Роковое наваждение - Торнтон Элизабет - Страница 5

— Закрой рот, Мартин, — процедил Саймон сквозь зубы. — Есть вещи, которые джентльмен не может обсуждать в приличном обществе. А уж со своей сестрой и подавно.

Сара подошла к столу и взяла в руки плотный конверт.

— Счета на оплату иногда могут рассказать о человеке больше, чем он сам, — сказала она. — Знаешь, что они говорят мне о тебе, Саймон?

— О господи, опять лекция о морали, — поморщился Саймон.

Сара решила пропустить его реплику мимо ушей.

— Ты, Саймон, игрок, волокита и пьяница, вот о чем они говорят. Остановись, Саймон. Еще немного — и тебя станут называть тунеядцем. — Мартин нервно приподнялся со своего кресла, и Сара немедленно обернулась к нему:

— И ты тоже ничуть не лучше. Куда тебя Саймон тащит, туда ты и идешь. Как вы не понимаете своего счастья? Ведь вы — первые в нашем роду, кто может учиться в университете. Да не в каком-нибудь, а в Оксфорде! Отец сделал все для того, чтобы дать вам такую возможность. Он так хотел видеть вас джентльменами… Настоящими джентльменами, но…

Сара опустила глаза и только теперь рассмотрела, как одеты ее братья. Желтые брюки, сюртуки в обтяжку и высокие ботинки с нелепыми золотыми пряжками.

— Но не модными хлыщами. Другие и за десять лет не тратят столько на портных, сколько потратили вы.

— Все коринфяне одеваются так же, как мы, — сказал Мартин. — У нас в Оксфорде тебя засмеют, если только ты не одеваешься у Вестона.

— Коринфяне? — неприязненно переспросила Сара. — В наше время мы называли таких людей “денди”.

— Нет, нет, — перебил ее Саймон. — Это совершенно разные вещи. Мы, коринфяне, — атлеты. Лучшие атлеты во всей Англии.

— Глупости! — воскликнула Сара. — Выдумки богатых аристократов. Им просто деньги некуда девать, а вы-то зачем за ними тянетесь? Мы с вами не голубых кровей, не забывайте. Все, что мы имеем, заработано собственным трудом.

— А я и не хотел поступать в Оксфорд, — захныкал Мартин. — Там все парни такие…

— Замолчи, Мартин! Мы с Сарой терпеть не можем плакс!

Это замечание Саймона внезапно распалило Мартина, и он гневно воскликнул:

— Хватит опекать меня! Отстань! В конце концов, это ты затеял драку, а не я! И счета это твои, а не мои. Я говорил, что Саре не понравится все это, но разве ты стал меня слушать? Конечно, нет. Мое мнение для тебя ничего не значит. Я всегда не в счет. А если Сара сейчас умоет руки, что мы будем делать? Где мы с тобой тогда окажемся? А это все ты, ты…

— Ну, ты, — угрожающе протянул Саймон.

— Молчать! — крикнула Сара и сама удивилась своему резкому тону. Приложила ладонь к занывшему виску и повторила, уже тише:

— Замолчите. Оба. И послушайте, что я вам скажу.

Она отняла от виска ладонь и заговорила четко, раздельно и медленно. Так, чтобы до них дошло каждое ее слово:

— Я распорядилась, чтобы Дрю оплатил ваши счета, но это в самый последний раз. Дело в том, что я собираюсь выйти замуж. Полагаю, что вам известен закон: когда женщина выходит замуж, всем ее достоянием начинает распоряжаться муж. Так что, как видите, обстоятельства меняются. И довольно круто.

Когда растаял последний аккорд сонаты Скарлатти, Сара вздохнула и резко сняла руки с клавиш. Мисс Битти подняла голову. Ей казалось, что Сара способна скрывать свои чувства от кого угодно, но только не от нее. Когда Саре было не по себе, она всегда играла эту сонату.

— Скарлатти, — вздохнула мисс Битти. — Что с тобой происходит, Сара?

Та улыбнулась, словно ребенок, пойманный с запретной банкой варенья в руках.

— Саймон сказал, что я похожа на отца.

— Почему? — спросила мисс Битти, выдергивая из своего рукава ниточку.

— Потому что поступаю так, как не должна поступать. Читаю им мораль. Хуже того, я пригрозила им. Сказала, что вскоре контроль над деньгами перейдет к моему мужу.

— И они поверили?

