Нефритовый сокол - Торстон Роберт - Страница 17

Однако кроме невероятной смелости Джоанна обладала еще и большой хитростью и всегда умела отомстить своим обидчикам так, что они надолго забывали о ее присутствии.

«Ничего, я и вас обломаю», — думала она, лениво обводя взглядом напрягшиеся лица молодых воинов.

После того как Рэвилл Прайд молодецким шагом вышел из комнаты, Джоанна договорилась с Дианой и Жеребцом встретиться на плацу и тоже вышла. Прошлой ночью шел сильный дождь со снегом и градом, он громыхал по стенам и окнам пулеметной дробью, и Джоанна совсем не спала. Сегодня же был один из тех теплых, немного, правда, ветреных вечеров, которыми жителей Судет при всем своем непостоянстве иногда баловала местная погода. Трое ветеранов медленно шли по плацу.

— И что вы думаете об этом, — Джоанна запнулась, — ну, об этом Рэвилле Прайде? — обратилась Джоанна к своим единственным друзьям, и порывы ветра придали ее вопросу значительность. В глубине души она сознавала, что водить дружбу с вольнорожденными не совсем прилично, хотя Джоанна и помнила, что Эйден Прайд вообще не делал различий между воинами. Но Эйден был человек исключительный, своего рода белая ворона среди Нефритовых соколов.

— Это необычный человек, — задумчиво отозвалась Диана.

— Что ты хочешь сказать, Диана?

— Ты сама понимаешь, что я хочу сказать. Где ты видела, чтобы Нефритовый сокол, ни разу не бывший в настоящей переделке, так нагло и беззастенчиво хвастал? Он не просто рассказывал сказки о своих подвигах, он пытался создать вокруг себя миф задолго до того, когда совершит что-нибудь стоящее. Я понимаю, к чему он стремится, он заранее зарабатывает место для своего генетического наследства. Жеребец молча улыбался.

— А ты что скажешь? — обратилась к нему Джоанна.

— Он, конечно, краснобай и действительно старается представить себя героем, но в нем в самом деле есть что-то от Эйдена Прайда.

— Да как ты можешь так говорить? — возмутилась Джоанна. — Эйден был твоим другом, ты что, совсем забыл его? Ставить этого замухрышку рядом с Эйденом? Да ты с ума сошел!

— Давайте сойдемся на том, что у Рэвилла есть кое-какой потенциал, — смутился Жеребец.

— Ты хочешь сказать, что по первому впечатлению нельзя составить сколько-нибудь определенное мнение? — Джоанна посмотрела на Жеребца.

— Можно, — ответил Жеребец, — но только в этом случае очень легко ошибиться. Что ни говори, Джоанна, но ведь он действительно уверенно победил в испытаниях и выиграл кровное имя. Не просто же так ему дали звание звездного полковника? Да, он молод, необстрелян, но это не беда. Посмотрим, время покажет.

— Ничего оно не покажет. Герой должен быть яростным, а у Рэвилла нет ярости, он слизняк! — отрезала Джоанна.

Жеребец усмехнулся:

— Откуда ты знаешь, какие формы имеет ярость?

— Знаю! Клановец должен быть как натянутая пружина, всегда готовая сжаться и ударить. Нет, вы оба ошибаетесь. — Джоанна покачала головой. Женщину злило, что Жеребец не разделяет ее точку зрения. «Неужели и они попались на его удочку?» — зло подумала она.

— Уходите! — выкрикнула Джоанна. — Оба проваливайте отсюда! Жеребец и Диана привыкли к Джоанне и не обращали внимания на ее резкости. Они молча переглянулись и ушли.

Размышляя о новом командире, Джоанна ходила взад и вперед по плацу. "Как несправедливо, что этот выскочка уже имеет кровное имя, — размышляла она в негодовании. — А его молодость говорит о том, что он сможет сохранить его еще долгие годы. Мне уже много лет, но я и сейчас что угодно отдала бы за кровное имя, хотя бы и оставшуюся жизнь.

Джоанна не любила вспоминать о своем возрасте, от этого у нее начинало неприятно ныть внутри. Откуда-то снизу, из живота, поднималась боль, и в последнее время это случалось все чаще и чаще.

Джоанна чуть не споткнулась о сорванную с близлежащего дерева толстую ветку, остановилась и только тут заметила порывы обжигающего ветра. Он хлестал по щекам, сильные удары клонили Джоанну к земле. Нагнувшись, она схватила тяжелую ветку и выпрямилась. Листьев на ветке не было, иначе Джоанна ни за что не смогла бы поднять ее.

