Частный детектив Выпуск 8 - Квентин Патрик - Страница 40

Изабель схватила отца за руку:

— Не могу понять, как это случилось.

Тот пожал плечами. Ему это тоже было непонятно.

— И почему он счел нужным позвонить именно тебе?

— Потому что я был его другом.

Они вышли на улицу Кошуа.

— Хочешь, я подвезу тебя? — спросил Морис.

— Нет, спасибо, лучше я пройдусь пешком.

Она пошла в сторону улицы Лепик. Морис посмотрел ей вслед, открыл дверцу машины и сел в мягкое водительское кресло. Он любил удобные машины, старые дома, полные углов и закоулков, и больше всего — живописный квартал холма, с которым было связано так много воспоминаний… Даниэль, тот любил спортивные автомобили и новомодные здания. Нет, теперь Даниэль уже ничего не любит.

Морис тронулся с места. Он свернул сначала на улицу Жозефа Местра, затем на улицу Коленкура. У его ног лежало старое Монмартрское кладбище с живописным беспорядком могильных памятников, как тихий остров среди водоворота жизни. Где будет похоронен Даниэль?

Внезапно Морис очутился в потоке интенсивного движения на площади Клиши. Он механически управлял машиной, но мысли его витали далеко.

Он, как и Даниэль, «убил» так много людей на страницах своих криминальных романов, что понятие «убийство» не вызывало в нем страха. Однако теперь это слово обрело свое настоящее ужасающее значение. Убийство!

ГЛАВА 3

Многоэтажный дом с белым фасадом был похож на продолговатый кусок сахара. Он был почти в три раза выше своего соседа. Морис Латель взглянул на четырнадцатый этаж. Там человек расстался с жизнью. Больше ему не придется сесть за руль своей голубой спортивной машины, которая стоит у соседней бензозаправочной станции в ожидании своего владельца.

Быстрым шагом Морис пересек холл и минутой позже поднялся на лифте на четырнадцатый этаж, где стояли на посту двое полицейских. Морис назвал свое имя.

— Меня пригласил комиссар Фушероль.

Один из полицейских вошел в квартиру, из которой доносились шаги и приглушенные голоса. Его коллега зевал и чесал затылок. Морис был не в состоянии мыслить ясно. Его сердце сильно колотилось.

Дверь открылась, и вышел человек с большим фотоаппаратом в руке. Другой следовал за ним с врачебным чемоданчиком. Затем вновь появился полицейский.

— Пожалуйста, входите, — сказал он.

Морис взял шляпу в руку и медленными шагами вошел в квартиру. Там двое санитаров держали носилки. Они были покрыты покрывалом, под которым обрисовывались контуры тела, высокий, толстый человеке красным лицом вопросительно смотрел на Мориса.

— Латель, — сказал тот приглушенным голосом.

— Комиссар Фушероль.

Полицейские санитары поставили носилки, и комиссар откинул покрывало. Лицо Даниэля, казалось, было вылеплено из серой глины, а брови и ресницы словно приклеены для сходства с живым. Толстым указательным пальцем Фушероль указал на кровавую рану на шее.

— Убит выстрелом в затылок, как при расстреле.

Морис был вынужден опереться о спинку кресла. Он смотрел на застывший облик своего друга и тщетно искал признаки жизни в этой неподвижной маске. Он был уже подготовлен к подобному зрелищу, но тем не менее, взглянув на покойника, чуть не упал в обморок.

— Это действительно он? — спросил комиссар.

Морис не мог выговорить ни слова. Он только кивнул и собрал все силы, чтобы не потерять сознания. Комиссар накрыл тело покрывалом и приказал санитарам вынести его. Он заметил, что Латель побелел, как мел.

— Вы все же не упали в обморок? — сказал он. — Этого только не хватало. В ваших книжках можно найти горы трупов.

Это замечание и тон, каким оно было сделано, убедили Мориса в том, что Фушероль не только глуп, но и бесчувственен. Он таким и выглядел. Выражение его расплывшегося лица было надутым, а маленькие глазки над жирными щеками были холодными.

— Убитый был моим другом, — сказал Морис.

— Потому я и вызвал вас.

— Когда это произошло?