Сара взяла с пианино свечу и пошла по комнате, зажигая от нее остальные свечи.

— Они думают, что я безумно влюблена в кого-то, ослепла от любви и ставлю под угрозу их долю в наследстве. Разве ты не слышала, как они ворчали, уходя? Не сомневаюсь, что они теперь будут искать любые пути для того, чтобы удержать меня от замужества.

— А почему ты сказала им, что собираешься замуж? — осторожно спросила мисс Битти. — И за кого?

— Ни за кого я не собираюсь замуж, — рассмеялась Сара. — А сказала так только потому, что они вывели меня из терпения. Не надо, Би, не смотри на меня такими глазами. Саймон и Мартин совершенно отбились от рук. Я даже побаиваюсь за них. Впрочем, это скоро пройдет. Такое в жизни со всяким случается.

— Что ж, — с надеждой в голосе сказала мисс Битти. — Может быть, и так. А может быть, ты и в самом деле сумеешь найти человека, который захочет жениться на тебе. Даже при нынешних обстоятельствах.

— Это я уже слышала от отца, — заметила Сара. — Он любил повторять, что за деньги можно купить все, что угодно.

Она раскрыла шкаф и принялась рассеянно перебирать висевшие в нем платья.

— А впрочем, — осторожно начала мисс Битти, — я не вижу причин, по которым тебе стоит так торопиться. Ведь тебе осталось подождать всего один только год, даже немного меньше, и ты станешь полноправной наследницей.

— Ты прекрасно понимаешь, почему я так поступаю. Да, на эту тему они уже говорили, и не раз. Сара хотела вступить в права наследства именно теперь, а не через месяц и не через год, когда ей исполнится двадцать пять. Для этого ей вовсе не нужен был муж в подлинном смысле этого слова. Ей просто нужен был мужчина, с которым можно заключить сделку. Это должен быть брак по расчету. Сразу же после венчания ее “муж” получит свою плату и навсегда исчезнет прочь с ее глаз — так это виделось Саре.

Зачем ей потребовался такой брак, мисс Битти так до конца и не поняла. Сара объяснила ей, что очень устала, что хочет жить своей жизнью. Более того, если с ней что-то случится, все наследство перейдет к Анне. Но что, если вдруг объявится Уильям Невилл? В каком положении окажется тогда вся ее семья? Будучи мужем Анны, он все приберет к своим рукам — и что тогда? А вот если она вступит в фиктивный брак, у нее появится возможность разделить все деньги по справедливости. И она сделает это прежде, чем позволит надеть на свой палец обручальное кольцо.

Если бы Сара выложила свои соображения три года тому назад, сразу после суда, мисс Битти, возможно, и согласилась бы с нею. Но почему именно сейчас? Этого она понять не могла. Очевидно, что-то случилось с Сарой, но что с ней произошло? Этого мисс Битти никак не могла понять, как ни ломала себе голову.

Она присмотрелась к своему рукаву, выдернула из него еще одну ниточку и что-то невнятно пробормотала сквозь зубы.

Мисс Битти знала Сару всю жизнь, с того дня, когда ее мать, покойная миссис Карстерс, пригласила ее быть няней своей новорожденной дочери. Так что если у Сары и есть от кого-нибудь секреты, но только не от нее. Мисс Битти знала, что Сара умеет хорошо скрывать свои чувства, и поэтому многие считали ее холодной и замкнутой. О, все они очень сильно ошибались! Они просто не знали, каково это: быть старшей дочерью такого человека, как Сэмюэль Карстерс. И если младшие дети выросли более открытыми и беспечными, так только потому, что Сара приняла на себя основной удар. Младшие всегда считали ее своим лидером. Но была ли она им на самом деле? И поможет ли ей в ее положении фиктивный брак?

— Би, где она?

Мисс Битти вздрогнула, выдернула из рукава еще одну ниточку и переспросила, не поднимая глаз:

— Что именно, дорогая?

— Газета. Сегодняшний номер “Курьера”.

Поначалу мисс Битти хотела ответить, что не знает. Затем подняла взгляд, увидела, как напрягся подбородок Сары, и сдалась.

— Зачем тебе читать эту гадость? — проворчала мисс Битти.

— Затем. Где газета, Би?

Мисс Битти вздохнула. В сегодняшнем номере “Курьер" снова вытащил на свет старую историю. Опять напоминал своим читателям о судебном процессе над Сарой. О том, что вознаграждение за помощь в поисках тела Уильяма Невилла остается в силе.