Вытянуть вверх руку оказалось задачей не из легких, ветер выл и старался свалить Джоанну с ног, но она, сжав зубы, стояла, широко расставив ноги. Злобно рыча, Джоанна сделала несколько шагов навстречу холодным струям воздуха. «Интересно, сколько этому дереву лет? Можно спилить его и посчитать по кольцам, — думала Джоанна, рассматривая сучковатую ветку. — Уж, наверное, ему больше лет, чем мне».

Джоанна подошла к дереву и, размахнувшись, с силой ударила по стволу веткой. "Больше, много больше! Хватит дешевых страданий! Убиваешься из-за своего возраста, как деревенская шлюха. По всем законам я должна была умереть лет пять назад. Меня поджидала тысяча смертей, я выходила из таких переделок, что другой просто умер бы от страха.

Но кто ты сейчас? Такая же ветка, сухая, отломленная от ствола? Что тебя ждет? Жизнь в низшей касте или в приюте для старых воинов? Нет, только не это. Такое не может случиться, я не опущусь так низко!"

— Этого не будет! — кричала Джоанна и била, била веткой по стволу, а ветер далеко вокруг разносил звуки ударов. Он бросал в лицо Джоанны град, мелкие крупинки рвали кожу, впивались в ресницы, но Джоанна не замечала этого. Громко крикнув, она размахнулась и швырнула ветку. Подхваченная порывом ветра, она тут же скрылась из глаз.

— Вот что такое ярость, дорогуша Жеребец, — прошептала Джоанна и улыбнулась. — Ну уж нет, рано меня еще списывать!

База Соколиной гвардии, Паттерсен, Судеты.

Зона оккупации Кланом Нефритовых соколов.

1 июля 3057 г.

Джоанна столкнулась с Жеребцом буквально в нескольких метрах от входа в кабинет Рэвилла Прайда.

— Итак, значит, этот хмырь теперь командует Соколиной гвардией? — спросила она. — Вместо Эйдена Прайда?

— Так точно, — ответил Жеребец.

— И ты не видишь здесь ничего странного? Ведь он не участвовал ни в одной битве.

— У него есть опыт командования различными соединениями, — парировал Жеребец. — И не забывай про генетику...

— Все это было очень далеко, на внутренних мирах, воут? — огрызнулась Джоанна.

— Ут.

— Он не проверен в боях, — настаивала Джоанна. Лицо Жеребца на мгновение стало очень серьезным. Задумавшись, он ответил:

— Джоанна, не нам с тобой идти против закона клана. В конце концов, мы люди военные, и нам следует подчиниться приказу.

— Командовать гвардией должен заслуженный ветеран, — не унималась Джоанна. — И такие у нас есть. К примеру, звездный капитан Алехандро.

— Он станет крупным командиром очень скоро, но пока у него нет кровного имени, а у Рэвилла Прайда есть. Не возмущайся, Джоанна, вспомни, сколько у нас осталось воинов с кровным именем.

Когда Эйден Прайд принял под свое командование Соколиную Стражу, в ней оставались две категории воинов — отвоевавшие положенный срок старики и необстрелянный молодняк. Эйден Прайд принялся реформировать гвардию, и в результате его преобразований в ее рядах почти не осталось испытанных воинов, имеющих кровное имя.

— Все правильно, Жеребец, — отозвалась Джоанна, — но идти за Рэвиллом Прайдом в бой мне не хотелось бы.

— А чего ты вообще хочешь, Джоанна? Я тебя, конечно, понимаю и особой радости от нового командира тоже не испытываю, но давай подождем. А что касается того, идти или не идти в бой под командованием Рэвилла, то мы с тобой клановцы, Джоанна, и знаем, что такое приказ, — убежденно произнес Жеребец и посмотрел на звездного капитана, ожидая ответа.

Джоанна усмехнулась. Ей было удивительно слышать такие высокопарные слова от всегда улыбающегося Жеребца. Когда-то Джоанна ненавидела его, но за долгие годы совместной службы, убедившись в его преданности Эйдену Прайду и видя, как он защищает Диану, женщина почувствовала, что неприязнь к нему уменьшилась. Джоанна не испытывала к Жеребцу симпатии, но и прежнего чувства вражды тоже не было. Точно так же Джоанна относилась и к Диане. Очень давно они сошлись в круге равных, и Джоанне понравилось, с каким мужеством и умением дралась эта молоденькая девушка. Чем-то она напоминала самого Эйдена Прайда. Здесь Диана стала настоящим воином, на которого уже никто не смотрел как на вольнорожденную. «Наверное, я действительно делаю что-то не то. Вместо того чтобы стремиться к славе, кровному имени и почетной смерти, я стараюсь завоевать дружбу этих отщепенцев», — с горечью подумала она.