— Вчера днем. По мнению полицейского врача, более двенадцати часов тому назад. Сегодня, около восьми утра, сюда пришла уборщица и обнаружила его. У нее был ключ от квартиры, и, как только она вошла, так и увидела сюрприз.

Налево, возле письменного стола, на ковре были начертаны мелом контуры тела. «Покойника здесь уже нет», — успокаивал себя Морис.

— Давайте сядем, — предложил Фушероль.

Хотя предложение прозвучало как приказ, Морис ему охотно последовал. Его наряженные мышцы расслабились, железное кольцо, стискивающее грудь, немного ослабло. Толстый комиссар опустился в кресло.

— Я надеюсь, мсье Латель, вы сможете дать нам важную информацию о Даниэле Морэ. Мне известно, что он был автором криминальных романов, но больше я о нем ничего не знаю.

— Мне хотелось бы узнать, как все это произошло?

— Позже. У Морэ есть родственники?

— Старая мать. Мне кажется, она живет в Шатеру.

— Точно не знаете?

— Он редко говорил о ней.

— Даже об их отношениях?

— Кажется, они не очень хорошо понимали друг друга. Во всяком случае, у меня создалось такое впечатление.

— А как дело обстоит с женщинами?

— Он не был женат.

— Это еще ничего не значит.

— Он не был аскетом. Конечно, у него было несколько связей.

— Не серьезных? Без постоянных связей?

— Насколько мне известно, именно так.

— Вы можете назвать мне имена?

— К сожалению, не могу.

— И, конечно, вы не знаете, кто его мог убить?

Латель покачал головой. По мере того как комиссар получал эти отрицательные ответы, его красное лицо все больше темнело.

— Вы не знаете никого из его родных, даже не знаете ни одной его подруги. Ну, послушайте, Латель, мужчины обычно рассказывают о своих любовницах.

— Это зависит от человека. Даниэль был очень корректный, очень серьезный и скрытный.

— В самом деле?

— Он был моим другом.

— Так, значит, он был вашим другом! — вспылил Фушероль. — Я все же не дурак. Вы утверждаете, что он был вашим другом и, несмотря на это, ничего не рассказывал вам о том, что входило в сферу его любовных дел? Вы что, за идиота меня принимаете?

Морис предвидел эту вспышку и равнодушно пропустил ее мимо ушей. Он чувствовал, что гнев Фушероля был позой.

— Если вы не выложите всего, что вам известно, — продолжал Фушероль, — то это вам может дорого обойтись.

— Я бы очень хотел знать… — начал Латель.

— Здесь вопросы задаю я.

«Он говорит прямо как в книгах», — подумал Морис. Подобные фразы столь часто приводились в плохих криминальных романах, что Морис ни за что не написал бы подобного.

— Вы женаты?

Комиссар сопровождал свой вопрос недоверчивым взглядом. С печальным выражением лица Морис ответил:

— Моя жена умерла.

— Давно?

— Семь лет назад.

Изабель было двенадцать лет, когда после продолжительного заболевания скончалась ее мать. Только мысли о дочери поддерживали у Мориса интерес к жизни.

— Вы давно знакомы с Морэ?

— Примерно двенадцать лет, с тех пор, как наши книги стали издаваться в одном издательстве.

— Это издательство Фонтевро, на улице Мирамениль?

— Да, до этого…

Морис обернулся. Худощавый блондин держал блокнот и записывал ответы Мориса. Сейчас, прекратив свое занятие, он смотрел на комиссара, как собака, ожидая команды своего хозяина.

— Продолжайте, — сказал Фушероль. — До того, как Морэ начал издаваться у Фонтевро…

— …Тогда он еще не был известным писателем. Несколько его криминальных романов было издано в провинции маленьким издательством. Имя издателя я могу вам назвать.

— Можете потом продиктовать Совину.

Молодой человек подхалимски улыбнулся.

— Сообщите ему также имена всех ваших общих знакомых, — продолжал комиссар.

— Здесь речь пойдет, главным образом, о коллегах. Нас прежде всего объединяла работа. В частной жизни у меня с Морэ не было ничего общего.

Фушероль оперся руками о подлокотники и встал.

— Когда вы виделись с Морэ в последний раз?