным причинам, не смогла, а на непрямой Александр ответил:

– Это все ерунда из прошлой жизни.

Из прошлой жизни… для кого прошлая, а для кого самая, что ни на есть настоящая… И главное, не выперли же ее из Школы, жизнь эту прошлую, исправительные работы на кухне назначили до конца учебного года. И все. Все!! Нет, я не кровожадная, но какое-то это неправильное наказание.

Аврорке не пришлось ничего говорить о том, что к нам Фифа переезжает, потому что к моему возвращению Тищенко ее вещи уже транспортировал в нашу комнату. Все-таки ректор – еще тот жук! А если бы я уперлась рогом и не согласилась на такую рокировку?

Но хуже всего было то, что Фифа сидела на маленькой софе, бездумно глядя на кучу вещей, которые Гениальные Ручки прямо посреди нашей комнаты сгрудил. Моргала задумчиво и медленно. Плечи опущены, руки сложены на коленях, а на ногтях лак облупился.  У Фифы!!

Мы с Могилой обменялись испуганными взглядами и только плечами пожали.

– Фифочка… – начала подруга и тут же, споткнувшись на имени, растерялась, – э… Фифичка… ой! Ифигения, – наконец выкрутилась Аврора. – Может, ты хочешь чего-нибудь?

– Водички? – подсказал Григорий, который за время пребывания в гостях у Королевы Алисы основательно набрал в весе, и теперь едва умещался в своем горшке на подоконнике.

– Может, конфетку… – я от себя уже почти оторвала, можно сказать, последнюю радость пожертвовала, а Сафская только головой мотнула равнодушно, улеглась на софу, поджав под себя ноги, и глухим голосом попросила:

– Отстаньте от меня. Все.

И Вепрь гневно дернул носом в нашу сторону, молчаливо требуя, чтобы мы удалились. Вот офигеть! Когда я мечтала о том, что наш мыш будет Сафскую воспитывать, я никак не ожидала, что он нас при этом из дому выгонит.

Спорить с Вепрем – себе дороже. Поэтому мы с Авроркой, не сговариваясь, двинулись в пельменник. Ну, в конце концов, мне же ректор обещал по два золотых за день. Вот прямо сразу и начнем, не дожидаясь понедельника.

***

Обиднее всего было то, что королевский маг был прав. Влез в дела взрослых дядь,  испортил большую игру, напакостил, как ребенок, а теперь еще и обижаться изволит.

– Павлик, ну как же так? – Александр Иннокентьевич сокрушенно качал головой и брови недовольно хмурил. – Я же просил тебя не лезть в это дело.

Эро  морщился и прятал глаза:

– Оно само, честное слово, Сан Инокентич, само в меня влезло.

– Нет, ну, если само – тогда, конечно, другой разговор. Но можно же было и головой подумать. Мне говорили, что ты неплохо ею пользуешься. Обычно. Неужели так сложно было догадаться, что Сафский не действовал в одиночку, что за его спиной стоят другие люди?

Пауль дернул шеей и выпалил в запале:

– Знаем мы этих «других людей»! Понятно же и без дополнительного расследования, что это… – замолчал, когда Волчок-старший бровью пошевелил, а потом продолжил, понизив голос:

– Она.

– Понятно, что она, – не стал спорить Юлкин родитель. – Вот сама пришла к сильному мира сего господину Сафскому и потребовала. Или попросила. Или предложила… Павлуша, ты же сам все понимаешь. Зачем тебе объяснять?

Юный сыщик мучительно покраснел и, как нашкодивший мальчишка, а именно так он себя сейчас и ощущал, руки за спину спрятал. Прав был королевский маг. Не стоило соваться со своими выводами раньше времени. Снова подвел длинный нос и излишнее тщеславие. Дурак! Надо же было предположить, что Волчок может не знать о том, что происходит у него под носом и не замечать, что собственный секретарь ведет двойную игру!

– А как же Юлка, – Пауль решил реабилитироваться в глазах мужчины и выложил последний козырь. – Вот вы ей не объясняете ничего, а она, между прочим…

Александр Иннокентьевич поводил из стороны в сторону указательным пальцем и заверил:

– Юлка уж точно не твоя забота.

– Не моя... – Эро опустил голову. – Я знаю... Я хорошо умею пользоваться вашими подарками...

– Иногда мне кажется, что ты слишком много видишь, – Волчок недовольно поджал губы и голосом, в котором отчетливо послышалось завывание морозного зимнего ветра, добавил:

– Не заставляй меня жалеть о том, что я подарил тебе те очки.

– Надеюсь, не заставлю... – проворчал Пауль. – Только и вы уж, пожалуйста, не разочаруйте.

Королевский маг изумленно хмыкнул. Пауль же, словно не замечая губ, изогнутых в пренебрежительной ухмылке, уточнил:

– Не хотелось бы узнать, что в своих играх вы решили разыграть такой козырь, как неопределившийся элементалист.

– Заговариваешься.

– Простите. Просто все так странно. Я не спрашиваю у вас, знаете ли вы о том, что Юла обращается к Воздуху напрямую. Об этом уже все, кажется, знают. Учитывая, что вы не возражаете по поводу ее отношений с сыном... э... с ЕЕ сыном, о черных потоках я тоже не спрашиваю. И про Огонь вы, наверное, уже догадались?

– Догадался.

– Тогда вас не удивит тот факт, что мы с вашей дочерью теперь связаны?

Волчок тяжело вздохнул и устало провел рукой по волосам.

– Это плата, которую платит тот, кто находится рядом с элементалистом, когда у того открывается поток. Мне жаль. Правда. И если ты хочешь, чтобы я помог развязать, избавиться... То говорю сразу – немыслимо и невозможно. Резать ауру по живому? Уволь. И потом, от таких подарков не отказываются. Просто надейся, что все рассосется со временем. И еще раз, мне на самом деле жаль.

– Угу, – Пауль понуро опустил голову. – Я знаю. Мне тоже жаль, не потому что мне не нравится Юлка. Возможно, именно потому, что нравится. Она славная. Смешная и честная. Симпатичная.

Молодой человек прислонился спиной к стене барбакана, возле которого происходила данная беседа, и с тоской посмотрел в темное небо.

– Я же понимаю, что у меня нет никаких шансов... И знаете, почему?

Сделать красивую паузу не получилось, потому что, во-первых, Волчок на это не повелся бы, а во-вторых, самому нестерпимо хотелось стереть эту грустную всезнающую улыбку с лица Юлкиного родителя.

– Алекса не было рядом, его вообще в Школе не было. Ну, тогда, – мужчина кивнул и посмотрел на молодого человека удивленно и раздраженно немного, потому что этот разговор начинал утомлять, потому что это был длинный день, он устал, хотел скорее вернуться домой к жене, рассказать ей обо всех тревогах дня и, если дадут такую возможность, снять с лица маску королевского мага и просто побыть любящим мужем.