Любовный поединок - Торнтон Элизабет - Страница 50

Со стонами и проклятиями парень весьма проворно взобрался обратно в седло, успев выкрикнуть напоследок:

— Ты еще меня вспомнишь, ведьма! У тебя поубавится спеси, когда Рэйнор вдоволь тобой наиграется и пустит тебя по рукам!

Приподнявшись на стременах, он хлестнул лошадь и пустил ее галопом вдогонку за своим затерявшимся где-то в роще дружком.

Летти встретила Флинна слезами и сбивчивым невнятным рассказом о случившемся происшествии. Серена тут же оставила их, устремившись на поиски детей. Они радостно побежали к ней, и, хотя все внутри у Серены дрожало после пережитого, она нашла в себе силы встретить их улыбкой. Негласно было принято решение не затевать при мальчишках никакого разговора о неприятном событии. Летти утерла слезы, Серена была холодна как лед. Флинн выглядел озабоченным. Он украдкой поглядывал на Серену, и ее вид ему не нравился. Ему многое не нравилось. Он подумал, что наступила пора поговорить с майором Рэйнором жестко, как мужчина с мужчиной.

Атмосфера маленького коттеджа в Кенсингтоне была «хоть топор вешай». Будто весь туман со всего Северного моря собрался в одном месте, в одной комнате.

— Не возражаешь, дружище? — осведомился Джулиан, намереваясь распахнуть окно.

Констебль Лукас пыхнул своей длинной трубкой, добавив еще один клуб дыма к облаку, заволакивавшему тесное помещение.

— Что это тебе взбрело в голову? Ты напоминаешь мне мою незабвенную Кэти, упокой Господь ее душу! Она не переносила запаха табачного дыма в доме. Пока она была жива, я курил только в саду.

Джулиан пренебрег недовольством констебля. Он открыл окно и несколько раз глубоко вздохнул, прочищая легкие свежим воздухом.

— Если хочешь знать, курение выходит из моды. Все принялись теперь нюхать табак. Даже светские дамы не отказывают себе в доброй понюшке табаку.

— Как молодой Гарри? Он не расстается с табакеркой. Нет, я бросать курить не собираюсь!

— Что, кстати, поделывает Гарри? Лукас усмехнулся.

— Ты не поверишь. Он подрядился в помощники к Томасу Бердсу.

— К мировому судье, чья контора на Дау-стрит?

Лукас кивнул.

— Страсть к законам и кодексам у нас в крови.

— Я рад за него. Я всегда верил, что Гарри далеко пойдет.

— Он жаждет с тобой повидаться. Загляни к нему. Он теперь обитает на Стрэнде.

Пребывание Джулиана у открытого окна раздражало Лукаса. Он погасил трубку и с сожалением отложил ее в сторону.

— Хватит! Надышался уже. Выстудил всю комнату! Закрой окно, сядь и послушай то, что я давно собираюсь тебе сообщить.

Джулиан с улыбкой выполнил просьбу старого друга.

Они были знакомы уже много лет, и с каждым годом их дружба крепла. Когда юный Джулиан только-только объявился в Лондоне и впервые в жизни столкнулся с законом, нарушив его, на его пути появился Лукас. Их дороги пересеклись, и они вместе преодолевали многие жизненные передряги. Именно Лукас схватил Джулиана за шиворот, доставил в суд и обвинил в нарушении общественного порядка, и он же убедил судью обойтись с парнем помягче. Ничто не доставляло ему большего удовлетворения, чем наставить молодого человека на правильный путь. Лукас убедил Джулиана поступить на военную службу. Он искренне верил в то, что армейская дисциплина воспитывает в человеке лучшие качества характера.

За долгие годы разлуки они регулярно переписывались. Бывая в отпуске, Джулиан часто проводил вечера в обществе Лукаса в этом самом маленьком коттедже. Здесь он чувствовал себя как в родном доме, впервые после того, как осиротел.

Джулиан мало кому доверял полностью. Лукас был исключением, и то до какого-то предела. Джулиан особенно не распространялся о своем детстве, упомянул только, что с десяти лет осиротел. Зато Лукасу он поведал все о своем похищении и отправке в Мэриленд. На это у Джулиана была причина. Он рассчитывал на помощь Лукаса в раскрытии тайны.

— Я весь внимание, — сказал Джулиан. — Что-нибудь ты вынюхал?

Лукас потрепал свой парик, отчего тот съехал набок.

— Немногое, к сожалению, Лорд Керкланд не лгал, сказав тебе, что в полицейских репортажах нет упоминания об этом факте. Никто не выписывал ордера на твой арест. Ясно, что те, кто схватил тебя, были переодетыми самозванцами. Ты заимел себе опасных врагов. Впрочем, это неудивительно при твоей профессии.

Джулиан отрицательно покачал головой.

— Это не связано с моей профессией. Долговые векселя принадлежат игорному заведению, а не мне лично. Даже если бы я был мертв, они все равно пошли бывдело… Моя смерть не принесла бы никакой пользы ни должникам, ни моим деловым партнерам.

Лукас потянулся было вновь за своей трубкой, но вовремя одернул себя.

— Ты уверен, что никто персонально не заинтересован в твоем исчезновении?

— На что ты намекаешь?

— Твоя супруга…

— Ты подозреваешь Серену?

— Не так, чтобы очень сильно, но подозреваю. Тебя не убили, а только вышвырнули вон из Англии. Кому-то было выгодно твое долгое отсутствие, Джулиан сделал попытку пошутить.

— Может быть, Серена решила меня проучить и повторила спектакль с ее похищением?

Лукас расхохотался.

— И не побояться твоего возмездия? Нет, это слишком сложный шахматный ход для женского ума. Я продумываю другие версии.

— Какие же?

— Скажи честно, ты не работаешь на тайную полицию? Ты не провокатор?

Джулиан с достоинством выдержал испытующий взгляд старого друга — глаза в глаза.

— Неужели ты мог подумать…

— Лорд Керкланд злейший враг якобитов, а ты с ним близок…

— А Серена Уорд — ярая якобитка — моя жена…

— Вот именно! Ты оказался меж двух огней!

— А что слышно о парне, на котором я оставил отметину? О Хорошеньком?

— Он ушел на «дно». Может быть, на дно Темзы.

— Что ж, ты ничем меня пока не порадовал. Джулиан собрался покинуть уютный приют.

Лукас задержал его на пороге.

— Послушайся моего совета, Джулиан. Сворачивай все свои дела здесь и улепетывай в Америку!

— Никто не смеет диктовать мне свою волю, — заявил Джулиан не без хвастовства. — Я уеду тогда, когда сам этого захочу.

Лукас одобрительно похлопал его по плечу.

— Я ожидал именно такого ответа. Что ж, ты мужественный мальчик. Может быть, мы их вытащим из речной тины на свет божий.

— У меня к тебе просьба, Лукас. Выслушай, но не посылай меня сразу к черту!

— Я заранее обещаю ее выполнить.

— Поприсутствуй незаметно в игорном доме. Я хочу, чтобы у меня были глаза не только спереди, но и на затылке. Эти чертовы поездки сюда, в Кенсингтон, отнимают у меня уйму времени. Поживи рядом со мной. Жизнь отшельника вряд ли тебе доставляет удовольствие!

— Ты просто читаешь мои мысли, — расплылся в улыбке Лукас.

Джулиану было о чем поразмыслить на долгом обратном пути в Лондон. Намек Лукаса, что Серена приложила руку к заговору против его персоны, он решительно отметал как нелепость. Вербуя в сообщники похищения Серены самого Лукаса и его внука Гарри, Джулиан убедительно доказал им, что она воплощенная невинность, а вмешалась в политику только из-за романтических побуждений и семейных традиций. Она — враг самой себе, и ее необходимо спасти от собственных иллюзий и заблуждений.

Лукас в душе искренне сочувствовал девушке, так великодушно и без всякой корысти помогающей спасению последних уцелевших от королевской расправы якобитов. Он даже восхищался ею. Как женщина, юная и неопытная, смогла так рисковать своей репутацией и даже жизнью? Как бывший, но верный служитель Закона, Лукас рассуждал вполне разумно — чем меньше якобитов останется в Англии, тем больше будет порядка в королевстве. Пусть они катятся подальше — во Францию или еще куда. Казни он не одобрял и потому тайно сочувствовал попыткам друзей Серены переправить мятежников за море.

Но он не мог понять, что стоит за затеей Джулиана с заключением брака с Сереной. Тут его старые мозги отказывались служить ему. Джулиан чувствовал, что Лукас сомневается в правильности принятых им решений, и это раздражало его.